Бьельндевир Огромный дракон смотрел в черное небо и слушал шум ветра. Он закрывал глаза, ощущая легкое дуновение на своей коже, наслаждаясь прохладой и неуловимыми прикосновениями магии, которых он не чувствовал слишком давно. Настолько, что уже не помнил, каково это. Память вернулась к нему полностью, но теперь это уже не казалось столь желанным, как прежде. Дракон глубоко вздохнул, снова подумав о том, насколько глупыми были его стремления. Что хорошего в том, чтобы все знать? Какое удовольствие можно испытывать от жизни, если ты уже целиком и полностью изучил то, что находится за ее гранью? Огромные челюсти стиснулись, и сквозь длинные острые зубы дракон втянул воздух, несмотря ни на что наслаждаясь полученным ощущением. Вкусом, запахами, стуком собственного сердца. Всем тем, чего он, древний иллишарин, был лишен за тысячелетия собственного посмертия и уже не надеялся почувствовать никогда. Тем, что Лютер Рейвел имел в достатке, но не умел ценить. — Лютер??? Лютер!!! — раздался громкий вскрик снизу. Дракон повернул голову и снова посмотрел на хрупкую крохотную фигурку, которую, казалось, может смести лишь от одного его дыхания. Сердце в груди болезненно сжалось, напоминая о его человеческой половине. О той, что прекрасно ощущала страх, волнение и все потрясение, что сейчас испытывала девушка внизу. Но дракон чувствовал лишь разочарование и тоску от того, что он больше не может ничем ей помочь. — Я не Лютер, девочка. Ты обозналась, — солгал он негромко, но его голос все равно разнесся по округе громовым раскатом. Диара Бриан Торре-Леонд не должна была узнать правду. Иначе ей было бы очень больно, а ранить девушку дракону совсем не хотелось. Каково будет ей понять, что прежнего Лютера она уже никогда не увидит? Не прикоснется к нему, не сможет обнять, поцеловать… Иллишарин, в памяти которого тысячелетия, не может снова стать человеком. А человеческая память не способна вместить знания, силу и воспоминания такого, как он. — Как?.. — отрывисто выдохнула она. — Нет, я же чувствую… Я переместилась сюда к нему. Он должен был оказаться здесь! А раз тут лишь мы двое, значит… — Значит, он ушел темным порталом, — прервал дракон размышления девчонки. — Но почему? — спросила Диара, устало опуская руки. — Как же… — Потому что он трус, неудачник и плохой маг, — раздался совершенно неожиданный ответ. Дракон сам не понял, зачем это сказал. Впрочем, это не имело никакого значения. — Это неправда, — насупилась девушка, сложив руки на груди и забавно сдвинув брови. Точно так, как ему нравилось когда-то… На секунду в груди вдруг всколыхнулось что-то. На краткий миг, и тут же вновь погасло. — Кто ты такой? — в этот момент спросила Диара то, что должна была спросить с самого начала. Дракон внимательно взглянул в женское лицо, изучая реакцию. Ведь девушка никогда прежде не видела таких, как он! Однако в золотисто-карем взгляде не оказалось ни капли страха. Ему, древнему, стало любопытно. А сердце в груди снова странно сжалось, напоминая об эмоциях, которые испытывала его человеческая половина. Эмоции — то, на что дракон давно не был способен. Слишком много лет прошло. — Кто я? — задумчиво протянул он. — Мое имя Бьельндевир, — выдохнул и вдруг потерялся в собственных воспоминаниях. Кто он… А кем он был на самом деле? Кем стал за все время, что провел в человеческом теле? В голове стремительно замелькали образы его собственного прошлого. Человек, дракон… крылья, руки, губы, кости, кровь… Кто он… «Лютер Рейвел… Лаэрт Бриан Торре-Леонд…», — прошептал ответ его собственный внутренний голос. — Я — иллишарин. По крайней мере, был им когда-то, — добавил дракон негромко, смотря в пустоту перед собой. После этого Бьельндевир вдруг повернул голову и взглянул на свою блестящую красивую чешую. Прочную и одновременно тонкую. С такой он родился давным-давно, в другом мире. А здесь, в вотчине некромантов и темных колдунов, где его звали драконом мертвых и создателем миров, он помнил у себя лишь костяной каркас. Ребра, когти и клыки, которые поднимались в воздух только благодаря бесконечной прорве сумеречной магии, которой обладал их хозяин. Большую часть своего странного существования Бьельндевир был мертв. Как бесплотный дух, он жил в сумеречном мире, как призрак — иногда появлялся под солнцем. Как костяной дракон иногда восставал из мертвых. И сейчас память об этом отзывалась в нем ядом, жгущим нутро. Ему было слишком тяжело. В это время Диара снова прищурилась. А затем вместо того, чтобы ожидаемо ахнуть, схватиться за сердце и воскликнуть что-то вроде: «Быть этого не может», просто фыркнула: — Понятно. Дракон приподнял бровь, от удивления даже позабыв о собственных переживаниях, и ответил: — Что, даже не удивишься? Диара встала на ноги, поскальзываясь на неровных камнях и едва не падая снова. Дракон дернулся, будто по старой, какой-то зачерствевшей или вмерзшей в него привычке. Словно хотел подхватить девушку и не дать ей упасть. Но все же он не сдвинулся с места, не понимая, что происходит. Ведь для него, Бьельндевира, Диара была чужой. Да, много лет назад, когда он впервые увидел ее маленьким ребенком, играющим в кроватке, ему понравилась забавная девочка. Тогда он был лишь тысячелетним призраком, который решил, что наблюдать за жизнью смертных — довольно весело. И так он думал до тех пор, пока эта с виду безобидная малышка не коснулась его ладошкой. После этого его дух навсегда слился с телом умирающего рядом мальчика, а Бьельндевир забыл самого себя, став человеком. Это казалось невозможным, но это произошло. А все потому, что Диара была дочерью темного бога, хотя и не знала об этом. В ее жилах текла магия, что была ненамного слабее его собственной. Потому ей и удался этот невероятный фокус — оживить его, одновременно прочно запечатав его воспоминания так, чтобы малыш, с чьим телом он слился, не сошел с ума от памяти тысячелетий. Прошло почти четверть века, прежде чем воспоминания вернулись к Бьельндевиру, позволяя вспомнить и малышку Диару, и ее странный фокус с его духом. Однако к повзрослевшей девушке, что стояла перед ним, дракон не ощущал ничего. Только, может быть, жалость от того, что уже ничем не может ей помочь. Да и вообще Бьельндевир не был уверен, что после стольких веков он еще способен испытывать чувства. Что такое любовь, если ты любил тысячи раз? Что такое смерть, если ты был мертв бесконечно долго? Однако другая его часть, та, что последние два десятка лет бродила по земле, умела смеяться, страдать, злиться и ненавидеть, громко кричала внутри, путая мысли. Твердя, что эта девушка бесценна… именно для него. Вот только тот, кем он стал сейчас, вовсе не чувствовал того же. Почти ничего не чувствовал. Диара в это время выпрямилась, ловко перескочила с камня на камень и вдруг оказалась рядом. На секунду задержала дыхание, а затем, подняв на него ослепительно-блестящий взгляд, коснулась рукой его крыла. Резкий выдох вырвался из ее легких, когда маленькие пальчики скользнули по чешуе. А Бьельндевир мог лишь стоять рядом и наблюдать. Может быть, попытаться понять, чего хочет девочка, которую он знал с младенчества. Может быть, помочь ей достигнуть желаемого, а потом навсегда улететь. Расправить крылья и исчезнуть из ее жизни, позволив ей со временем забыть обо всем. Об огромном иллишарине, до краев полном магии, но неспособном вернуть ей того, кого она утратила. Потому что Лютера Рейвела больше нет. Нет, молодой некромант конечно же не мертв. Просто человек, вместивший в себя память дракона, уже не человек. Бьельндевир глубоко вздохнул и приготовился слушать, что скажет его старая знакомая. Дракон знал уже тысячи вариантов, как ответить ей, и все же оказалось, что он понятия не имел, с кем связался. Или, возможно, просто забыл, заглушив древней мощью все эмоции и память своей человеческой половины. Потому что у Диары явно были собственные размышления по поводу их совместного будущего. И чихать она хотела на планы древнего иллишарина. ГЛАВА 9 Диара — А чего тут удивляться, — фыркнула вдруг девушка и убрала ладонь от чешуи огромного дракона. — Не вижу ничего особенного. Она попыталась скорчить самую скучающую мину, на которую только была способна. Жаль, зевнуть не удалось. Настолько ее театрального мастерства не хватало. На самом деле ей ужасно хотелось продолжать касаться этого огромного, совершенно невероятного существа, от которого, казалось, распространялась сама жизнь. Диара никогда не чувствовала ничего подобного. В мире, где правила темная магия, а светлая была слишком слаба и считалась едва ли не бесполезной, существовало лишь одно понятие силы — сила Тьмы. Именно ее мощь чувствовали колдуны, ее холодным дыханием учились управлять или защищались от нее. Но от иллишарина, что стоял сейчас возле девушки, ощущалась совсем иная сила. Рядом с ним сердце Диары само собой начинало быстрее гонять кровь по венам, дыхание учащалось и даже кожу, казалось, едва заметно покалывало от напряжения, звенящего в воздухе. И все же некромантка делала вид, что ничего подобного не чувствует. Что перед ней максимум самый обычный дракончик Диких лесов, который ростом едва превосходил виверну. А вовсе не огромная махина, застилающая собой полнеба. — И много ли ты видела иллишаринов в своей жизни? — медленно шевельнулся дракон, склонив к ней голову так неторопливо, словно боялся, что неосторожным движением может раздавить или сбить ее с ног. В то же время Диара увидела в глубоких ярко-голубых глазах существа знакомые насмешливые огоньки. Что-то теплое шевельнулось в ее груди. Надежда.