Склоняюсь и утыкаюсь лбом в ее лоб. Сам не знаю, как держусь. Видно, чую, что если сорвусь, то уже не остановлюсь. А тормозить надо. Однажды разошелся. Так разошелся, сука, что до сих пор выгребаю. — Демьян, — шепчет она. Ладонями в грудь упирается. Оттолкнуть хочет. Но потом цепляет пальцами мою рубашку, трогает куртку, а в следующую секунду отодвигается, чтобы вдруг прижаться губами к моему лбу. Блядь, от этого короткого движения пробивает так, будто она мой член в рот берет. Сама же дотрагивается. Сама… — У тебя лоб горячий, — бормочет. Да похер. Тянусь к ней. Щекой о щеку трусь. Жадно ее аромат втягиваю. Охуеть, как вкусно она пахнет. Приходится сжать и разжать кулаки несколько раз, чтобы хоть немного сбросить напряжение. А девчонка мою куртку снова ощупывает. — Ты же промок насквозь, — хмурится Катя и судорожно выдыхает: — Вот зачем под дождем стоял? Молчу. Тянет наброситься на нее. Прямо здесь. Дико тянет. Зажать возле стены. Дернуть вверх платье. Хотя эта проклятая тряпка ни черта не прикрывает. Подхватить девчонку под ягодицы, насадить на член. Трахать так, чтобы мое имя орала. Но я не делаю нихуя. Она меня одними глазами на цепи держит. — Пойдем, — говорит. — Найду для тебя какие-нибудь вещи. Переоденешься, немного отогреешься. И домой поедешь. Я бы лучше ее отогрел. Во всех позах. Долго. Со вкусом. Отогрел бы так, что больше бы и не вздумала сказать мне «нет». — Пойдем, — киваю. Девчонка проходит вперед, поднимается по лестнице, а я не могу оторвать взгляд от ее задницы. Я, блять, даже не пытаюсь. Залипаю. Она поворачивается. Чувствует внимание. Смотрит строго. Мощно прикладывает. Ей и говорить ничего не нужно, все сразу понятно. Плевать, что дома у нее никого нет. Меня быстро выставят за порог. *** — Держи, — подаю Дикому папины вещи, показываю сушилку. — Здесь можешь одежду повесить. А потом заходи на кухню, я чайник уже поставила. Ухожу в свою комнату. Прикрываю дверь, чтобы тоже переодеться. В нарядном платье ощущаю себя не слишком уютно. Особенно под горящим взглядом Демьяна. Он же глаз от моих ног не отводит, буквально пожирает. Хотя Дикий на все смотрит. Всегда. Ловит каждый жест. Надеваю штаны свободного покроя и легкую кофту. Мельком бросаю на себя взгляд в зеркале, рефлекторно поправляя волосы. Локоны рассыпаются по плечам, поэтому я собираю их в косу, чтобы не мешали. Про наш короткий разговор стараюсь не размышлять. И без того слишком много эмоций всколыхнулось. Возможно, не стоило приглашать Демьяна в квартиру, но в тот момент я даже не думала. Тревога вспыхнула внутри, лишь стоило почувствовать, что у него температура. Еще и одежда вся мокрая. Ладно, посидим немного. Выпьем чая. И он поедет домой. Выхожу из комнаты. Застываю на пороге гостиной, нервно сминая пальцами нижнюю кромку своей футболки. Казалось, Демьян уже переоделся, но сейчас он стоит голый по пояс. Спиной ко мне. Не торопится накинуть футболку. Мышцы у него будто резные. Идеально вылепленные. Никогда не было такой тяги рассматривать мужские тела, но почему-то сейчас никак не могу оторвать взгляд. Случайно задеваю бронзовую статуэтку на тумбе — и та с грохотом ударяется о пол. Демьян оборачивается, и я чувствую себя идиоткой. Краска смущения заливает щеки. — Это же ты? — спрашивает он, кивая на фото в рамках, которые расставлены по комоду. Отлично, там мои детские снимки. — Пойдем на кухню, — бросаю. — Чайник закипел. Дикий кивает и продолжает внимательно изучать фотографии, а после поворачивается, рассматривает картины на стенах. — Тебе футболка по размеру не подошла? — откашливаюсь. — Могу другую принести. — Нет, — мотает головой. — Нормально. Наконец, одевается. Но легче от этого не становится, ведь закончив с осмотром гостиной, он полностью переключается на меня. И похоже, ему не важно, что надето. Вечернее платье или домашняя одежда. Взгляд ощутимо тяжелеет, синие глаза темнеют. Разворачиваюсь и прохожу на кухню, а он следует за мной. — Красиво у вас, — замечает хрипло. — Спасибо, — отвечаю и открываю шкафчик. — Тебе какой чай заварить? Черный или зеленый? Есть еще… — На твой вкус. Тянусь за банкой на верхней полке, а Дикий понимает, что именно хочу взять, подает мне сам. Останавливается позади, теперь отходить не спешит. И хоть не дотрагивается, жар, исходящий от его сильного тела все равно чувствуется на коже. Невольно покрываюсь колючими мурашками. Горячее дыхание щекочет затылок. Он не делает ничего. Молчит. Не переходит черту. Но в повисшей между нами тишине точно еще сильнее искрит. Крупные ладони опускаются на столешницу по обе стороны от моих бедер. Вены на кистях вздуваются, набрякают. От напряжение у меня дыхание сбивается. — Присядь, пожалуйста, — бормочу. Он не двигается с места. Шумно втягивает воздух. *** — Демьян, — роняет Катя. Застываю. Жадно вбираю ее запах. Переместив руки, сжимаю край стола так, что костяшки пальцев похрустывают. Мое имя на ее губах — мой главный стоп. И больше нет никаких вариантов. Только подчиниться, блять. Отталкиваюсь от столешницы и усаживаюсь на диван. — В каком городе твой универ? — спрашиваю. — Как называется? Она отвечает. Как-то рассеянно. А потом сдавленно прибавляет: — Ты что, правда собираешься поехать? — Вопрос решен, Катя. — И как ты себе это представляешь? — Хорошо.