— Нет, — вскрикнула она, но ее тело неудержимо тянулось к нему, все теснее прижимаясь к его возбужденному органу. Хриплый голос полностью выдавал ее состояние. Он ласкал внутренние поверхности ее рук, чувствительные к прикосновениям, получая неизъяснимое наслаждение от подрагиваний ее тела, отвечавшего на его ласки. Его движения становились все нетерпеливее и сильнее, когда близился кульминационный момент. Кассандра корчилась и извивалась, раскрыв ноги и сгибая колени, колыхала бедрами, отрывая их от земли. Юбка совершенно спуталась между ее ног, и девушка судорожно пыталась ее сбросить. Внутри у нее все напряглось, требуя наполнения, и жаркая влага оросила ее святилище. — Да, — вскрикнула она. — Я хочу тебя! Хочу! Закрыв глаза, Кедедрин изнемогал от восторга, чувствуя, что близится к кульминации. — Не останавливайся, — стонала Кассандра, когда он, вскрикнув в последнем экстазе, освобожденный, тяжело упал рядом. — Кедедрин, — воскликнула Кассандра, требуя продолжения. Внутри у нее все пульсировало и жаждало продолжения. Повернувшись к ней, он посмотрел ей в глаза. — Ты моя, — торжествующе прошептал он, — теперь ты никуда от меня не уйдешь! Страсть Кассандры снова сменилась яростью. — Так вот чего ты добивался? — закричала она. — Хмм. — Ты получил удовольствие, а обо мне не подумал! — Хмм. Я хочу, чтобы ты осталась со мной, если хочешь получить удовлетворение. Кассандра прищурилась, сбросив с себя юбку. — Ты настоящее чудовище, и я тебе отомщу! Ты будешь жестоко наказан! Кедедрин откатился на бок, прижав руку к ране, которая снова дала о себе знать. — Да, счет неравный, но скоро мы поквитаемся! Обещаю тебе! Глава 20 Несколько дней они шли по ровному лесу, пока не достигли гор. Все это время Кедедрин был настороже, прислушиваясь к звукам: нет ли погони? Однажды ему почудилось, что он увидел лошадь Кертиса, но это оказалось лишь наваждением. Он не переставал удивляться способностям Кассандры, которая знала все о лесной жизни. Она могла точно определить, как найти источник воды или съедобную траву, знала свойства растений. В этом отношении она во сто крат превосходила его. Она чувствовала, где прячется заяц или олень, прежде чем он замечал появление зверя. Кассандра никогда не жаловалась на неудобства кочевой жизни. Ее окружала аура гармонии и душевного покоя, которой он не встречал при дворе. Это и была истинная Кассандра? Эта женщина в разорванном платье, с дикими рыжими волосами, скакавшая с ним верхом на лошади без седла? Женщина, которая готовила еду на костре и ела руками, не пользуясь вилкой и ножом, которая бегала босиком по траве грациозно, как лань, разговаривала с птицами? Неужели она соединяла в себе все то, что было свойственно леди Кассандре и одновременно «тигрице» Кейтлин? Кассандра больше не заговаривала о том, что собирается его покинуть, но часто посматривала на своего любимого зверька, и в ее глазах было такое выражение, будто она разговаривала с ним. Если бы она попросила отпустить ее, он, наверное, отпустил бы. Кедедрин не мог насильно удерживать девушку, но она и не заговаривала об этом, а он, разумеется, не предлагал. Они двигались молча, ощущая внутреннюю гармонию, вместе делали все, что приходится делать в кочевой жизни, все ближе узнавая друг друга. Вскоре они добрались до поросших вереском земель горной Шотландии, принадлежавших Кенмурам. Хотя впереди были родные просторы Эбердура, Кедедрин испытывал беспокойство, часто ерзая в седле. — Рана еще болит? — спросила Кассандра. Кедедрин пожал плечами. — Вчера в лесу я нашла траву окопник. Если приложить ее к ране, боль утихнет. — Не перестаю удивляться, как хорошо ты разбираешься в целебных травах! — восхищался Кедедрин, когда девушка меняла ему повязку. — Раны твоей кобылы тоже быстро зажили. Где ты этому научилась? — В своей деревне. От местных жителей, — ответила она, искоса взглянув на него. — Ах так? — с любопытством посмотрел на нее Кедедрин, желая больше узнать об ее детстве. Кассандра вздернула подбородок. — Я знаю не только о целебных травах, — похвасталась она, показав на растущую поблизости иву. — Кора ивы тоже обладает болеутоляющим свойством. Я знаю растения, которые помогают при поносе и болях в желудке, травы для срастания костей при переломах или для быстрого заживления ран. Я даже знаю средства для облегчения родов. — Ты, наверное, была чудесным ребенком в детстве? Мне хочется как можно больше узнать о тебе. — Это не очень интересно, — отмахнулась Кассандра. Кедедрин смотрел на нее, чувствуя, что она многое скрывает от него. Ему хотелось задать ей множество вопросов, но он молчал. Пусть расскажет сама, если захочет, а до тех пор он готов ждать. — Знаешь, до тебя я не встречал ни одной женщины, которая умела бы скакать верхом на лошади без седла. Тебе удобно без седла? Кассандра нахмурилась: — А тебе удобно было бы сидеть в боковом седле? Кедедрин засмеялся и покачал головой. — Понимаю. Дамское седло, должно быть, очень неудобная штука. Откинув назад волосы, Кассандра с вызовом посмотрела на него. — Кажется, тебе завидно смотреть на женщину, которая не уступает тебе в верховой езде? — Да, есть немного. Моя мать никогда не старалась превзойти отца в мужских искусствах, как ты. Она обожала его, всегда поддерживала и хвалила. — Значит, тебе не нравится мое умение обращаться с лошадью и скакать верхом? — Не совсем так. Просто ты меня удивляешь. Опустив голову, Кассандра застенчиво улыбнулась. Ей было приятно слышать от него похвалу в свой адрес. Она затрепетала от радости. — А у тебя… у тебя было счастливое детство? — спросила девушка. — Да, когда мои родители были живы, у меня было счастливое детство, а потом все пошло прахом. Сначала умерла мать, потом отец отправил меня из родного дома, кроме которого я ничего не видел в своей жизни. Я был опустошен, обозлен, не мог понять и простить отцу, что он выгнал меня из дома. Мы так и не помирились, когда его убили. Тогда я совсем отчаялся. Думал только о том, чтобы вернуть себе титул. Так мне было проще всего. — И ты не пытался найти убийцу отца, никого не подозревал? — Горе помутило мой разум, и обида пересилила чувство потери. Я оказался малодушным, поверил людям, которым удалось меня убедить в том, что отец покончил с собой. В своих подозрениях я признался только одному человеку, которого считал другом. — Кертису Маккеферти? — Да. Перевалив через холм, Кедедрин показал на линию горизонта. — Вон там находятся владения Фергюсов. Часть этих земель досталась отцу Морганы в качестве приданого невесты. Эти земли мог получить мой отец, если бы женился на ней. Да, это земля Фергюсов. У него не было сыновей, поэтому, если бы я женился на Корине, то после смерти сеньора Фергюса стал бы владельцем этих земель, включая собственность Морганы, доставшуюся ей в приданое. — А что будет после твоей смерти? Кедедрин внимательно посмотрел на нее. — Если я умру до женитьбы, Эбердур достанется любому сеньору, кто захватит его, потому что у меня нет прямых наследников. И тогда начнется междоусобица. Многим захочется завладеть этими землями. Вот чего боится король, стараясь предотвратить беспорядки и мятежи. — А если ты женишься и умрешь? — Если у нас не будет детей, тогда мои владения и титул достанутся мужчине, который женится на моей вдове. Кассандра удивленно уставилась на него. — Едем дальше, — сказал Кедедрин, натянув поводья. Им оставалось пройти последнюю часть пути. Перевалив через следующий холм, он показал на расстилающуюся впереди долину, которую замыкал массив из серого камня, где возвышались семь оборонительных башен, окруженных двумя крепостными рвами. Часть сооружений лежала в развалинах, свидетельствующих о том, что этими землями владели многие поколения Кенмуров. Даже на таком расстоянии мощные стены замка выглядели устрашающе. — Это и есть замок Эбердур, — торжественно объявил Кедедрин. — Мой дом. От замка Эбердур тянулись бескрайние просторы невозделанных земель с хижинами, окруженными небольшими садами. Многие дома выглядели запущенными и заброшенными. На лугу сиротливо паслись редкие стада неухоженных овец. Из некоторых домов высыпали крестьяне, с любопытством глядя вслед проезжающим всадникам.