— Если ничего другого не придумаем, тогда купим дирижабль, — предложил Хемми. — А почему нет? Он воспрянул духом, у него теперь была нормальная работа, не придется больше прогибаться под капризы тестя и его дочери. Теткин муж — дальний родственник, с ним будет легче найти общий язык. К тому же Лильероз производил впечатление порядочного человека и довольно честного черепичника. Рокеры уходят в небо Два года спустя, сидя в холодном кресле старого ржавого автомобиля, специалист по развитию хозяйства Элстела уныло размышлял о том, что его жизнь могла бы сложиться куда веселее. Что может быть тоскливее, чем февраль в провинции Похьянмаа? Куда ни глянь — бескрайние голые просторы да гнилые сараи. Мокрый снег и ветер в лицо. Солнце катилось к горизонту, рабочий день подходил к концу. Ничего интересного в жизни Хемми не происходило, личная жизнь и свободное время специалиста по развитию хозяйства тянулись грустно и уныло, словно рабочие будни. Лиминка благодаря своим бескрайним равнинам когда-то была гордостью провинции Похьянмаа и всей Финляндии. Встанешь посреди поля, и перед тобой открывается роскошный вид на девять церквей и тысячу толстобрюхих сеновалов. Со временем маковки церквей спрятала давно не кошенная трава, сеновалы снесли, а те, что остались, разваливались на глазах, превращаясь в кучи перегноя. Так исчезал в забвении последний оплот северофинского земледелия. Пробиваясь сквозь завесу липкого снега, из села Теммес к машине Элстелы летел мокрый усталый ворон с веткой вербы в клюве. «Бедняга, совсем, видать, с дуба рухнул, в это время года гнездо вить, — думал Элстела. — Чего это он в феврале, яйца же откладывают в мае…» Ворон подлетел и уселся на радиовышке. Поскользнувшись на перекладинах, он было потерял равновесие, но удержался и устремил серьезный взгляд в небеса. К радиовышке был привязан дирижабль, сто сорок метров в длину и больше двадцати в диаметре. Ворон одобрительно каркнул. Ветка выпала и полетела вниз. Если бы птица умела читать, то прочла бы на борту дирижабля следующее рекламное послание, начертанное огромными, каждая чуть ли не с сарай величиной, алыми буквами: Черепица Ларса Лильероза из Лиминки Бережет человечество от всего дурного, Что может свалиться с неба! Надпись дублировалась по-английски. Заказы следовало отправлять на завод Лильероза в Лиминке, по адресу: Центральная площадь, 1, 79 340, д. Лиминка, электронный адрес: liljeroos@pp.inet.fi, www.tiili.com. На носу судна красовалось название: ФЕЯ РАВНИН. Отличный выбор для дирижабля из Лиминки! Причальная мачта находилась к северо-востоку от деревни, километрах в десяти, у дороги на Оулу. Учитывая гигантские размеры, дирижабль обошелся Лильерозу совсем недорого. Стосорокаметровая «Фея» стоила всего три 3000 евро, из них пятую часть Евросоюз дал им в кредит, а еще часть выплатил в виде субсидии. Выгодная получилась сделка. Сам дирижабль собирали на полях Похьянмаа. Вначале он просто лежал на земле, связанный, словно Гулливер в Стране лилипутов. Но равнины Похьянмаа слишком ветрены, в дальнейшем придется соорудить для него амбар. А пока амбара не было, дирижабль привязали к радиовышке. Теперь он мог свободно парить и крутиться во все стороны, играя с ветрами. Фирма «Сонера» пообещала содействовать развитию финского воздухоплавания, укрепив и нарастив свою хлипкую радиоантенну на двадцать метров. Лильерозу это вышло в копеечку, но разве настоящий бизнесмен пожалеет денег, вложенных в развивающийся рынок? Тем более, когда рекламный дирижабль начнет летать, все затраты окупятся сторицей. Вступление Польши в Евросоюз, считал предприниматель, означает пятикратный рост спроса на черепицу, крестьяне скоро откажутся от соломенных крыш и захотят крыть свои дома только продукцией Лильероза. Сложно, конечно, будет конкурировать с такими крупными производителями, как концерн «Раутарууки»: они уже разрекламировали свою черепицу по всему миру. Но это мы еще посмотрим. «Раутарууки» просчитались в главном — им не хватило ума и смелости обзавестись собственным дирижаблем, чтобы прямо с небес обращаться к подсознанию потребителей. Разрешение на дирижабль было получено без проблем — в те времена молодцы из «Сонеры» совершали много безумных сделок. Кто не помнит неприлично дорогую покупку прав на немецкие телекоммуникации! Она стоила Финляндии несколько миллиардов тогдашних финских марок — их одним махом просто выбросили на воздух. Проект с дирижаблем был вполне в их стиле. Вечером после работы Элстела представил в отдельном зале ресторана «Кранка» окончательный вариант слогана, над которым они с Лильерозом много ночей бились за прокуренным столом. Хемми проявил чудеса деловой хватки, выторговав в Манчестере гелиевую станцию последней модели. Перевозку и установку частично оплатил финский инновационный фонд «Ситра», остальную частьим дали в рассрочку. Доводы были железные: в Финляндии до сих пор не было ни одной отечественной гелиевой станции, на рынке господствует шведская АGА. Гелий — благородный газ, его вес составляет шестнадцатую часть веса воздуха, при этом он в два раза тяжелее водорода, но в отличие от последнего не возгорается и не взрывоопасен. Взрыв водорода в баллоне Гинденбургского цеппелина в прошлом веке, когда весь экипаж и пассажиры — несколько десятков человек! — сгорели заживо, положил конец эпохе грациозных дирижаблей второго поколения. Тщетно Элстела уверял гостей, что гелий не взрывается даже при высокой температуре — на банкете в честь открытия станции курить так никто и не осмелился. Ворон закаркал и приготовился лететь дальше. Стряхнув с перьев мокрый снег, он расправил крылья — верный признак скорого прихода весны. И пусть это всего лишь серый убогий птенец, но и он занимается воздухоплаванием. Найдет себе молодую красивую ворониху и совьет гнездышко где-нибудь на крыше гнилого сарая или на куполе лиминковской церкви… Чтобы поднять рекламный дирижабль, понадобилось больше 25 000 куболитров гелия; некоторые шутили, мол, в животик «Феи» вмещается больше гелия, чем воды в озеро Лаппааярви. А вообще жители Северной Финляндии с самого начала единодушно поддержали необычный проект, никто даже не отреагировал на издевательскую заметку читателя местной газеты «Калева», мол, почему бы Лильерозу вместо импортного пластика для оболочки дирижабля не воспользоваться отечественным материалом. Автор письма утверждал, что каркас настоящего финского дирижабля должен быть покрыт исключительно черепицей с завода Лильероза. «Фею равнин» собрали осенью, в январе закачали в баллоны газ и подняли над полями, привязав к радиовышке. Настало время обучать пилотов. Гондола дирижабля была рассчитана на десять пассажиров и трех человек экипажа. Как только наступит лето, в ясные солнечные дни можно будет запустить рекламные туры по всей Финляндии. А еще лучше — заранее открыть «Фею» для особо любопытных. Лильероз и Элстела за символическую плату в 10 евро с человека стали пускать желающих на борт дирижабля полюбоваться из иллюминаторов на просторы Лиминки, открывающиеся с высоты радиовышки. Десять человек — десять минут на экскурсию. Такими темпами они быстро компенсируют по крайней мере часть расходов. К ним постоянно приезжали любопытные поглазеть да подивиться на гигантское судно. Элстела отвечал за охрану «Феи», вот почему в дождливый февральский день он сидел в ржавом автомобиле посреди поля. Та еще работка для бывшего председателя общины, но ничего лучше на зимний период Лильероз для родственника придумать не смог. В то утро приходили посмотреть на дирижабль члены женского клуба «Зонта» из новозеландского города Туранга. На выходных они отдыхали в Сундсвале и на обратном пути решили добавить в программу чего-нибудь захватывающего, например, дирижабль. Одна из туристок еще помнила времена, когда цеппелины бороздили финские небеса, это было в 1930-х. Благодаря пышным формам шесть представительниц клуба сошли за десяток обычных визитеров. Ворон улетел, и Элстеле стало совсем одиноко. Он собрался было уехать, но тут на поле показался раздолбанный автобус, судя по ярким граффити — гастрольный трейлер хеви-метал группы «Блэк Шоттон». Двери распахнулись, и из него вывалились шестеро длинноволосых грязных музыкантов, сгоравших от желания побывать на настоящем дирижабле, особенно сейчас, когда с концертами глухо. Последний раз группа музицировала в Сейнайоки и даже собрала двести человек публики. Элстела сказал, что музыкантов слишком мало, минимальная группа на экскурсию — десять человек. Из-за шестерых он не станет вылезать из машины, включать подъемник и разматывать канат. Элстела был человеком старой закалки, метал его не вдохновлял. Однако бурные переговоры грозили закончиться дракой, и Элстела решил уступить. Взяв деньги с волосатых рокеров, он подтянул дирижабль на двадцать метров, спустил подъемник, закрепил его канатом у основания вышки и дал команду заходить в кабину по двое. Элстела слегка удивился, что рокеры потащили на борт все свои инструменты, но вмешиваться не стал. Вопреки обыкновению сам он не стал подниматься, а остался на земле, с кислой миной провожая на борт последнюю парочку, барабанщика и гитариста. Он решил, что расскажет рокерам про назначение судна потом, когда те вернуться на землю. Очень скоро Элстела об этом пожалел. Как только музыканты поднялись в дирижабль, судно в буквальном смысле содрогнулось. Несмотря на все запреты, патлатые тут же зарядили жесткий метал, даже на земле было слышно, в какой драйв их повергла необычная экскурсия. Поняв, что музыканты добрались-таки до пульта управления, Элстела заметался по полю, ломая руки от ужаса и бессилия. А дирижабль тем временем поравнялся с радиовышкой. Кто-то пытался завести двигатели, те закашлялись сизым дымом пополам с мокрым снегом и заглохли. — А чё это за красная хреновина? — проревел волосатый болван, высунувшись из окна. Элстела закричал, чтобы не трогали ничего на пульте, чтобы вернули все как было, и ни в коем случае не поворачивали пусковой рычаг. — Этот, что ли? — Этот, этот, убери руки! Диву порой даешься инициативности молодежи. Кто бы поверил, что кучка волосатых металлистов без всякого специального образования способна запустить дирижабль, просто повернув пусковой рычаг! В тот же миг судно отделилось от радиовышки, словно пчела от венчика цветка, и устремилось ввысь, в свой первый полет. Вскоре дирижабль скрылся в облаках, откуда по-прежнему сыпался февральский мокрый снег. Металлическая корзина подъемника рухнула прямо на ржавый автомобиль, сделав огромную вмятину на крыше и разбив ветровое стекло. Сразу после исчезновения «Феи равнин» на радиовышку прилетел серый ворон с прутиком в клюве. Он вел себя уже гораздо увереннее, уселся на стальной перекладине и принялся вить гнездо. С ним прилетела птица поменьше, наверное, самка. Она громко закаркала на Элстелу, как будто давая понять, что он тоже должен уйти и оставить новоиспеченное семейство в покое. — Ну ладно, чего теперь тут торчать. Хемми чувствовал свое полное бессилие в сложившейся ситуации. Такой у него был характер: то он излучал бурную энергию — тогда действовал быстро и четко, чуть из штанов не выскакивал, то его охватывало непонятное уныние. Элстела прекрасно знал, в чем корень частой смены настроений. Он страдал приступами маниакальной депрессии, и этот недуг мучил его всю жизнь. В худшем случае заболевание могло привести к сумасшествию. С таким диагнозом он не смог бы долго занимать серьезный пост председателя общины. Хорошо хоть с новой работой до сих пор справляется. Но в периоды депрессии работа не спорилась. Тут ничего не поделаешь. Посеял — пожинай плоды, хорошие и плохие. Элстела окончил институт с отличием, занимался разными проектами. Но когда у него было плохое настроение, люди от него шарахались, да и в хорошие периоды, когда его захватывала жажда бурной деятельности, никто не решался вставать у Хемми на пути. Но зато о лучших моментах его жизни оставалась бессмертная память. Сейчас Элстела кроме всего прочего переживал период депрессии. Взглянув на каркающих воронов, он вернулся к машине, открыл багажник и достал оттуда запасное колесо. Затем с грозным видом приблизился к радиовышке и несколько раз изо всех сил ударил по металлическому основанию. Громкий гул огласил дождливые поля. От удара ворон пошатнулся, полетел вниз и наверняка разбился бы, но в нескольких сантиметрах от земли успел расправить крылья. Быстро рассекая воздух, он с громким карканьем ринулся в сторону синеющего вдали леса, туда, где недавно исчезла «Фея равнин». Самка последовала за ним, держась чуть позади его левого крыла. Элстела бросил изуродованный автомобиль в поле, сел в колымагу рокеров и поехал к церкви. Первый раз в жизни он сидел за рулем настоящего автобуса. Лильероз принимает вызов Специалист по развитию хозяйства Элстела задом въехал во двор мотеля «Кранка», бросил там дребезжащий концертный автобус и вошел в помещение. В коридоре он скинул с себя сапоги, покрытые снегом, вытащил спрятанные за вешалкой штиблеты, отряхнул с них пыль, надел. Внимательно оглядев себя в зеркало, он бодро вошел в зал «Зов равнин». Первым делом Элстела вытащил на середину комнаты пылившийся в углу телевизор и включил его. Он готов был поклясться, что в ближайших новостях появится репортаж о дирижабле. Мало того, что «Фея равнин» сама удрала, так еще унесла с собой по неведомыми воздушным тропам целую рок-группу. Сказать по правде, исчезновение рокеров Элстелу не сильно расстроило. Обществу от этого только польза, если учесть сколько шума эти немытые черти произвели за свою недолгую жизнь, но с другой стороны… Жизнь шестерых человек теперь в опасности, рано или поздно рокеры разобьются, ведь они понятия не имеют, как управлять судном, и вообще не разбираются в воздухоплавании. Тем не менее кто-то из них умудрился дернуть спусковой рычаг и отдать гигантский дирижабль на милость снежной буре. Элстела занервничал, выглянул в окно. Ветер усилился, мокрый снег почти горизонтально бил в стекло. Ничего хорошего это не предвещало. Как говорится, не время ворону гнездышко вить. Элстеле стало стыдно, что он спугнул бедных птичек в такую бурю. Но рокерам сейчас было намного хуже — бог грома явно не в духе. Элстела заказал пива. Передумал и попросил двойной виски. Теперь можно было звонить Лильерозу и признаваться во всех грехах. Отчет о событиях дня вряд ли порадует бизнесмена. Алкоголь укрепил моральный дух Элстелы, и он набрал на мобильнике нужный номер. Ларс ответил сразу. Специалист по развитию хозяйства доложил, что «Фея равнин» оказалась вполне пригодной для полета. Она отправилась в свое первое путешествие. На восток. Дирижабль сразу уверенно набрал высоту и сейчас, по грубым подсчетам, находился в пятидесяти, если не в ста километрах от Лиминки. Лильероз поинтересовался, кто управлял дирижаблем и когда планируется возвращение. На этот вполне естественный вопрос Элстеле было сложно ответить. Пришлось посвящать черепичника в детали. — «Фея» сорвалась. Нет, я не на борту, звоню из ресторана «Кранка». Лильероз слегка удивился, что Элстела сидит в ресторане, когда дирижабль несется на восток, да еще в такую погоду. — Она что, пустая улетела? — спросил Лильероз. Тут Элстела мог успокоить черепичника: на борту «Феи равнин» находился полноценный экипаж — шестеро молодых талантливых финнов. За них можно не беспокоиться, вот только в их пилотских способностях Элстела сильно сомневался. Но практика — лучший учитель. Вполне возможно, что за время полета они научатся управлять дирижаблем и, как только буря стихнет, мирно приземлятся в лучшем случае в Финляндии, в худшем — где-нибудь в России. Лильероз посчитал необходимым выяснить все обстоятельства дела и вскоре лично явился в ресторан, где Элстела беспокойно следил за новостями и пялился в экран телевизора. Бизнесмен сел за стол напротив Элстелы и внимательно посмотрел на специалиста по развитию хозяйства. — Нервничаешь. Элстеле ничего не оставалось, как честно во всем сознаться. Он указал на стоящий во дворе автобус и сказал, что хулиганы самовольно запустили дирижабль и сейчас снежная буря несет их на восток. Когда дирижабль оторвался от вышки, подъемник и поддерживающие конструкции рухнули прямо на крышу его машины. Это произошло где-то полчаса назад. Лильероз оценил масштаб трагедии. Плохи дела. Шесть человек находились в смертельной опасности. Хорошо, что Элстела сам благоразумно остался на земле и не полетел с этими рокерами в самовольное первопроходство. — Бывает, ты себя не вини. Теперь надо думать, как все разрулить. Вдруг этих шестерых еще можно спасти? Потом Лильероз спросил, работает ли на дирижабле радиосвязь. Элстела оживился — прекрасный повод проверить! Он вытащил из портфеля рацию и набрал код дирижабля. Минуту в трубке раздавался какой-то треск, потом кабинет помещение наполнил страшный грохот: «Блэк Шоттон» визжал и долбил какую-то новую композицию. — «Черный дьявол», кажется, — предположил Лильероз. Все лето в деревне его внук играл блэк-метал, и черепичник волей-неволей стал разбираться в молодежных хитах больше, чем ему самому того хотелось. Черепичнику было за шестьдесят, он предпочитал старый добрый рок-н-ролл. В молодости тащился от Билла Хейли, а вот Пол Анка ему никогда не нравился — вокал у него беспонтовый. Специалист Элстела отчаянно орал в рацию, но ответа не было. Дикое рок-мочилово заполнило комнату. Видимо, музыканты были так увлечены своим первым полетом, что про радио и не вспомнили. Связь была односторонней: в рацию было прекрасно слышно все, что происходило на судне, но установить контакт с экипажем не удавалось. Элстела отключился и подумал: вот Лильероз — настоящий мужик. Не стал скандалить из-за того, что он, Хемми, отпустил в небеса орущих идиотов. Официантка принесла Лильерозу два бутерброда, кофе и минералку. Черепичник продолжал философствовать: