— Ты обещал не обидеть. Я тебе верю. Его тягостное молчание в этой темноте давило на нервы, но Лана упрямо стояла, не решаясь сделать шага. Ни вперед — к нему, ни назад — в чуть приоткрытую дверь своего номера. Она просто стояла и ждала. Сердце отчаянно колотилось, казалось, что пульс эхом отскакивал от стен длинного пустого коридора и еще громче отдавался в ушах. — Отчаянная девочка, — не услышала, а ощутила она горячее дыхание возле виска, и тут же большие ладони обхватили ее шею, большие пальцы заставили поднять голову вверх, где ее губы были встречены голодным поцелуем. — Сладкая. Нужно было решаться. Да или нет. Сейчас или никогда. Жалеть о случившемся или кусать локти от собственной нерешительности. Лана ухватилась за руки, удерживавшие ее лицо, и потянула вниз, призывая остановиться. Шумно выдохнула и, освободив одну руку, нащупала сзади себя дверной замок. Конечно! Она же успела открыть дверь до этого, и та теперь медленно распахнулась от приложенного усилия, приглашая спрятаться в темноте номера. И Лана шагнула назад, на свою территорию… Только все еще сжимая пальцы Дамиана. Расстояние между ними увеличилось, и вот уже ее пальцы легко заскользили по ладони, пока, наконец, под ними не почувствовалась пустота. Теперь между ними был лишь порог, но закрывать дверь Лана даже и не думала. Она сделала свой выбор. Теперь выбор был лишь за Дамианом. Глаза еще не привыкли к темноте, но тело остро реагировало на присутствие этого дьявола, слух чутко улавливал малейший шорох, а кожа стала до того, чувствительной, что даже легкое движение воздуха рядом воспринималось необычайно остро. И все же к внезапному крепкому объятию она была не готова — слишком уж порывисто и быстро Дэм притянул ее к себе за талию, слишком сильно вмял в себя. Он положил широкую ладонь ей на затылок, не давая ни единого шанса отстраниться. Глубокий поцелуй, беспощадный, лишающий воли… Все, каждый из них сделал свой решающий шаг. Отступать было поздно. Но как же сладко затрепетало тело в предвкушении… Дэм заставил ее шагнуть назад, послышался звук захлопнувшейся двери, а затем щелчок замка. И все это время его объятия не ослабевали. — Включи свет, — прошептала она ему в губы в перерыве между умопомрачительными поцелуями. Ей хотелось видеть его всего, его прекрасное тело с такой манящей татуировкой на плече, хотелось видеть желание в его глазах — так откровенно на нее еще никогда не смотрели. Пожалуй, впервые она была настолько смела и откровенна в своих желаниях. Ей самой хотелось соблазнять. Теплый рассеянный свет от стоявшего у окна торшера развеял мглу, и Лана, наконец-то смогла увидеть своего соблазнителя. Лицо Дэма не горело торжеством, как думалось ей, напротив, он был крайне сдержан и напряжен, но вот глаза его просто манили своей дикостью и обещанием. И Лане это безумно нравилось. Сделав шаг вглубь комнаты, она не сводила своего взгляда с этого огромного мужчины, как бы приглашая его следовать за ней, но он, сделав лишь пару шагов из прихожей, остановился у начала комнаты, прислонившись плечом к углу. Глаза его неотрывно следили за ней, не пропуская ни единого движения. Не решался? Или любовался? Вряд ли нерешительность присущее ему чувство, ведь он явно не случайно оказался возле ее двери. Скорее с интересом смотрел, что она предпримет дальше. Поведя плечами, Лана потянулась к волосам, щелкнула заколкой, дав волосам свободной копной рассыпаться по плечам и провела по ним, расправив пальцами и раскидав по плечам и груди. Все так же, не сводя зачарованного взгляда с лица Дэма, она медленно завела одну руку за спину и потянула «молнию» сарафана вниз. Ее дьявол заворожено наблюдал за всеми ее действия, и ладони его попеременно сжимались в твердые кулаки, на которых от напряжения бугрились вены. Самоконтроль явно давался ему нелегко. Лана потянулась к бретелькам сарафана, плавно спустила с одного плеча, затем с другого, уголок ее губ тронула чуть заметная улыбка — понравилась ей эта игра в соблазнительницу, — ткань изящно скользнула по телу, но только сейчас заметила хитрый блеск в глазах Дэма. Да он сам игрался с нею! Он не стал брать то, что было доступно, — вместо этого позволил взять инициативу в свои руки, но Лана чувствовала, что это только до определенного момента, пока сам не решит, что время игр закончилось. И судя по горящим глазам, времени насладиться своим триумфом ей было отведено немного. Проведя руками по бедрам и спустив с них сарафан, Лана грациозно перешагнула через оставшуюся на полу ткань, оставив так же и лёгкие шлепанцы, и босиком приблизилась к Дамиану и давая разглядеть себя. И пусть он уже видел ее на пляже в купальнике, все же оставалась надежда, что тонкий белый кружевной комплект на загорелом теле будет смотреться заманчивее и соблазнительнее. Никакой реакции. Только напряженный взгляд, блуждавший по ее телу. Боже, какой же он невероятный. Один только этот взгляд распалял ее до кипения, до мурашек, до легкой неконтролируемой дрожи в теле. Она стояла перед ним в нерешительности, не зная, как поступить дальше. Соблазнительница из нее никудышная — никогда не умела пользоваться женскими уловками. Да и с Германом было все иначе: с ним было все до банальности просто, а у нее самой никогда и не возникало желания привлечь его внимание подобным образом, распалить его желание, скорей, больше даже хотелось спрятаться. А здесь… хотелось привлечь к себе этого невероятного мужчину, но не хватало дерзости и опытности. Смешно, право. Сама не заметила, как нервно провела пальцами по груди выше ажурного белья. Прошлась по нежной коже вниз к ложбинке, затем снова вверх, чуть скользнув под кружево, и едва не задохнулась, когда поймала на себе голодный жадный взгляд, следивший за ее жестами. Дэм оттолкнулся от стены и теперь приближался к ней с убийственной грацией опасного хищника, которому надоело играться со своей жертвой. Лана поймала его взгляд и едва смогла сделать выдох от того желания, что плескалось в его глазах. Так ведь не могут смотреть на малознакомого человека? Ведь не могут же? Чтобы вышибало весь воздух из легких, чтобы до помутнения рассудка. Горячие губы скользнули по шее вверх, властно накрыли ее губы в безжалостном подчиняющем поцелуе, таком порочном и таком желанном в то же время. Она же отвечала ему просто и безрассудно, понимая, что это их единственная ночь, когда можно быть самой собой, отдаться в волю чувств и ощущений, не думая о том, что же будет завтра. Самое настоящее безумие… Словно она дорвалась до чего-то запретного, и от этого теперь сносило все планки. Все разумные доводы, все «нельзя» были до того, как его губы завладели ее губами. Сейчас все это утратило смысл. — Твой сладкий запах меня преследует, — проговорил он ей в губы, отрываясь лишь на пару мгновений, чтобы потом вновь накинуться на них с новым жаром. Руки горячие и смелые блуждали по ее почти нагому телу. Грубая ладонь накрыла грудь, и шершавый палец прошелся по вершине, задевая отвердевший сосок, ставший невероятно чувствительным в ожидании ласки. Даже сквозь тонкую ткань его прикосновения опаляли. Дэм склонился, поддел пальцем кружево, стянул его вниз, и его губы сомкнулись вокруг чувствительной горошины соска. Лана выгнулась навстречу и застонала, ухватившись за его плечи. Он играл с ее телом так, словно знал все его секреты. — Такая сладкая… Такой себе и представлял… Его руки блуждали по ее телу, изучая каждый плавный изгиб, запоминая каждую чувствительную точку. Тонкая ткань белья давно была сброшена на пол, и теперь взору Дамиана ничего не мешало, но ему было мало просто смотреть. Пальцы грубо впивались в нежное тело, принося боль. У него были красивые ладони, с длинными пальцами, ее ладонь против его казалась совершенно маленькой, едва ли не детской. А часы на запястье вместе с кожаными браслетами лишь подчеркивали красоту рук. Такие красивые руки на ее теле смотрелись просто невероятно. Быть может, завтра она пожалеет о своей необдуманности и импульсивности, но сейчас ей хотелось только одного — чтобы он не останавливался. Лана дрожащими руками подняла его лицо к себе и, задержав свой взгляд лишь на пару мгновений, сама прильнула к его губам. Его язык безжалостно ворвался в рот, когда ноющую от желания плоть опалило прикосновение. Пальцы раздвинули ставшие влажными складки и безошибочно нашли ноющий чувствительный бугорок. От столь резкого пронзившего удовольствия Лана выгнулась в его руках и, оперевшись лбом в подставленное крепкое плечо, громко застонала, не в силах сдерживать себя. Дэм играл с ней, то усиливая тем, то нарочно сбавляя, ловя каждый стон и всхлип. — Ты вся мокрая, — прошептал он ей на ухо, наматывая длинные волосы на кулак и притягивая ее лицо к себе для нетерпеливого поцелуя. Поочередно ввёл в неё два пальца, понемногу растягивая её для себя, не прекращая массировать большим пальцем набухший бугорок, и Лана вновь протяжно застонала. Ноги подкашивались, но тело просило продлить эту сладкую пытку, но рука ее искусителя держала ее крепко, не позволяя упасть. — Малышка, ты хоть знаешь, какая ты сладкая? — простонал он ей в губы, и она на мгновение отстранилась, чтобы посмотреть на его дьявольски красивое лицо. Даже слабый свет и густая борода не могли скрыть этого. Она лизнула его губы, а затем, услышав грозный рык, улыбнулась и жадно поцеловала. Когда наслаждение скрутило тугим комом низ живота и Лана вот-вот была готова взорваться, Дэм резко развернул ее и заставил опереться о прикроватный столик, проводя ладонью вдоль по позвоночнику, пройдясь по бедрам, заставляя ее вздрагивать от каждого касания и стонать от неудовлетворенности. Ее плоть мучительно пульсировала в жажде его прикосновений, но дьявол не торопился, он явно получал удовольствие от своей игры. Лана нетерпеливо прогнулась в спине и чуть шире расставила ноги, млея от его поглаживаний. — Дэм, — простонала она, призывая его закончить эту пытку. — Не могу налюбоваться тобой, — выдохнул он, опускаясь губами по позвоночнику вниз к пояснице. Ладонь скользнула по животу, плавно переместившись дальше, и вот уже пальцы снова накрыли чувствительные влажные складки, погрузились в жаркую глубину ее тела, вырывая из горла Ланы новый всхлип. Она с трудом держалась руками о прохладную столешницу. — Сладкая и такая отзывчивая. Лана нетерпеливо водила бедрами навстречу его пальцам. Эта пытка становилась слишком невыносимой. Ей безумно хотелось большего. Его губы проложили дорожку поцелуев на шее, срывающееся дыхание опалило ставшую невероятно чувствительной кожу, и Лана готова была расплакаться от собственной беспомощности и нараставшего дикого желания. В этот раз Дэм позволил ей кончить, в самый последний момент успев развернуть к себе и впиться в губы поцелуем, заглушая ее громкие крики и стоны. По телу волнами расплескалось блаженство, но этого мало. Этого чертовски мало. Да и глаза Дэма так адски горели, обещая нечто большее! Он подхватил ее и осторожно уложил на постель, освободился от остатков одежды и навис над нею грозной скалой. Лана заворожено смотрела на его лицо, не удержавшись, чтобы не дотронуться, провела пальцем по носу, по складке на лбу, спустилась к скуле, задержавшись на губах, таких твердых и нежных, и скользнула вниз по подбородку и шее, а потом замерла. Ее взгляд остановился на его выбитых орнаментах, витиеватых и таких притягательных. Она заворожено рассматривала их, потому что настолько близко видела впервые. — Нравится? — спросил Дэм со слышимой хрипотцой в голосе, проследив за ее взглядом, и получив утвердительный кивок, усмехнулся. — Можешь потрогать, если так хочется. Лана уже готова была воспользоваться разрешением, когда мелькнула дерзкая мысль. И вот уже вместо пальцев на рисунок легки ее губы, легко, почти невесомо повторяя очертания узоров. Дойдя до узора на груди она и вовсе рискнула обвести его кончиком языка, заставив его издать нечто похожее на рык. Ладонь Дэма обхватила ее затылок и прижала к себе, и Лана осмелела от такой вседозволенности. Ей нравилось, как этот мужчина реагировал на её ласки, как его грудь тяжело опадала от сбившегося дыхания. Тонкие пальчики заскользили по груди, прошлись по животу, отмечая каждый кубик пресса, но уже ниже ее руки были перехвачены и заведены ей за голову. — Нетерпеливая девочка, — усмехнулся он, склоняясь к губам. И снова жадный поцелуй лишил ее способности мыслить связно. Все ее чувства обострились, но свелись лишь к одному — желанию познать его. Легкое шуршание, неловкие движения не в такт… Пока до неё не дошло: даже на пике желания, ее искуситель не забыл о мерах предосторожности… Но долго размышлять ей не дали. Дэм снова провел пальцами по ее мокрым складочкам, дразнясь и подготавливая, а после она почувствовала легкое давление и замерла, забыв, как дышать. Дэм входил в нее постепенно, давая привыкнуть к себе. Он навис над ней, опираясь на согнутые локти и обхватив ладонями ее лицо, мягко и заботливо, словно успокаивая. Войдя до упора, остановился, всматриваясь в её лицо поисках хоть малейшего следа боли. И эта забота до невероятности тронула ее. — Все хорошо, — шумно выдохнула, закинула руки ему за голову и прижала к себе, ища губы для поцелуя. Он был большой, но с каждым его осторожным движением она привыкала к нему, подстраивалась, и когда желание вновь стало расти, нетерпеливо задвигала бедрами, призывая не сдерживаться. Она сама удерживалась из последних сил, желая оставаться на этой опасной грани между реальностью и пиком блаженства как можно дольше. Ей хотелось кричать, но поцелуи Дэма заглушал её, не давая ни единого шанса соседям или персоналу стать невольными слушателями того, что происходило за дверью этого номера. Ей до отчаяния нужны были его объятья, его жадные опьяняющие поцелуи, его тяжелое дыхание, обжигавшее губы. Хотелось разделить с ним свой полет. Размеренные движения Дэма становятся жестче и глубже, он явно пытался сдерживать себя, чтобы не причинить ей боль, и все же, когда она не выдержала и взорвалась миллионами искр от наслаждения, дрожа в его руках от агонии, он порывисто прижал ее к себе, уткнувшись носом в шею. Дэм все сильнее вбивался в нее, и прежде, чем до Ланы донесся его хриплый рык, она успела еще раз почувствовать, как её затрясло в агонии наслаждения. Руки Дамиана вокруг ее тела давали поразительное чувство уюта и защищенности. Впервые ей хотелось не выбраться из удушающих тисков, а остаться. Дэм скатился на бок, освобождая ее от своей тяжести, но объятий не разжал и увлек за собой. Его грудь тяжело вздымалась, и под своими пальцами Лана ощущала бешеный ритм его сердца, но выражение его лица не утратило сосредоточенности. Она не могла подавить в себе желание дотронуться, чтобы разгладить эту хмурую складку на лбу. С ним было удивительно легко. Быть может, от того, что это все происходило без обязательств, она вскоре уедет и больше никогда его не увидит? Очень хотелось в это верить. — Все хорошо? — его голос звучал обеспокоенно. — А разве плохо? — ей не хотелось показаться какой-то наивной и легкомысленной, говоря о том, что это был самый лучший секс в ее жизни. Ведь на самом деле самый лучший. С самым лучшим мужчиной, с которым ее сталкивала жизнь. Пусть лучше будет вот так, сухо. Все-таки курортная интрижка, как-никак. Дэм заставил ее посмотреть на себя, долго искал в ее взгляде что-то, но потом загадочно хмыкнул, улыбнулся и просто прижал ее голову к своей груди, и Лана под размеренное биение его сердца и под легкое движение его пальцев по волосам почувствовала сонливость. Как странно, может быть, это сказывалась усталость прошедшего дня? Или все же слепое доверие к этому человеку, ведь у нее даже и мысли не возникало, что он может воспользоваться ее положением, украсть, например, что-то или причинить ей вред… Хотя, какой вред — хотел бы, давно бы уже так сделал. Нет, здесь было что-то другое, что чувствовалось на тонком интуитивном уровне. Ей было невероятно хорошо с этим мужчиной. Последнее, о чем она успела подумать перед тем, как уснуть, это были ее сны. Черт возьми, должно быть, она сходила с ума, потому что не могли быть видения настолько похожи на то, что между ними произошло только что. Глава 15 Лана проснулась от непривычных ощущений тепла и нежных поглаживаний на коже. Она с трудом понимала, сон это или реальность — до того хотелось спать! Не просто заснуть, а вернуться в свои счастливые и приятные видения, закутаться в жаркие объятия и вдыхать опьяняющий запах мужского тела, смешанного с дорогим парфюмом… Как сейчас… А еще слушать тихий шепот рядом с собой, только в этот раз какой-то неразборчивый из-за незнакомого языка — даже как-то странно, поскольку раньше в ее снах Дэм говорил по-русски. Или, может быть, по-английски — все равно она прекрасно его понимала. И все же чувство реальности всего происходящего было сильнее, особенно физические ощущения. С трудом заставив себя открыть глаза, Лана щурилась в темноту, словно слепой котенок, с трудом различая в темноте хоть что-то. Но стоило только пошевелиться, как ее сильнее прижали к источнику тепла, а к виску прикоснулись теплые губы. — Ты снова мне снишься? — непонимающе спросила она, все еще пытаясь разглядеть в темноте рядом с собой темный силуэт. — Лана, это похоже на сон? — От тихого голоса Дэма по телу разлилась приятная дрожь. Он развернул ее к себе, обхватил ладонями лицо и очень нежно, словно боясь спугнуть, стал ласкать кожу, скользя по щекам к припухшим от поцелуев губам. Ее дьявол не торопился, растягивая собственное удовольствие и ее сладостную пытку. Большим пальцем гладил нижнюю губу, мучительно долго, пока выдержка не изменила Лане и она не коснулась его языком, давая понять, что таких прикосновений ей ужасно мало. Вкрадчивый шепот ласкал слух и будоражил сознание. — Расскажи, как я тебе снился. Может так? Лана тут же оказалась прижатой спиной на его груди. Одеяло отброшено в сторону, и теперь больше ничего не скрывало, не разделяло их друг от друга. Только два обнаженных тела на белоснежных простынях в темноте комнаты. Ладонь Дэма накрыла ее живот, ощутимо крепко вжимая ее тело в себя. Другая ладонь игриво остановилась, и ее соблазнитель провел пальцем возле пупка, очерчивая его контуры, даря поистине невероятную смесь ощущений — одновременно и щекотно, и невероятно возбуждающе, до дрожи. Лана протяжно застонала, когда его рука накрыла грудь, мягко перекатывая между пальцами чувствительный сосок, в то время как другая уже скользила по животу вниз, осторожно разведя плотно сжатые ноги, чуть лаская внутреннюю сторону бедра, а затем пальцы умело вызвали дрожь в ее теле, проникнув в ее влажную плоть. Дэм дразнился, прекрасно осознавая, какую реакцию вызывает у нее, но ни на йоту не ослаблял своего воздействия, сильнее распаляя. Он что-то шептал ей на своем, непонятном языке, касаясь губами уха, и Лана, задержав дыхание и прикрыв глаза, затрепетала, чувствуя, как с каждой секундой разгорается внутри нее пожар. Откинувшись назад, она обхватила его запястье и, забившись в дрожи, глубоко вздохнула. Его приглушенный голос проникал под кожу, разливаясь по венам сладостной музыкой. — Да, — выдохнула она, задрожав, когда Дэм втянул ртом мочку уха и начал играть языком, щекоча своим дыханием ставшую небывало чувствительной кожу. Лане не хватало смелости остановить его. Все это было таким порочным, таким неправильным… Но именно тем самым, что ей сейчас необходимо. Казалось, этот дьявол знал все тайны ее тела, настолько умело он играл с нею. Она просто плавилась в его руках, окончательно теряя рассудок. Единственное, что было важно для нее сейчас — его руки, его поцелуи. В его объятиях Лана чувствовала себя просто богиней, самой прекрасной и самой желанной. Она и сама не знала, как это прекрасно — чувствовать себя настолько естественной и раскрепощенной с мужчиной, не искать в его жестах и взгляде нотки укора и недовольства, а просто растворяться в собственных ощущениях и наслаждении, послав все остальное куда подальше. Дэм показал ей, как это бывает. Он ласкал ее неспешно, словно извиняясь за слишком импульсивное начало этой ночи, но такой накаленной страсти Лана еще ни разу в жизни не испытывала, чтобы вот так забыться в объятьях незнакомца… Ласкал так, словно хотел запомнить ее всю, каждым жестом запомнить, каждым поцелуем. Нежно и очень откровенно. И когда он вошел в ее податливое тело, Лана лишь обхватила ногами его бедра, открываясь навстречу его выпадам, и крепче притянула руками могучие плечи. Дамиан дарил ей непрерывный танец страсти, нежный и невероятно чувственный — оказывается, её дьявол мог быть нежным. А она, как оказалось, уже и помыслить не могла, как обойтись без его поцелуев. Тянула к себе его голову, жадно целовала, словно в нем была вся её жизнь. — Открой глаза, сладкая, — прошептал он, оставив её губы и приподнявшись на локтях. — Смотри на меня. Хочу видеть этот нереальный блеск в твоих глазах. — Поцелуй меня, — просила она в ответ, но он лишь качал головой: — Кончи для меня, милая. — Дэм, пожалуйста, — всхлипнула она, осознавая всю степень той зависимости, в которую попала за одну только ночь. Невероятно, непостижимо… Необратимо. — Пожалуйста. Я так не могу. Не хочу. Без тебя не хочу… Дэм тепло улыбнулся ей и уступил. Его темные глаза манили своей опасностью, да только поцелуи говорили совсем о другом, и Лана безумно хотела ему довериться. Дэм ловил ее крики, выпивая их губами, сводил с ума, доводя умело до наивысшей точки наслаждения и заставляя балансировать на краю, не давая сорваться. Дико, горячо, порочно. Его поцелуи уже не могли заглушить рвущиеся крики наслаждения, переполнявшего ее душу бескрайнего наслаждения. В эти минуты он только ее. Так же, как и она — его. И пусть это все ненадолго — на несколько часов или дней — это даже не важно. Важно только то, что в этой суете мира они нашлись и смогли урвать у бытия несколько потрясающих волшебных моментов, о которых уж она-то точно никогда не сможет забыть. Как и того, кого подсознательно ждала всю свою жизнь, с кем ожило ее тело и душа, с кем было легко и свободно. В эту ночь он не был сном, ее дьявол. Он умел быть и нежным, внимательным, но в то же самое время диким и страстным. Они не спали до самого рассвета, и только когда небо забрезжило первыми лучами рассвета и Лана совсем выбилась из сил, Дэм бережно прижал ее к себе, укутывая ее нагое тело своими объятьями, поцеловал в висок, нежно расправляя длинные пряди волос и гладя по ее спине. — Спи сладкая, — услышала она сквозь дрему его тихий хриплый шепот, — утомил я тебя сегодня. — Нисколечко, — возразила, потеревшись носом о мерно вздымавшуюся грудь, и даже не услышала, а, скорей ощутила едва сдерживаемый смех. — Обманщица. — Дэм перекатился на бок, подминая ее под себя. — Так уж и быть, эту ложь я тебе прощаю. Но больше никогда не лги мне. Они молчали. Оба прекрасно понимали, что продолжать этот разговор никто из них не имел права: Лана не хотела бессмысленных обещаний, так как это означало бы новую ложь — они никогда больше не увидятся, а Дэм просто не в праве был требовать от нее таких обещаний. А ей хотелось, черт возьми, до боли хотелось пообещать ему это. Только бы видеть его каждый день, таять в его объятиях, забывая обо всем на свете. Когда он ушел, Лана не слышала. Но, даже еще не открыв глаза, поняла, что постель ее была пуста. Утро уже вовсю приветствовало ее сквозь чуть приоткрытые шторы — не иначе Дэм, так как она помнила, что вчера они плотно завесили окна. Прошедшая ночь снова могла показаться ей всего лишь сном, если бы не смятая постель, ноющая боль и усталость в теле и… красная роза на его подушке. Вот теперь совершенно точно Лана знала, что никакой цветок не приносила в номер. — Дамиан, — прошептала она сквозь смущенную улыбку, только сейчас осознавая, насколько реальными могли быть ее порочные сны. Лана вдохнула аромат свежесрезанного цветка и зажмурилась, прижав бутон с нежными лепестками к губам. Она не знала, чего ожидать от этого мужчины, но пока своими неожиданностями он шаг за шагом завоевывал и ее доверие, и ее душу. Счастливо потянувшись, ощутив при этом, как непривычно заныли мышцы тела, Лана не удержалась, уткнулась в подушку, на которой еще недавно лежал Дамиан, и втянула его запах, все еще хранившийся на ткани. Обняла подушку и прикрыла глаза, вновь переживая в памяти все события ночи. *** — Ты выглядишь подозрительно довольной. Я чего-то не знаю? Татка за завтраком буквально не сводила с нее глаз, словно ища следы преступления. Может быть, зайдя утром к ней в номер, и нашла бы: припухшие губы от жадных поцелуев и от колючей бороды, от которой остались саднящие покраснения даже на шее и груди, и, кажется, вся комната пропиталась запахом секса. Но прохладный душ и качественная косметика решили все проблемы, оставив лишь намек на бурную ночь, а если внимательная подруга вдруг будет задавать вопросы про отметины на коже, всегда можно списать на приступ аллергии. — Наконец, втянулась в отдых, — улыбнулась Лана и спряталась за чашечкой чая. Не хотелось посвящать подругу в то, что случилось с ней ночью. Это был секрет только двоих — ее и Дэма. — Комплимент от заведения, — подошедший официант деликатно поставил перед каждой новый кондитерский шедевр шеф-повара этого ресторана, и в этот раз десерт ничем не уступал по красоте и аппетитности предыдущему. Мусс, чередовавший шоколадный, клубничный, сливочный слои, украшенный сверху стекающей шоколадной глазурью, на которую положили сочные ягоды клубники, малины, присыпали шоколадной крошкой. И только десерт Ланы отличала одна деталь. Небольшая, но вызвавшая у подруги массу вопросов, впрочем, как и у самой Ланы — маленькая объемная шоколадная корона с золотым напылением. Лана так и застыла в шоке, разглядывая сие творение. — Боже, Лана, — выдохнула удивленно Татка, рассматривая ее тарелку, — хотела бы я знать, за что такой комплимент презентовали тебе, так как чувствую, что мой достался мне только в придачу к твоему. Чтобы не обидно было. Подняв глаза на подругу, она не увидела ни капли зависти, только крайнее замешательство и веселье. — И теперь ты мне ничего не хочешь рассказать? — скептически подняв брови в ожидании, спросила Татка.