Поднимаю взгляд на Демьяна. — Ты что… — мой голос предательски срывается. — Выбирай, Катя, — хрипло заявляет он. — Я, — опять осекаюсь. Слова попросту не идут из горла. — Ты замуж выходишь, — чеканит Дикий, прожигает взглядом насквозь. — Нечего нам ждать. Без того до черта времени потеряли. Выбирай кольцо. 47 — Ты с ума сошел, — шепчу. От его напора теряюсь, невольно вцепляюсь пальцами в подлокотники кресла. Безотчетно стараюсь найти точку опоры. Бросаю взгляд на мужчину, который принес нам кольца. Дикий тут же это перехватывает. Кивком приказывает ему выйти. Тот исчезает, оставляя нас наедине. — Что тебя пугает, Катя? Демьян отталкивает массивный стол ногой так, что тот моментально отъезжает в сторону с тревожным скрипом. Резкий звук заставляет содрогнуться и еще сильнее вжаться в кресло. — Говори, — хрипло бросает Дикий. И опускается передо мной на колени. Бедра руками обхватывает. Смотрит прямо в глаза. Смотрит так, что отвернуться нельзя. В самую душу вглядывается. — Боишься, не понравлюсь твоим родителям? — спрашивает он. — Когда всю правду про меня узнают. Бывший зэк так себе кандидат на роль зятя. В этом проблема? — Нет, — роняю, качнув головой. — Тогда что? Неужели он сам не понимает? Не видит? Синие глаза полыхают. Решимость читается в каждом жесте. Движения у него жесткие, уверенные. Будь его воля, на моем пальце уже бы сверкало кольцо, и в загсе бы нас расписали посреди ночи. Дикий обо всем договорится, если захочет. Но только даже самого сильного на свете “хочу” будет мало. — Англия? — хмуро выдает Демьян. — Да причем здесь Англия, — нервно улыбаюсь, с трудом перевожу дыхание. — Об этом вообще сейчас не думаю. Молчит. Но взглядом буравит так, что изнутри пробирает. И колени мои сжимает крепче, скользит ладонями, обжигая кожу даже через плотную ткань джинсов. — Все, — выпаливаю, наконец. — Все меня пугает, Демьян. А особенно то, что я сейчас чувствую. Как быстро это развивается. Как затягивает глубже и глубже. Умом осознаю, нам нужно притормозить. Время нужно. Понимаешь? Разобраться. — С чем тут разбираться? — интересуется мрачно. — Ты давишь, Демьян, — отвечаю тихо. — Сам не замечаешь как. Но эта твоя бешеная энергия буквально сносит. Сжигает. Такое ощущение, будто на меня мчит скоростной поезд. И ускользнуть невозможно. Выбора не остается. — Я хочу, чтобы все у нас было серьезно, — выбивает твердым тоном. — И отпускать я тебя не намерен. Никогда. — Вот, — роняю чуть слышно, кладу ладонь на его щетинистую щеку, пальцем провожу по высокой скуле. — Ты уже все решил. — Хорошо, — говорит он, но в его глазах не отражается ничего “хорошего”, ни единого намека на согласие, а губы кривятся: — Чего ты хочешь? Приезжать ко мне только на трах? — Демьян, — выдаю с горечью. Руку хочу отдернуть, но он не позволяет. Удерживает на прежнем месте, накрывает и прижимает собственной ладонью. — Прости, — чеканит. Судорожно выдыхаю. — Объясни мне, — требует он. Глаза щиплет. Приходится запрокинуть голову назад. Зажмуриться. — Катя, — прибавляет мягче, переплетает наши пальцы, прижимается губами к моей ладони. — Скажи мне. Эмоции накрывают. Так странно. Вроде бы все, как я мечтала. Нет. Гораздо ярче. Острее. Ведь это уже не размытые фантазии. Моя реальность. Первая близость с любимым мужчиной. И да, Демьян напористый, дикий. Его животные повадки не побороть. Но я же знала, какой он. Видела. И сама не заметила, как влюбилась. А теперь откуда эта тревога внутри? Почему сердце болезненно сжимается? И что это за мрачное ощущение, будто мы больше никогда не будем так счастливы, как здесь и сейчас? — Твое предложение, Демьян, — сглатываю. — Ты прав. Семья — это серьезно. Но ты привык жить одним днем. Все эти твои рискованные аферы. Криминальные схемы, которые от меня скрываешь. Думаешь, неясно, чем вы с Каримовым занимаетесь? — Катя… — Подожди. Прикладываю палец к его губам. — Если мы поженимся, если у нас появятся дети, — продолжаю сдавленно. — Ты хоть понимаешь, какая будет опасность? Твой образ жизни… это же не для семьи, Демьян. Может, я слишком далеко заглядываю в будущее, но иначе… — Не далеко, Катя, — Демьян ловит мой взгляд. — Хочу, чтобы ты родила мне сына. И дочку. С твоими глазами. *** Пиздецкими глазами. Хочу прибавить, но обрываю себя. Ей же не нравится мат. И блядь, она права. Обороты нужно сбавить. Только это уже потом, после нашей свадьбы. А пока что — хуй там девчонку от себя отпущу. Характер у нее под стать глазам. Полный пиздец. Ебануться. Прямо выкован, чтобы нервы трепать, жилы по живому вытягивать. Тут и в черта поверишь, и в пекло. Но она — мой рай. — Катя, — взгляд ее держу. — Ты выйдешь за меня? Тихий ответ прошивает насквозь: — Да. Меня взрывает. За секунду. Просто от одного ее слова. От звука ее голоса. От этого согласия шепотом. Поднимаюсь. Сгребаю Катю в объятья. Подхватываю. К груди прижимаю. В губы вонзаюсь. Зацеловываю. Закрепляю печать. Моя ты. Моя, Катя. Моя жизнь. Моя вся. — Нет, Демьян, подожди, — шипит, по плечам маленькими кулаками стучит. — Ты не понял. Мы не поженимся, пока ты полностью не закончишь с криминалом. И даже не думай что-нибудь утаить. Отрываюсь от нее, только чтобы опять в ее глазах утонуть. — Я все пойму, — прикладывает она. — Почувствую. — Нет, Катя, это ты не поняла, — усмехаюсь. — Я уже с Каримовым поговорил. Пока ты спала. Разобрался. Пару вопросов надо закрыть, но это не проблема. — Так быстро? — хмурится.