– Должен признать, у этого пса хороший вкус. Адди многозначительно постучала пальцем по циферблату часов. Лицо ее стало озабоченным. Похоже, она тоже уловила неприятный шум. Наверное, услышал его и Игги – пес прижался влажным боком к моим ногам и заскулил. – Успокойся, приятель, – улыбнулся Саймон, почесывая своего питомца за ушами. – Позвольте компенсировать вам неприятности, которые причинила вам моя собака. Сегодня в «Грандис» будет играть очень приличная группа. Может, сходите со мной послушать? – Ни в коем случае, – отрезала Адди. – Скажи ему, что ты не пойдешь. Настоящий Саймон ни за что не пошел бы вечером в бар в разгар баскетбольного сезона. Я нахмурилась, и брови моего собеседника огорченно поползли вверх. – Ладно, пусть не в «Грандис». Как насчет «Депо»? В Главном Мире так называлась кофейня в южной части города, на старой железнодорожной станции. После страшного крушения, которое произошло много лет назад, городские власти построили новый вокзал на северной окраине, и «Депо» стало не только местом, где можно было выпить приличный латте, но еще и достопримечательностью. Путешественники верили в то, что любая катастрофа, любой несчастный случай – результат некоего неверного выбора. В том утреннем крушении погибло около сорока человек, еще сто пострадали – и все из-за того, что машинист поздно затормозил. В результате происшествие породило множество новых параллельных миров. Это – один из примеров того, как всего лишь одно действие, одно решение трансформирует материю Мультивселенной. Я невольно задумалась над тем, какие именно события вызвали к жизни того Саймона, которого я видела перед собой в данную минуту. Несмотря на то что в нем присутствовал очевидный диссонанс, мне захотелось это выяснить. Да, с этим Саймоном явно что-то было не так, и в том, что именно он обратил на меня внимание, как нельзя лучше отразилось мое невезение. Игги ткнул меня головой под коленки, и я, едва не упав, была вынуждена снова опереться на Саймона. Он обхватил меня руками, и я на секунду позволила себе обнять его. Затем шагнула назад со словами: – Хорошо, я подумаю. Теперь нахмурился уже мой собеседник. Большинство девушек пришло бы в восторг от его предложения, но я оказалась не из их числа. – Все, игры закончены, – произнесла Адди с таким выражением лица, которое не сулило ничего хорошего. – Сворачивайся. Я в последний раз погладила Игги по голове и, обращаясь к Саймону, сказала: – Увидимся. – Надеюсь, – отозвался он и, подняв тарелку фрисби, запустил ее в сторону пруда. Игги опрометью бросился за ней, Саймон – за ним. Я обернулась, понимая, что Адди сейчас обрушит на меня свой гнев. – Мы здесь не для того, чтобы кадрить мальчиков, Дэл! – Ну, ты-то уж точно. Ничего, я уверена, что мы и тебе подберем кого-нибудь для общения. – Я указала на девушку на велосипеде на противоположном берегу пруда. – Вон, смотри. По-моему, неплохой вариант. Поиграть в человека, который озабочен поиском компании для Адди, было неплохой идеей. Хотя, разумеется, спортивные девицы, проводящие много времени на свежем воздухе, вряд ли годились ей в подружки. Моей сестре требовался некто такой же безупречный, как она сама. На мой взгляд, если бы у нее было с кем общаться, она реже замечала бы мои ошибки. Зеленые глаза Адди предостерегающе сверкнули. – Оставь эту тему, Дэл. И хватит думать о нем. Я пожала плечами: – С ним что-то не в порядке. Где-то тут явно есть разлом. Я лишь выполняла домашнее задание. – Знаю я твои домашние задания. – Сколько времени ты уже за мной шпионишь? – поинтересовалась я, стараясь отвлечь внимание сестры от Саймона. – Достаточно, чтобы увидеть твои попытки снять воздушный шар с дерева. Тебе не следовало вступать в контакт с этой девочкой. С ней бы ничего не случилось. – Сестра скрестила руки на груди, и на ее лице появилось неприятное выражение, от которого она сразу стала выглядеть старше своих лет. – Пойми, Дэл, есть правила, и они существуют не просто так. Внимательно изучая сливового цвета лак на своих ногтях, который уже успел частично облупиться, я пробормотала: – Мне стало ее жаль. – И что? Она – всего лишь обитательница отраженного, параллельного мира. Эхо. Так что это не имеет никакого значения. Для меня имеет. Я хотела произнести это вслух, но не решилась. Адди была права. Люди-эхо – не настоящие, это копии с оригинала, какими бы живыми и реальными они ни казались. И все же слова сестры, такие правильные и бесспорные, вызвали во мне протест. Я бросила взгляд на Саймона, который весело возился с Игги. Диссонанс, который сгущался вокруг них и ощущался все более отчетливо, действовал мне на нервы. – Зачем ты здесь? – спросила я у сестры. – Папа попросил меня помочь тебе с домашним заданием. Я отправила тебе целых три сообщения. – Я их не получала, – беззаботно произнесла я, доставая из своего кармана бумажник Саймона. Из него я извлекла выданные в другом штате водительские права, в которых было указано, что Саймону двадцать четыре года. – Какой ужасный документ. Его с ним моментально сцапают. – Ты что, шарила у него по карманам? Это Монти тебя научил? – А кто же еще? Настоящий Саймон – звезда баскетбольной команды моей школы. Он ни за что не станет пытаться проникнуть в бар, используя фальшивый документ. Что плохого, если я не допущу, чтобы этот Саймон тоже не попал в тюрьму? Адди снова нахмурилась. – Это бессмысленно, – заявила она и заправила за ухо светлый завиток волос, который осмелился выбиться из ее безукоризненной прически. Я никогда не могла понять, как моей сестре удавалось сохранять ее практически в нетронутом виде, несмотря ни на что. Мои волосы, рыжевато-каштановые, с темными концами, словно их окунули в тушь, вечно вели себя, как им заблагорассудится, и я не могла ничего с ними поделать. – Он ведь тоже не настоящий, пойми. Ладонь Саймона на моем бедре ощущалась как вполне реальная, но я не стала спорить, решив не делиться с сестрой этим воспоминанием. Признаться, я и сама не могла объяснить, почему стащила бумажник. Просто потому, что это было забавно. И потому, что если этот Саймон пытался флиртовать со мной, то тот, настоящий, никогда не обращал на меня внимания. И, наверное, еще по одной причине: хотя этот Саймон действительно являлся лишь эхом, мне все же противна была сама мысль о том, что он может угодить в тюрьму. Адди никогда не могла почувствовать ничего подобного. А вот я – да, могла. Покачав головой, я убрала бумажник в свой карман. – Надеюсь, он не слишком много заплатил за эту фальшивку. Она в самом деле ужасная. – Оставь бумажник здесь, – велела Адди, и по ее голосу я сообразила, что терпение сестры кончается. – Ты ведь знаешь, что брать его с собой обратно опасно. – Но ведь он не радиоактивный. Он никому не нанесет никакого вреда. Если верить Членам Совета, то брать с собой предметы из параллельных миров было все равно что распространять в Главном Мире бубонную чуму, однако они никогда не объясняли, почему это так опасно. Запрет был вполне оправдан в отношении чего-то крупного, например домашних животных. Разумеется, было бы неправильно взять с собой из отраженного мира того же Игги, ведь в Главном Мире уже где-то резвился и прыгал настоящий Игги. Но такой сравнительно небольшой объект, как бумажник Саймона, никак не мог воздействовать на мой мир – одна песчинка не в состоянии задержать прилив. Впрочем, проще дать Адди понять, что она одержала верх в споре – особенно с учетом того, что я явственно почувствовала признаки надвигающейся мигрени. Права я бросила в урну, а бумажник положила на ближайший ко мне стол, вкопанный в землю, – Саймон должен был заметить его, направляясь к выходу из парка. – Ну, теперь ты довольна? – Не совсем, – ответила Адди. – Давай-ка займемся твоим домашним заданием. Первое – определить объекты разлома. – Это я уже сделала. Саймон – это раз. Вон тот бегун – два. – Я указала большим пальцем себе за спину, где по дорожке трусил какой-то лысеющий толстяк. – Был еще третий – минивэн, но он уехал, пока я разговаривала с Саймоном. Четвертый – качели. Есть еще что-нибудь? Я знала, что ничего не упустила, но мне хотелось заставить Адди признать это. Сестра насупилась: – Раз уж ты вычислила все объекты, займись расшифровкой. – Саймона я уже проверила, – сообщила я, доставая свой телефон. Его частоту я записала, поэтому могла точно определить, насколько сильным был разлом. – Других, думаю, можно опустить. – Еще три разлома – значит, еще три расшифровки, – твердо сказала Адди. Путешествие – всегда своеобразная игра в догонялки. Это не путешествие во времени. Вы не можете вернуться в прошлое и предотвратить ту или иную проблему. Как только вы приняли решение, возникает параллельный мир – или миры. Они развиваются по сценарию, в котором ваше решение было другим. В большинстве случаев в этом нет ничего страшного. Альтернативные миры, населенные отраженными людьми, развиваются каждый сам по себе, создавая новые ответвления и никогда не пересекаясь с Главным Миром. Но порой по неизвестным причинам в этой системе возникают сбои. В гладкой поверхности реальной материи возникает некая дисгармония, нестабильность. Если ничего не предпринять, она может распространиться на Главный Мир и дестабилизировать и его, и параллельные реальности. В том, чтобы не допустить этого, и состоит задача Путешественников – они должны оказаться в точке нестабильности и ликвидировать небольшую часть реальности, чтобы сохранить всю остальную. Это и называется разделением. Разломы – первый признак наличия некой серьезной проблемы, но они далеко не всегда имеют фатальный характер. Разломы как заболевания – одни смертельно опасны, другие относительно легко излечимы. Наша функция – определить, за какими разломами можно просто понаблюдать, а какие следует ликвидировать. Я нисколько не сомневалась, что мир, где я оказалась на сей раз, потребует коррекции, ликвидации какой-то его части – с каждой минутой он звучал все хуже и хуже. Ясно было и то, что Адди не даст мне закончить дела пораньше. Я отчетливо слышала звуковые колебания, испускаемые бегуном, который привлек мое внимание. Но согласно заданию, мне следовало расшифровать их самым тщательным образом, чтобы исключить какие-либо сомнения. Я двинулась в сторону бегущего тяжелой трусцой толстяка. Он в это время преодолевал плавный поворот. Лицо его было багровым, футболка пропиталась пoтом, он то и дело щупал свой пульс. Представив то, что мне предстояло, я невольно содрогнулась. Ускоряя шаг, я двинулась ему навстречу. Издаваемый бегуном звуковой сигнал становился все громче. Старайся не пачкаться, часто говорил мне Монти. Продолжая ускоряться, я, сжимая в руке телефон, преодолела последние отделявшие меня от толстяка метры. Траектории нашего движения пересеклись. Я задела плечом руку толстяка. От толчка он, отшатнувшись, сбежал с аллеи на траву и остановился, а затем охнул и выругался. – Упс, – сказала я и, не останавливаясь, зашагала дальше. Бегун возмущенно всплеснул руками и потрусил дальше. Соприкосновение было совсем коротким, однако экран моего телефона приобрел вишнево-красный цвет. Развернувшись, я снова подошла к Адди: – Это было нетрудно. Сестра вопросительно посмотрела на меня: – Ну и? – Все очевидно. – Я показала Адди свой телефон. – Мне можно было с ним не контактировать – и так видно, что он – плохой излом. – Форсированный излом, – поправила меня Адди, поглаживая пальцами шов своего твидового пиджака. – Он не плохой и не хороший. Вопрос в том, насколько изменилась индивидуальная частота этого типа. – Пусть так. Но теперь мы можем идти? Это место звучит просто ужасно, а у меня есть кое-какие планы.