— Я не люблю эль, — сказала Кассандра, продолжая злиться на свою четвероногую любимицу. — Тогда вторую кружку отдадим твоей подруге, — весело предложил Кедедрин, протягивая Триу-кэр кружку с элем. — Ты ее слишком балуешь, — пожаловалась Кассандра, — а ты, — добавила она, обращаясь к ласке, — должна вести себя прилично. — Это твое животное, и вы мне обе нравитесь. Если не любишь эль, выпей вина, — сказал он, протягивая ей бокал вина, купленного у другого торговца. — Надеюсь, оно тебе больше по вкусу? Кассандра едва не подавилась, немного отпив из бокала, а когда Кедедрин вдруг с любопытством посмотрел на нее, попыталась выдавить из себя улыбку. — Можно подумать, что ты идеально себя ведешь, — съязвила Триу-кэр, насмешливо сверкая своими острыми глазками. — Это ты меня соблазнила, — прошипела на нее Кассандра. — И запомни, я не нуждаюсь в твоих пьяных пояснениях. — Ты разговариваешь со своей подружкой? — с любопытством спросил Кедедрин. — Нет! — отрезала Кассандра, отпив большой глоток из бокала. От терпкого напитка в теле разлилась теплота. Схватив Кедедрина за руку, она почувствовала, как у нее закружилась голова. — Пей медленно, — предупредил Кедедрин. — Вино крепкое. Кассандра сделала еще один глоток, не обращая внимания на предупреждение Кедедрина. Слегка опьянев, она прижалась к нему, испытывая приятное возбуждение. — Музыка! — напомнила она, кивнув головой в ту сторону, откуда доносились звуки. Свернув за угол, они вышли к большой площади, на которой собрались жители окрестных деревень, крестьяне и торговцы. Среди гостей Кедедрин заметил кое-кого из придворных, развлекавшихся здесь со своими хорошенькими любовницами, и даже нескольких дам в масках, с любопытством наблюдающих за происходящим. Посреди площади, рядом со сценой, на которой в поте лица трудились несколько музыкантов, находилась площадка для танцев. Время от времени музыканты делали паузу, вытирая вспотевшие лица, затем готовились к исполнению нового зонга. Кассандра выпила еще вина, не замечая его терпкого кислого вкуса. Она уже плохо соображала и только весело притоптывала ногами. — Как здорово, как весело, — бормотала она заплетающимся языком, — совсем как у нас дома, на празднике. — Где же твой дом, котенок? — Ни слова об этом, хотя бы сегодня, — ответила она, пожимая плечами. Триу-кэр, сидя на ее плече, передразнила Кассандру, вызвав всеобщий смех. — Прочь от меня, — скомандовала Кассандра, показав на Кедедрина, и ласка, быстро переметнувшись к нему, уселась на его плечо, не собираясь отставать от него. — Я же тебе сказал, что мне нравится этот зверек, но не говорил, что хочу его! — воскликнул Кедедрин. Кассандра фыркнула и вышла в круг танцующих. Волосы ее развевались по лицу и плечам, и она изящными соблазнительными движениями рук откидывала их назад. Как ей было хорошо без парика и накидки. В мерцающем свете факелов она, смеясь, трясла своей гривой. — Ты пьяна, — протрещала ей Триу-кэр, сидя на плече Кедедрина. — Я знаю, — ответила Кассандра. — И мне это нравится. — Что тебе нравится? — спросил Кедедрин, не понимая их языка. — Тебе нравится музыка? Глядя на него глазами искусительницы, она послала ему воздушный поцелуй. Удивленно подняв брови, Кедедрин отошел в сторону. Перед ним снова была «тигрица» — соблазнительная, дразнящая, сводящая с ума, не прилагая к этому никаких усилий, и ее голубые глаза, сверкающие голубые глаза были так похожи… на глаза Кассандры! Кедедрин покачал головой. Забыть Кассандру, приказал он себе. Она только друг, милая добрая девушка, по-детски непосредственная. Кроме того, у нее кинжал, который ему нужен, но их отношения чисто дружеские, и совсем другое дело — «тигрица», горячая, темпераментная, готовая разделить его страсть. В этот момент она грациозно двигалась среди танцующих в такт музыке, описывая руками плавные круги, напоминая пушинку, балансирующую на гребне волны. Она словно ласкала воздух вокруг себя, приоткрыв рот. Она была не просто красива. От нее захватывало дух. Изящно извивая шею, она медленно кружилась в танце, задорно подергивая плечами, соблазнительно приоткрывая свое прелестное смуглое тело. Кедедрин не удержался и тоже вышел в круг. Увидев его, она лихо подбоченилась, а потом медленными скользящими движениями подняла руки, взъерошив свою пышную огненную шевелюру, тряхнула головой и, откинув с лица волосы, чувственными движениями провела пальцами по своему лицу и шее. Он двинулся ей навстречу. Кассандра попятилась назад, крутя бедрами и шевеля плечами в такт музыке. Ее соблазнительная улыбка вдохновила его. Встав в круг, он остановился, словно не решаясь мешать ее танцу. Она протянула к нему руки, не прикасаясь к нему, потом слегка коснулась его, но не ласкала, а только намекала на ласку. Кружась вокруг Кедедрина, она то приближалась к нему, то слегка отдалялась, и исходящие от нее флюиды все больше разжигали его. Он был полностью поглощен ею. Она посылала импульсы, перед которыми он был бессилен. В его памяти вдруг всплыло давно забытое воспоминание о рыжеволосой девочке, веселящейся на лугу с желтыми маргаритками. Это было во сне, который он забыл, а теперь почему-то вспомнил. Он попытался удержать отрывки этих воспоминаний, но тщетно, видя перед собой только танцующую «тигрицу». Прижав к губам палец, она снова закружилась, а потом коснулась им его губ. Вцепившись в ее руки, Кедедрин заломил их за спину и, двигая бедрами, старался попасть в ритм Кассандры. Изогнувшись, она крепко прижалась к нему грудью и, подавшись вперед, провела губами по его шее до уха. — Если ты будешь продолжать в том же духе, я не смогу долго быть на празднике, — прошептал он. Она улыбнулась, довольная тем, что ее непосредственность возымела нужное действие на него. Он кружил ее в танце, поднимая в воздух ее ноги, а она, широко раскрыв перед ним объятия, улыбалась ему. Вдруг они столкнулись с женщиной, которая в этот момент пыталась обойти стороной танцевальный круг. — Прошу прощения, — сказал Кедедрин, опустив Кассандру на землю. Извиняясь, он дотронулся до плеча женщины в голубом платье. — Не прикасайтесь ко мне, — резко ответила та. Всмотревшись в ее глаза сквозь маску, Кедедрин обомлел. — Леди Корина! — изумился он. — Что вы здесь делаете? Корина отдернула руку, окинув его испепеляющим взглядом. — Такой же вопрос я могла задать вам! — ответила она. — Вместо того чтобы остаться на балу в замке и ухаживать за мной, вы вздумали развлекаться здесь с женщиной сомнительного поведения. Кассандра ахнула, уткнувшись головой в грудь Кедедрина. Исходящая от этой женщины злоба сразу выветрила хмель из головы, заставив ее задрожать. Что здесь делает леди Корина, которая сейчас должна была находиться в замке? — Я развлекаюсь так, как делают все остальные мужчины, — недовольным тоном сказал Кедедрин, вплотную приблизившись к «тигрице». — Что привело вас сюда? Почему вы скрываете лицо под маской и вуалью? — Я… я… искала подарок для матери, — заикаясь, ответила она, с трудом подыскивая подходящее объяснение. — Что это за отвратительное существо у вас на плече? — язвительно спросила она Кассандру. Кассандра рассвирепела, зарывшись лицом в рубашку Кедедрина. Если леди Корина узнает ее, тогда ей конец. Самой Кассандре ее репутация была совершенно безразлична, но если Кэлиел донесут, какие фортели она здесь выкидывала, отплясывая вместе с крестьянскими парнями и девушками на деревенском празднике, да еще в красном платье, та будет вне себя от ярости. Конечно, стычка с Кориной доставила бы ей неизъяснимое наслаждение, но ей не хотелось огорчать Кэлиел. Но как эта женщина посмела назвать Триу-кэр отвратительным существом? — Вы считаете, что имеете право в чем-то упрекнуть меня, мадам? — сухо спросил Кедедрин. — Именно так. Я имею на это право, потому что нам предстоит в скором времени обручиться. Кедедрин нахмурился: — Никакие бумаги о нашей помолвке еще не подписаны. Корина раздраженно махнула рукой: — Я же сказала, как только утвердится ваше положение при дворе, король даст согласие на наш брак. Вы сами прекрасно знаете, что король Малькольм придает большое значение объединению наших земель. Это было одной из главных причин возвращения вам утраченного титула. — Возможно, своим признанием при дворе я был частично обязан нашему возможному союзу, но титул я вернул себе благодаря собственным заслугам. Корину передернуло от его слов. — Как бы то ни было, сейчас, в преддверии нашей женитьбы, вам совсем не подобает открыто путаться с такими девицами. А для меня это в высшей степени оскорбительно, учитывая недостойное поведение вашего покойного отца. Кассандра почувствовала, как нарастает раздражение Кедедрина. — Вы можете развлекаться со своей шлюхой, — язвительно продолжала Корина, — но не так открыто, при всем народе. Ведите тебя прилично. Я не желаю, чтобы перед нашей свадьбой распускались грязные слухи. — Я буду вести себя так, как считаю нужным, — сухо ответил Кедедрин, — и того же требую от вас, — добавил он, пристально посмотрев на ее маску и вуаль и подозревая, что она сама только что вернулась с тайного свидания. Корина прищурилась: — Я допускаю существование любовницы, но настоятельно требую, чтобы вы держались подальше от этой распутной Кассандры, у которой еще молоко на губах не обсохло. Она еще не доросла, чтобы делить со мной одного мужчину. От этих слов Кедедрин чуть не взорвался. Загородив собой Кассандру, он вперился в Корину разъяренным взглядом. — Как вы смеете указывать мне, что я должен делать. Знайте свое место! Я общаюсь с теми, с кем считаю нужным, а не с теми, кого вы мне указываете. Она, — добавил он, показав на «тигрицу», — добрая и честная девушка, чего не могу сказать о вас. С бьющимся сердцем в груди Кассандра застыла на месте. — Стало быть, она вам нравится? — спросила Корина. — Неужели вы собираетесь нарушить наши планы и сбежать с леди Кассандрой? — Разумеется, нет! Она дальняя родственница Мактревора, дикая и некультурная. Кассандра еще очень молода. Ее больше интересуют лошади, чем наряды. Она не приспособлена к придворной жизни. А что касается меня, то я буду решать сам, как мне поступать в жизни.