«Какая разница, ему уже не летать!» — одернул я себя. Дракон моргнул. Морда его была совсем близко, но страшно не было. Даже удивительно — я ведь ему на один зуб. — Стоит тебе шелохнуться, чтобы стряхнуть эту дрянь, слетит тент. Это точно заметят, не чародеи, так возчики, не настолько они одурманены. Поэтому… — Я помолчал, потом продолжил: — Подожди немного. Я добегу до своей лошади и поскачу прочь. После этого делай, что хочешь. Усвоил? Судя по взгляду, не совсем… — Я свистну, когда буду достаточно далеко, — сообразил я. — Ты услышишь. Он снова моргнул. — Жаль, ты не сможешь взлететь. Смыться вдвоем было бы куда эффектнее. «Что может быть эффектнее выжженной воронки посреди тракта?» — подумал я и вспомнил о возчиках и охране. И ни в чем не повинных волах — им-то за что страшная смерть? Но если Сарго не соврал насчет мощи драконьего огнемета, то они, наверно, и понять ничего не успеют, не то что почувствовать. — Спасибо, — сказал я дракону, прежде чем выбраться из фургона. Уверен, он меня понял. Глава 6 Добраться до Гуш мне удалось беспрепятственно, отвязать ее — тоже. Было достаточно темно, чтобы на идущем позади возу ничего не заметили. Тусклые фонари давали больше теней, чем света, а я старался не шуметь, когда снимал с Гуш часть поклажи и навьючивал на себя. Возможно, лошадь придется бросить, если скрытые тропинки заведут меня в такие места, где верхом не проберешься, только на своих двоих. Гуш жаль, но себя жаль больше, потому я не собирался лишиться денег, кое-каких ценных вещиц, оружия и припасов, а на ходу не будет времени снимать с нее вьюки. С оружием, правда, вышла незадача: чародеи прибрали его к рукам. Решили, может, что я и со связанными ногами могу допрыгать до лошади, взять револьвер и пустить себе пулю в лоб им назло? Ладно, небось, не наградное… А вот хотя бы без ножа придется туго. У охранника отнять, может? Вон, одного видно, дремлет в седле… Так ведь нашумлю: я все-таки не специалист, тихо снимать часовых не обучен. «Обойдусь, — решил я, — нечего время тянуть». И только я поставил ногу в стремя… «Похоже, дракон все-таки не слишком хорошо меня понял», — успел я подумать, прежде чем кинуться в придорожную канаву, закрывая голову руками. Истошно заржала и ринулась прочь Гуш — выучка там или нет, но к такому ее жизнь не готовила. Волы-тугодумы истошно замычали и встали, как вкопанные, когда с центрального воза в небо ударил огненный столб. Мне померещились еще развернутые пылающие крылья, но разглядывать было некогда — я стремился убраться как можно дальше и как можно скорее. Обходить обоз что сзади, что спереди, чтобы снова попасть на дорогу, слишком опасно, — поди угадай, в какую сторону дракону вздумается плюнуть огоньком! — поэтому я углубился в придорожный лесок. Мне нужна была хотя бы звериная тропа… Впрочем, я мог обойтись и без нее, но для этого требовалось время и какая-никакая сосредоточенность, а разве о ней может идти речь, когда позади встает зарево на полнеба, жутко рычит дракон, заходятся ревом волы, ржут кони и кричат люди? Темно было — хоть глаз коли… Вот я чуть и не выколол, когда напоролся на ветку, но отделался царапиной на лбу. Если бы не шел, выставив руку вперед, вполне мог обзавестись еще одной роскошной приметой… Однако благодаря этой клятой ветке я все-таки обнаружил тропинку — пригнулся, пробираясь дальше, и заметил утоптанную траву. Кто бы здесь ни бродил, люди или звери, главное, тропа была хоженая, не вчера проложенная. Уж это я определять умею. Дело было за малым: я стянул одну перчатку, помогая себе зубами, и постарался нащупать хоть что-нибудь. Как нарочно, в лесу царила тишь — ночные птицы унялись, напуганные шумом на дороге, затаились мелкие зверьки, не шуршали травой, и ни единое движение воздуха не колебало листья деревьев. «Везет как утопленнику», — подумал я и снял вторую перчатку. Не люблю этого делать, но деваться было некуда: рев и грохот позади унялся, зато послышался треск, а мне вовсе не хотелось выяснять, кто идет за мной по пятам — чародеи или дракон. Даже не знаю, что хуже. Тропинка не баловала — поворотов поблизости не было, значит, придется открывать. И перебирать некогда: до которого первого дотянусь, тот и… «Лучше бы до утра выбирал», — невольно подумал я, когда наконец сумел подцепить тонкую ниточку нездешнего ветерка, потянул за нее что было силы, и шагнул в неизвестность. В лицо ударила вьюга, да такая, что я на мгновение ослеп и задохнулся, не сразу сообразив повернуться спиной к буйству стихии. Вот когда я порадовался тому, что захватил вещи! Правда, теплый плащ остался на седле, но он все равно не спас бы меня в такой буран. Быстро натянув куртку и перчатки, я сунул руки под мышки — ледяной ветер резал пальцы, и я ничего уже не чувствовал. Так дело не пойдет: с этой дороги (той самой, через снег, куда так стремились чародеи) нужно выбираться как можно скорее, а если я не найду нового поворота в самое ближайшее время, то попросту окоченею. Это в чародейской компании можно с относительным комфортом путешествовать по такой погоде, но не в одиночку, не имея даже возможности разбить лагерь. Положим, в сугроб-то я зарыться могу, а дальше что? Неизвестно, сколько времени продлится буран, и не заметет ли меня так, что уже не откопаюсь. Бывали и такие случаи, я знаю. Да и в целом идея прятаться в сугробе не прельщала. Для этого нужно быть тепло одетым, а я все-таки рассчитывал на промозглое лето, а не на студеную зиму с пронизывающим ветром! Когда руки немного отогрелись, я попробовал нащупать хоть что-то. Кажется, поворот был впереди, довольно далеко, и ничего не оставалось, кроме как ковылять туда, навстречу пурге, согнувшись чуть не вдвое в попытке защитить лицо и стараясь не спутать направление. За этот ветерок было не удержаться — он вырывался из пальцев, как туго натянутая леска, и все хотелось проверить, не содрал ли он мне кожу, а то и мясо до кости. Конечно, это было лишь игрой воображения, но ощущать подобное, должен отметить, крайне неприятно. Да что там — попросту больно! Открыть новый поворот на большой дороге, где их и без того достаточно — крупных, устоявшихся, — было мне сейчас не под силу. Я и так выложился, когда уходил с той лесной стежки… Нет, попытаться можно, но есть шанс угодить в местечко похуже, потому что выбирать не получится — здешний снежный шторм перемешал и перепутал едва заметно доносящиеся сюда ветерки других дорог. Это, по крайней мере, знакомо… хотя что толку? Ветер, по-моему, все усиливался, норовил сбить с ног, и я пару раз проваливался в снег едва не по пояс. Только благодаря этому и понимал, что почти сошел с дороги. А заплутай я в полях, обратно могу и не выбраться… Казалось, я делаю шаг вперед, а ветер сносит на два назад. И, хотя меня сложно назвать дохляком, я чувствовал, что выбиваюсь из сил. И замерзаю. Это было бы настолько глупой смертью после всего, что мне пришлось преодолеть… Я бы засмеялся, если бы лицо не свело от холода. Кто-нибудь на моем месте непременно придумал бы историю возмездия за мои деяния: я послужил причиной тому, что люди погибли в пламени, и за это должен замерзнуть до смерти. Но увы, я не верил в высшие силы, а потому лишь в очередной раз посетовал на собственную торопливость (хотя что толку?) и упрямо зашагал вперед. У меня зуб на зуб не попадал от холода, и я думал: упасть и окоченеть — еще не самое скверное. Можно ведь что-нибудь себе отморозить, да так, что придется ампутировать. И если без ноги я еще как-нибудь проживу — знавал я одноногих, неплохо ездивших верхом (про самоходки и говорить нечего), — а вот без рук и даже пальцев на них… На самом деле времени прошло всего ничего, просто в таких ситуациях оно тянется невыносимо медленно, и одна минута кажется если не вечностью, то часом уж точно. В любом случае, я не слишком далеко ушел, это точно — всего на сотню шагов, не считая тех, которые сделал, чтобы вернуться на дорогу, когда меня уносило в сторону. Но чувствовал, что еще столько же не пройду. А клятый поворот, чтоб его, не приближался! Когда я в очередной раз споткнулся и рухнул на колени в снег, то решил, что уже не встану. Дальше если только ползком… И в это мгновение меня обдало теплом. Да каким там теплом, жаром, как из хорошо натопленной печи! Я обернулся, уже догадываясь, что именно увижу… и не ошибся. Позади возвышался дракон. Тот самый, откуда бы взяться другому? Не выслали же за мной спасательную экспедицию на боевом летуне, право слово… — Тебя-то сюда как занесло? — выговорил я, стуча зубами. Конечно, от драконов, в особенности диких, следует держаться как можно дальше, но мне что-то не хотелось. Рядом с ним, во всяком случае, было тепло: от его жара таял снег, и я мог разглядеть грунт дороги под драконьими лапами. «Я же ему сказал — сбежать вместе было бы куда лучше, — сообразил я. — Но даже если он понял и истолковал это по-своему, то как ухитрился меня нагнать? И не привел ли за собой погоню?» Однако я больше никого не сумел различить в метели, из чего сделал вывод, что либо все они погибли, либо кто-то все-таки выжил (чародеи могли уцелеть, если Сарго вовремя спохватился и установил защиту хотя бы для себя и супруги), но сейчас им чуточку не до меня. Отходить от пышущего жаром дракона не хотелось, но стоять на месте смысла не было. «Погрелся — и вперед, Санди, — сказал я себе. — Если дракон идет за тобой по пятам, сможешь еще разок погреться. И еще, и еще, пока не дойдешь до поворота». Дракон жадно хватал пастью снег. «Вполне вероятно, он ждет, пока ты окончательно выдохнешься, чтобы закусить, — мелькнуло в голове. — Но что мешает ему сделать это прямо сейчас? А, не о том ты думаешь!» И я снова принялся штурмовать пургу. Дракон не отставал. Вернее, сидел на одном месте, но как только терял меня из виду (а для этого достаточно было сделать пару лишних шагов), немедленно нагонял. — Лучше бы ты впереди шел! — в сердцах сказал я и поперхнулся снежным зарядом. — И от ветра защита, и в снегу вязнуть не нужно. «А еще лучше было бы сесть на него верхом, — добавил мысленно. — Хотя нет. Меня с его хребта сдует к песьей матери. Падать вроде бы и не высоко, но приятного мало». Плохо помню, что было дальше. Я брел, увязая в снегу, непрерывно ругался… Не вслух, конечно, все равно бы меня никто не услышал, а раз так, зачем драть глотку с риском простудиться насмерть? Если я уже не простыл, конечно… Потом… Кажется, я в очередной раз упал и не смог подняться. До поворота было рукой подать, еще сотня шагов, может, чуть больше, но силы меня оставили. «Кто бы мог подумать, что я сдохну настолько нелепо!» — мелькнула мысль перед тем, как я провалился в беспамятство… «Говорят, замерзающим кажется, будто они в тепле, — вот первое, что пришло в голову, когда ко мне вернулось сознание. — Дорогое мироздание, можно, я уже окончательно издохну? Надоело мотаться туда-сюда, как поплавок в проруби…» Мироздание, как обычно, не откликнулось, равно как ни один из сонма божеств всех времен и народов, его населяющих. Я всегда знал, что это враки, поэтому не особенно удивился, но… Нужно же к кому-то или чему-то взывать, даже если ты отъявленный безбожник? Открыв глаза, я ничего не увидел. Было темным-темно. И да, тепло. Пошевелиться я мог, но с некоторым трудом, будто запутался в спальном мешке или на меня упал балдахин, только почему-то очень жесткий. Совсем рядом, словно бы за тонкой стенкой, что-то гудело, как кузнечные мехи, и мерно бухало. Поначалу я решил, что это кровь стучит у меня в ушах — один из верных признаков надвигающегося приступа. Немудрено: из жаркой духоты фургона в леденящий холод, потом снова в тепло… Следовало удивиться, почему я до сих пор ничего не чувствую, но удивляться я уже устал. Вдобавок сообразил, что биение слишком сильное (с таким мне бы уже голову разорвало) и редкое для человека… Для человека! Этот запах был мне хорошо знаком — дым и металл, и кровь. «Похоже, Санди, дракон взял тебя под крылышко!» — подумал я, силясь не захохотать. Это нервное, со всеми случается. Только не всем доводится приходить в себя под боком у дикого дракона, который с какой-то стати проникся к ним симпатией. А что еще я мог подумать? Сожрать он меня не сожрал, хотя возможностей у него была масса, вдобавок подобрал и обогрел. Надеюсь, он не принял меня за своего детеныша? В голову лезла совершеннейшая дичь, и я усилием воли прогнал ее и попытался собраться с мыслями. Я жив — это уже неплохо. Я, кажется, ничего не успел отморозить (во всяком случае, руки-ноги слушались) — еще лучше. Не простудился насмерть — вообще замечательно. И не изжарился о драконий бок, что тоже прекрасно. К слову, сейчас дракон не казался таким обжигающе-горячим, как тогда, в фургоне. От него исходило сильное ровное тепло, не горячечный жар… Может, дело в том, что он все-таки напился? В смысле, наелся снега, не важно! Вдобавок снаружи такой холод и ветер, что зверь волей-неволей должен охлаждаться. Интересно, снег тает, не долетая до него? Если так, любопытное должно быть зрелище: этакая бурая глыбина посреди снежной равнины. А может, и вокруг все растаяло до земли… Однако нужно выбираться. Сколько прошло времени, я не знал, а часы у меня отобрали чародеи — решили, видимо, что часовая цепочка может послужить для побега, а какой-нибудь шестеренкой я смогу перепилить удавку. Молодцы, что подстраховались: в крышке под портретом смазливой девицы прятался дымный порошок и еще кое-что, вот только проку от этого на тот момент было маловато. Я ткнул локтем в твердый бок раз, другой — безрезультатно. Правда, стоило мне затрепыхаться сильнее, как дракон зашевелился, крыло, в складках которого я и ночевал, развернулось, и я скатился вниз. Ветер утих. Снег еще шел — крупные хлопья мягко кружились в воздухе и таяли на расстоянии пары ладоней от драконьей спины. Внизу действительно виднелась голая земля, того и гляди, первоцветы покажутся. Сугробы намело мало не по пояс, но по такой погоде сто шагов до поворота — ерунда! Скорее взмокнешь, штурмуя заносы, чем замерзнешь! Вот только… что делать с драконом? Он лежал, по-кошачьи свернувшись клубком и опустив голову на передние лапы. Продырявленное крыло, которое он развернул, чтобы выпустить меня, осталось сложенным лишь наполовину и напоминало истрепанный бурей парус на сломанной мачте. Я не сразу сообразил, что этак он прикрывает меня от снега. Отличный тент, всем рекомендую. — И что мне с тобой делать? — спросил я вслух. — То есть, благодарю, конечно. Без тебя я бы околел, но… дальше-то что? Разумеется, он не ответил. Лежал и смотрел на меня немигающими желтыми глазами. Только крыло свернул, когда понял, что я не собираюсь прятаться под навес. — Мне пора, — сказал я. — А ты… Охота здесь неплохая, когда не метет. Олени водятся, еще какая-то живность. Я не стал думать о том, как он станет охотиться, если не может взлететь. Судя по скорости, с которой дракон нагнал меня на повороте, он и на земле может дать фору иной быстроногой лани. — Прощай, — сказал я, развернулся и побрел вперед, раздвигая грудью снежные заносы, как ледокол — торосы.