Часы шли, а Тоша упорно не желал останавливаться. Единственным его желанием было покончить со всем поскорее, а поскорее означало — не тратить время попусту. Он думал о том, что ему предстоит. И иногда ему хотелось все бросить и убежать. Туда, где никого нет. Где не слышны ничьи голоса. Он вспоминал свое прошлое и пытался понять, так ли важно было знать эту правду, к которой он так стремился? Что изменило то, что теперь он понимает? В сущности — ничего. Отчего тогда он столь упрямо шел к ней, невзирая на неприятности, осложнения и даже собственный характер? Отчего нельзя было просто продолжать иногда работать на Наталью Осиповну, все остальное время посвящая совершеннейшему безделью, которое так требовалось его нервам? Он не ведал… Как не ведал и того, что последует за тем, как он выполнит то, что должен. Вспоминая свои деяния, Домов не чувствовал ни капли раскаяния. Он пытался покончить с прошлым вовсе не из желания прекратить. Не из чувства вины. Нет, он просто хотел покоя. И скольких придется убить, чтобы его получить, его не беспокоило. Кири глядела на огни на дороге и надувала из жвачки пузыри. Выходило не всегда, она только недавно этому научилась, но этот процесс доставлял ей истинное удовольствие, даже несмотря на то, что иногда приходилось вынимать липкую массу из волос. Пока светило солнце, девушка ничего не боялась и ни о чем не беспокоилась, а когда наступала ночь, знала, что Антон сумеет ее защитить, как, она была уверена, делал уже не раз. Ее самочувствие было отличным, и новые вещи, что Домов купил для нее на рынке, ей нравились. Иногда бросая взгляд на кроссовки, предмет, что у нее никогда до этого не было, у которых на подошве было нарисовано солнце, а по бокам вышиты какие-то значки, Кири несколько смущенно, и стыдливо пряча эту слабость, улыбалась, представляя себя обычной девочкой, такой, каких она недавно видела на улицах. Наконец они прибыли в пункт назначения. По наставлениям Нины отыскать «Future star company» было не трудно. Она находилась в красивом новом здании в самом центре города, блестевшим так модным нынче отполированным стеклом. В Москве тоже было жарко и душно. И огромный муравейник из людей лишь усугублял самочувствие. Пришлось потрудиться, чтобы найти безлюдное место, дабы переждать до вечера, — массовое сумасшествие Домову было не на руку. Оставив девушек на скамейке в тихом скверике возле одного из домов, Тоша отправился за чем-нибудь съестным, все-таки в животе урчало, ведь завтракали они уже давненько. К его удивлению, кроме бесконечных пивных, баров и кофеен, где пожрать-то как раз было нечего, обычных стандартных забегаловок или фастфудов в этом районе не наблюдалось, и пришлось побегать, прежде чем напасть на ларек с хот-догами, стоящий, ко всему прочему, так, что сразу и не приметишь. Наконец он все-таки вернулся в то место, где его ожидали голодные спутницы. Неожиданно для себя он нашел Кири в компании трех забулдыг-мужиков, упоенно игравших в шахматы. Девочка сидела на той же скамейке, где он ее и оставил, но только окруженная новыми товарищами, которые с ней премило болтали. Один из них сидел с малышкой на одной стороне, двое других пристроились напротив, с интересом и азартом глядя, какой теперь ход она сделает доставшимися ей фигурами. Кири играла черными. И на удивление, играла отменно. По крайней мере, об этом говорили поверженные ею белые фигурки соперников, которые, не желая проигрывать, громко спорили между собой, раскрывая всю свою стратегию совершенно. Их друг, выбравший сторону девочки, был явно доволен напарником и только поддразнивал остальных, при этом мерзко хихикая, подбадривая и хваля Кири своим пропитым хриплым басом. Та выглядела абсолютно счастливой, держа шкатулку на коленях, а лампу в правой руке, освободив тем самым левую для игры. Странная компания, у обычных людей вызвавшая бы в лучшем случае — отвращение, совершенно не пугала малышку, и даже не рождала в ее голове никаких свойственных ситуации вопросов. Настороженность к незнакомым людям ей была не знакома. Недалеко от них, видимо сторонясь амбре, исходившего от скамейки, прислонившись к молодой осине, стояла Нина, иногда бросая недовольный взгляд на свою спутницу и ее окружение. Рядом с ней примостилась ее большая сумка, в которой она черт знает что везла. Домов на мгновение замер, с любопытством разглядывая сложившуюся идиллию. Но потом все же подошел к Кири, чем совершенно разозлил собутыльников, пребывавших в самом апогее сладостного азарта. — Ты умеешь играть? — спросил он, не обращая на алкоголиков ровным счетом никакого внимания. Та кивнула и указала на доску, словно маленькая дочка, хвалившаяся отцу. — Молодец, — одобрил Тоша. — Давай есть. — Пирожки? — воодушевилась она. — Не совсем, но тебе понравится. — Правда? — Обещаю. — Эй, эй, мужик! — влез один из ее соперников. — Отвали, а? Не видишь, мы заняты? — Сам отвали, — одновременно будто бы оскорбленно, но при этом и лениво буркнул Антон и протянул Кири руку. Девочка послушно потянулась к нему, при этом не отпуская зажатую в ладони пешку. — Чё ты сказал? — распалился тот. Домов не ответил, а только крепче схватил малышку и повел ее к всполошившейся затевавшейся возней Нине. Когда он повернулся к ним спиной, все трое вскочили, да с такой скоростью, словно кто-то сквозь прутья скамейки воткнул им в зады парочку гвоздей. Вооружившись кто чем — у двух в загашнике оказались складные ножи, — они кинулись на Домова, желая отбить у того свою новую подружку, к которой отчего-то уже привязались. Дело было, конечно, не в том, что Кири уж так сильно пришлась им по душе, хотя они действительно прониклись к малышке, и не в том, что игровой азарт, охвативший их, был столь силен, не в том, что опохмелиться было нечем, а очень хотелось, и даже не в том, что Антон им совершенно не понравился с первого взгляда… Но совладать с той агрессией, которая накатывала волнами на людей, когда рядом находился Тоша, становилось просто невозможно, если у этих людей, ко всему прочему, были еще к нему и претензии. И вот, смачно сплюнув на асфальт — знак совершенного презрения к противнику, — они с упоением кинулись к удалявшемуся обидчику, всерьез мечтая разорвать его в клочья. От чьего-то неловкого движения шахматные фигуры повалились, рассыпаясь в разные стороны, словно бы покидая место зарождавшегося насилия. Шаркнули чьи-то рваные тапочки о покрытую выбоинами и выпуклостями улицу. Блеснул металл. Фью… Пронеслось что-то мимо Домова, и словно проследив траекторию этого чего-то, он обернулся. Один из его преследователей повалился наземь, забившись в уродующей его и так нелицеприятное тело конвульсии. Из его ладони выпал довольно некачественной работы нож. Фью. Фью. И двое других последовали за ним. Антон повернул голову. Прямо перед ним стояла Нина, собранная и натянутая, будто струна. Красивая и удивительно решительная. И в руке ее красовался чистенький и блестящий пистолет с глушителем, только что положивший троицу любителей шахмат. Тоша улыбнулся, глядя на плотное тело, что тяжело дышало, на серьезный взгляд выразительных прищуренных глаз. Так. Так. Так… — Мерзкие алкоголики, они бы вас прикончили… — только и пробубнила Нина, глупо оправдываясь и прекрасно понимая, что этого бы не было ни при каких обстоятельствах, и принялась укладывать свое оружие обратно в сумку. — Пойдемте отсюда скорее! Безмерно довольный, Антон потащил совершенно безмятежную Кири, словно позабывшую своих недавних товарищей, прочь со двора. За ними, торопясь, последовала Нина, недовольная тем, что только что случилось. «Что за глупый поступок? Что за порыв? Нужно сдерживать такое! Нужно следить за собой! О господи, я правда их застрелила?! Боже…» Они устроились в оставленной недалеко машине, словно и не боялись привлечь ненужного внимания, если кто-то обнаружит трупы и вызовет полицию. То ли не думая об этом вовсе, то ли зная, что справятся с ней без проблем. Однако, к счастью, до их отбытия ни один страж порядка так и не появился и даже шум не был поднят — еще бы, в таком-то позабытом богом месте… Сидя в замкнутом пространстве маленькой машины, каждый, хоть и был со всеми, все-таки оставался наедине с самим собой, и ни один звук не нарушал их тишину ожидания. Нина, отвернувшись от всех, смотрела в сторону, медленно и вяло жуя булочку. Кири игралась со шнурками, а Домов просто глядел перед собой. На Тошиных коленках устроилась кошка — она единственная ни о чем не думала и хоть все еще и дулась оттого, что ее постоянно таскают или вообще оставляют надолго в машине одну, все же была рада потоптаться у хозяина. Из-за жары в салоне машины пахло пластмассой и пылью. Кондиционер не работал. Точнее, он только еще больше усугублял положение, заставляя старушку напрягаться изо всех сил, больше нагреваясь, чем охлаждая, поэтому его просто не включали. Духота вызывала сухость в глотке, а вода нагрелась до состояния противности. Антон вспоминал братьев Соколовых, институт, Григорьева. «Мы не были способны справиться со всем этим, поэтому ждали. Ждали, когда появится оружие. Абсолютное оружие! Вы понимаете?» …Абсолютное оружие… Джокер в рукаве. Ферзь на доске. Совсем как он. Могучий и сильный, умелый и храбрый. Тот, на кого ставят последнюю свою фишку… Домов взял прихваченную Кири пешку, которую она поставила на приборную панель, слегка потерев ее краями о пальцы. Старенькая, шероховатая, потрескавшаяся, с оторванной снизу прокладкой, чтобы не скользила. Какая жалкая фигура! Созданная лишь для того, чтобы ею жертвовать. Совсем как он. Глупый и ленивый, нерассудительный и импульсивный. Тот, кого кидают в самое пекло, не заботясь о том, что с ним будет… Так кем же все-таки он является? Черт побери, но ему бы и правда очень хотелось это знать… ОБИТЕЛЬ ПОРОКА… Наконец солнце стало опускаться и, в отличие от Антошиного города, где с наступлением ночи прохлада не приходила, здесь жара значительно стихла и подул свежий ветерок. Захотелось даже что-нибудь накинуть на себя, что было непривычно и странно, ибо прошло совсем немного времени с того момента, как единственным желанием было содрать с себя кожу, если это хоть немного поможет охладиться. Судя по тем данным, которыми владела Нина, Александров практически всегда торчал на работе допоздна, а иногда вообще возвращался домой только под утро. Этот факт был очень удобен Антону. Он не желал разыскивать его квартиру, о которой девушка ничего не знала, поэтому самым лучшим вариантом оставалось застать жертву прямо на его рабочем месте. Чтобы не пропустить разыскиваемого директора, Нина отправилась дежурить у входа, как только стукнуло полшестого; все же то, что обычно он не покидал здание раньше одиннадцати, не означало, что сегодня будет так же. Однако время шло, а Александров не появлялся. В итоге, когда стрелки на часах показали без десяти двенадцать, Тоша вышел из своего автомобиля и направился к «Future star company». Было темно, и Кири не пожелала оставаться одна, поэтому все же пошла с ним, хотя Домову было бы спокойнее без нее. Когда они встретились с Ниной, та еще раз повторила им информацию, которой владела, — однажды Николай Иванович Григорьев, отец ее возлюбленного, уже бывал тут. Ничего особо важного Тоша не узнал — только нужный этаж и примерное расположение кабинета главы. — Не забывайте, что корпорацию Александрова охраняют члены компании «Seven». Они полностью в курсе дела, так как и занимаются поиском детей. — Я помню. — Вполне вероятно, что в их состав может входить кто-то… — Нина осеклась, так как ее буквально пот пробил от взгляда, брошенного на нее собеседником. — Кто-то такой же, как я? — спросил Тоша, и его лицо исказил кровожадный оскал. — Д-да… — девушка схватилась за горло, ей будто не хватало воздуха, отчего голос срывался. Что за кошмарное чувство? — Хм, — Домов поглядел на редкие светлые пятна окон в общем мраке дома. — Может, даже он… — сказал он и воодушевленно направился к входу. Кири бросилась за ним. Нина проводила их безмолвным взглядом, в котором читался неподдельный ужас. — Кири, — спросил Тоша, когда они вошли через большую крутящуюся дверь и оказались в тускло освещенном просторном холле, выполненном в стиле модерн, — ты знаешь, что в темноте этих коридоров прячутся те, кто могут забрать тебя обратно? — Да, — пискнула та в ответ. — Тогда зачем пошла со мной? Ты могла остаться с ней, на этой освещенной улице, в безопасности. — Разве тебе не нужна моя помощь? — открытое лицо девушки демонстрировало совершенное простодушие. Антон был озадачен и ничего не ответил. Она действительно здесь лишь потому, что хочет ему помочь? Какая глупость! В конце холла находилась проходная, рядом с которой сидели полусонные охранники, разгадывающие кроссворд. Еле слышно играла какая-то музыка. На странных ночных посетителей даже не обратили внимания, сюда часто заходили просто поглазеть или по ошибке, и те без труда подошли к турникетам. — Я хочу встретиться с Александровым, — сказал Антон, желая как-то дать о себе знать. Страж порядка оторвался от компьютера, на котором писал сообщение девушке, с которой только познакомился на сайте, и лениво поглядел на того, кто его потревожил, — в столь поздний час о каком визите может идти речь? Да и босс, он знал, никого к себе не ждет. Охранник уже собирался посмеяться над нерадивым гостем, но не смог выговорить ни слова. Черные глаза, смотревшие на него, пугали его безмерно. Его напарник тоже отвлекся от газеты, но только потому, что не услышал никакого ответа на вопрос подошедшего. — Эй, Денис, что с тобой? — спросил он, видя, что тот вошел в какой-то ступор, и, не получив от товарища объяснения, обратился к гостю: — Послушайте, все посещения нужно согласовывать заранее. Вам назначено? — Нет, — честно признался Антон. — Тогда, увы, вам придется перенести свой визит на завтра. — Я так не думаю, завтра меня здесь уже не будет. — Извините, но, к сожалению, мы не имеем права вас пропустить… — Извините, но, к сожалению, я все равно непременно должен увидеть Александрова. До этого момента охранник выглядел совершенно спокойным, он вел себя как обычно на работе и старался быть вежливым с каждым. Все-таки числясь в столь престижной компании, как «Future star company», нужно было держать марку, но отчего-то этот посетитель, несмотря на то что он ничем не отличался от сотен других до него, жутко раздражал его, и внутри просыпалась старательно позабытая жажда драки, жажда того, что могло выпустить неконтролируемый гнев наружу. Он ничего не понимал — неужели лечение прошло понапрасну? — но, не сумев сдержаться, уже сорвался с цепи и открыто хамил, как вел себя прежде, желая вывести объект своего недовольства на рукопашную. Домов ничего не ответил на весьма нелестные выпады своего собеседника — перемена произошла так скоро и столь неестественна она была, что в ее причине сомневаться не приходилось. — Напрашиваешься, а, гаденыш?! — продолжал охранник и выхватил пистолет. — Сам напрашиваешься! — нес он сущую околесицу, не понимая того, что именно говорил, и лишь наслаждаясь этой охватившей его яростью, упиваясь той властью, какой, думал, обладал, целясь в того, кого в этот момент отчего-то ненавидел всей душой. Кири в привычной ей позе, с опущенной головой и беспокойным взглядом из-под бровей, а также с лампой и шкатулкой, крепко сжимаемых в руках, смотрела на происходящее, не отходя от Домова ни на шаг. Будто осознание того, что ее могло задеть в возможной перестрелке или драке, совершенно не тревожило ее, или же эта мысль вовсе не приходила в эту головку. Тоша облокотился на стойку, положив при этом подбородок на руку, и безмерно довольный поглядел на исходящего слюной мужчину, что угрожающе тряс пистолетом, демонстрируя свое очевидное преимущество, как нечто, с чем не поспоришь. От направленных на него черных глаз, тот поперхнулся и, изумленный, замолчал. — Ваш пропуск действует по всему зданию? — спросил Домов мило, что выглядело на самом деле совершенно не мило. Не мило и опасно.