— Ну, наконец-то! — радостно всплеснула руками Татка, едва только Лана появилась на пороге номера, и тут же втащила ее в номер. — Где вы были? Я чуть с ума не сошла от переживаний. Целую ночь! Зря я тебя отпустила с ним. Томас тоже ничего не знал, даже дозвониться до Дамиана не смог — телефон был отключен. Пока Татка взволнованно трещала, Лана отрешенно опустилась на край постели. С Такой у нее никогда не было секретов, но делиться воспоминаниями о прошедшей ночи ей не хотелось ни с кем, даже с лучшей подругой. Это была только ее ночь, только ее воспоминания, и портить их чьими-то домыслами и увещеваниями не хотелось. — Лан, ты чего? — не на шутку забеспокоилась подруга, видя ее состояние. — Что случилось? Что случилось? Лана растерянно огляделась вокруг, а потом подняла удивленные глаза на Татку. Случилось. Случилось, черт возьми! Весь мир ее перевернулся. — Тат, давай уедем отсюда? — произнесла неуверенно и самой себе не поверила. Разве хотела этого? Татка остолбенела в изумлении, глаза размером с блюдце уставились на поникшую подругу. — Что он сделал? Приставал к тебе? Домогался? Да не молчи ты, блин. Где вы были? Томас сказал, что Дамиан куда-то тебя увез. — Мы были в самом прекрасном месте в мире, — мечтательно и печально произнесла, наконец-то, Лана, когда обеспокоенная Тата готова была тумаками выбивать из нее хоть что-то. — Там так чудесно. И море поет. И кажется, что все мечты исполняются… Такого больше никогда не будет, Тат. Никогда. Последнюю фразу она даже не смогла завершить, слова надорвано оборвались. Татка только недовольно покачала головой, опустилась на корточках перед нею и, подняв к себе поникшую голову Ланы, она едва не отшатнулась от того, что увидела в ее глазах. — Боже, да скажи ты мне хоть что-нибудь, так как я уже ничего не понимаю. На тебе лица просто нет. Что он сделал с тобой? Может, стоит обратиться в полицию? — Не надо, — тихо прошептала Лана, пустым взглядом зацепившись за узор на плитке под ногами. Она продолжала молчать, и подруга терпеливо ждала, сидя перед ней. — Не надо никуда обращаться, Тат. Давай просто уедем. — Лан… Только слова все потонули в одной единственной горькой слезинке, скатившейся по щеке. Той самой, что показывала не слабость, а силу — как единственная капля, сумевшая пробить камень. Нельзя плакать, Лана запрещала себе. Она сильная, и не с таким справлялась. Только раньше все было иначе. Раньше так не болело внутри. Раньше не плакала так душа, стремясь вырваться из груди. Сидя на краю постели, потерявшись в своих мыслях и чувствах, она не понимала, правильно ли поступила. В ней боролись педантичность и проснувшаяся чувственность — прежняя Лана и новая. — Он тебе понравился, так ведь? — тихо спросила Татка, ища ответа в глазах подруги, но уже заранее знала, что ответа не получит. — Не надо, Тат. Не спрашивай меня ни о чем, я самой себе-то ничего не скажу. Лана устало закрыла ладонями лицо и тяжело вздохнула. Не плакать, только не плакать. Татка не стала больше ничего расспрашивать, спасибо и на том, хотя Лана знала, что по возвращении домой ей не избежать серьезного разговора. Может позже ей будет проще все объяснить, даже самой себе, а пока… пока она даже не понимала, правильно ли поступает. Найти представителя туроператора и договориться о замене отеля, как оказалось, было не таким уж и сложным делом. Все это разрешилось едва ли не за час. Обворожительная девушка с именем Карина на бейджике уверила, что все разрешимо и если клиенты хотят изучить другую часть побережья с наименьшими затратами на перемещение между отелем и дивными пейзажами, менеджеры всегда рады помочь. Как собирала чемодан, Лана совершенно не помнила. Ей казалось, что вот-вот зайдет Дамиан, а она, словно застигнутая на месте преступления, не сможет посмотреть ему прямо в глаза, сорвется и натворит каких-нибудь глупостей. Боже, все перемешалось в мыслях. Как же сделать верный выбор, чтобы потом не пожалеть? А было ли оно вообще — верное решение? Остаться? Самое простое и верное, на первый взгляд, решение. Только вот потом будет во сто крат хуже расставаться. Поэтому лучше уж сейчас уехать, пока не поздно. Пока не так больно. В дверь тихо постучали. — Машина будет через пятнадцать минут, — Голос Карины звучал чересчур жизнерадостно, в то время как в душе Ланы с каждой секундой мир становился мрачнее. — Жду вас внизу в холле. Прикрыв глаза и сделав глубокий вдох, Лана на мгновение растерялась. Ну, вот и все. Ее сказка закончилась, пора возвращаться в реальность. Два дня до отлета — чтобы просто прийти в себя, а по возвращении все вернется в прежнее русло. Так будет правильно, уговаривала она себя. Так правильно. Взгляд в последний раз остановился на постели — и память предательски воскресила горячие ночи в объятиях южного темноглазого дьявола. Зачем обманывать себя: не будет уже так, как прежде — ее сердце раскололось надвое, и одна часть останется здесь, навсегда спрятанная среди сокровищ морского грота, убаюканная утешающей песней моря. «Останься», — кричала израненная душа, чувствуя приближение неизбежного расставания. «Нельзя», — с горечью ответила самой себе Лана и, пока не передумала, поддавшись своим чувствам, отвернулась и как можно решительнее вышла за дверь, тихо прикрыв ее за собой. Вот и все. Полдня. Полдня прошло с того момента, когда они с Таткой поспешно покинули отель, но по ощущениям — целая вечность. Мучительная вечность. А внутри все жгло от нестерпимой тоски. Боже, ну почему так больно? Почему так хотелось вернуться в отель, вновь спуститься вечером к пляжному бару, ощутить на себе темный чарующий взгляд и услышать совсем рядом волнующий голос, от которого все внутри начинало приятно вибрировать? Почему так хотелось вновь оказаться в объятьях сильных рук и раствориться в океане ласки, наплевав на все мыслимые и немыслимые запреты самой себе? Почему так трудно не думать об этом? И почему так терзало чувство вины перед Дамианом за свой побег? И только прошедшая на вилле ночь сама дала все ответы: потому что этот мужчина стал ей не безразличен. Потому что влюбилась по-настоящему. Потому что в нем чувствовался настоящий мужчина, способный защитить, а не обидеть. Потому что с ним, даже несмотря на столь непродолжительное время знакомства, она чувствовала себя уверенно и комфортно. С ним хотелось отпустить самоконтроль и просто быть самой собой, слабой и нежной женщиной, не боясь потерять себя. — Грустишь? — уныло констатировала Татка, заглянув к ней в номер. — Даже вещи не разобрала. Присев перед ней на корточках, Татка внимательно посмотрела на ее осунувшееся лицо и обеспокоенно покачала головой, давая понять, как недовольна такими резкими переменами. — Так ничего и не хочешь мне рассказать? Уверена? И поймав отрицательный жест головой, только вздохнула. — Лан, ну не могло же за одну ночь что-то сильно поменяться. Ты вчера такая окрыленная шла на это свидание. У тебя так горели глаза… Я тебя такой еще никогда не видела. Счастливой что ли. А сегодня ты просто сама не своя, словно весь мир умер. Ну что случилось? Она и рада бы поведать, только слова нужные не находились — казались какими-то жалкими и неправильными, неподходящими, не способными выразить все то, что кипело внутри. Ей хотелось оставить себе эти чудесные теплые воспоминания, сохранить их нетронутыми осуждением, словно первозданный райский необитаемый островок, спрятанный от людских глаз. Вот только хранить в себе свои переживания никак не получалось, и эмоции нашли единственный выход, горячими солеными дорожками спускаясь из глаз по щекам. Татка присела рядом с ней на край постели, обняла и крепко прижала к себе, укачивая, словно маленького ребенка и мягко поглаживая по волосам. — Глупая ты моя девочка, — тихо приговаривала она, пару раз тяжко вздохнув, — глупая. Так понравился этот дьявол, да? Даже не говори, я и так все вижу. Понравился. И бежишь ты не от него — от себя ты бежишь. Только не поможет все это. Ох-хо-хо-хо-хо, вытащила, называется, я тебя развлечься, утолить печаль… *** — Все-таки, хорошо, что такси взяли, — Татка щебетала беспрестанно, пытаясь отвлечь подругу от грустных мыслей, — иначе в общем автобусе еще все магазины с сувенирами по пути собрали бы. А у нас теперь есть время побродить по дьюти-фри. Вежливо поблагодарив водителя такси за помощь с багажом, девушки не спеша направились ко входу в терминал. Еще немного, и они будут дома. Еще немного, и все станет просто воспоминанием, которое, быть может, померкнет со временем и будет лишь согревать душу в одинокие вечера, напоминая о теплых южных ночах в объятиях настоящего мужчины, подарившего ей недолгую сказку. — Прекрасное место, — голос Таты вырвал из грустных раздумий. — Я бы с удовольствием сюда вернулась еще раз. «Я тоже», — подумала Лана, но мысли свои предпочла оставить при себе. Быть может, когда-нибудь Лана еще вернется сюда еще раз… Когда-нибудь, когда забудется эта влюбленность. И когда она найдет в себе силы хотя бы допустить возможность встретиться с Дэмом и наберется смелости посмотреть ему в глаза после своего трусливого бегства. Если он не покинет к этому времени отель. И если только он не забудет прежде ее. Лана медленно осматривала раскинувшийся вдали город, словно прощаясь с ним. Сентиментальная дурочка. Ей бы забыть обо всем, забыть о темноглазом возмутителе спокойствия, а она цеплялась за воспоминания о нем, не желая никак их отпускать. — Думаешь, если ОН появится, тебе будет легче? Попрощаешься и улетишь со спокойной душой? Не надо. Ты ведь и сама знаешь, что все это не так. Зачем себя мучить? Пойдем. — поторопила ее Татка. Что ж, пора возвращаться домой. Подхватив свой чемодан за длинную ручку, Лана уже собиралась было направиться вслед за подругой, когда напротив остановилась светлая машина. И, чтоб ей не сойти с этого места, за рулем был Герман. Сердце словно с огромной высоты ухнуло куда-то вниз. Как ему удалось найти ее? Лана крепче вцепилась в ручку своего багажа и осторожно попятилась назад, все еще не понимая, увидел он ее или нет. Надо было как можно скорее бежать в терминал, зарегистрироваться на свой рейс и затеряться в толпе, надеясь, что Герман не приобрел билет на тот же самый рейс. Но ноги словно приросли к земле, не желая слушаться команд разума, и Лана отчетливо поняла, что же такое паника, полностью срывающая всякие разумные доводы. — Чего застыла, — Татка явно была недовольна медлительностью подруги. Схватив ее за руку, она попыталась было утянуть ее за собой, но тоже замерла, увидев Германа. — Чтоб мне сдохнуть, — ошалело проговорила она, замешкавшись на несколько секунд, но затем быстро взяла себя в руки и потащила Лану к терминалу. — Быстрее, он тебя, скорей всего, даже не увидел. Натянув козырек бейсболки пониже, чтобы скрыться от ищущего взгляда несостоявшегося жениха, Лана взяла свои вещи, но ретироваться вслед за Таткой не успела. — Лана, черт тебя раздери, — послышалось сзади. Герман еще не успел покинуть автомобиль, но его взгляд уже цепко удерживал беглянку в своем поле зрения. Опоздали. Все-таки узнал. Оставалось надеяться, что им удастся скрыться в зоне регистрации, а у него самого не будет билета на этот же рейс. Все происходившее дальше она смогла осознать только спустя некоторое время — слишком уж стремительно все произошло. Визг тормозов. Удар. Скрежет металла. Считанные мгновения, никто даже и понять ничего не сумел. И только узнаваемые черты черного авто заставили Лану остановиться. Эту машину она узнала бы из сотни других: черный сияющий «Ягуар», с характером под стать своему владельцу. Дамиан! Его присутствие взволновало ее даже больше, чем появление Германа — сердце как ненормальное колотилось в груди, казалось, что этот звук должен был быть слышен всем вокруг. Лана просто не могла поверить увиденному. Какое-то безумие. Дамиан, не пожалев своего грациозного железного хищника, осознанно протаранил бок авто, в котором был Герман, заблокировав тому выход. Послышалась громкая ругань пострадавшего, и следом из своего «Ягуара» с совершенно жестким яростным выражением лица вышел Дамиан. Таким разъяренным он не был даже тогда, когда отчитывал на берегу свою команду. Ей казалось, что он просто разорвет на части покореженные куски металла, чтобы поскорее добраться до истошно возмущавшегося Германа. На какое-то мгновение прошелся взглядом вокруг, и Лана словно обожглась, почувствовав его жесткий взгляд на себе. Нашел. И гадать не нужно было, что понять, насколько зол он был ее исчезновением — все это читалось в его темных глазах. Даже спустя два дня. Но все изменилось в долю секунды — в его взгляде промелькнуло что-то теплое, такое родное, согревающее. Дэм только едва заметно тепло улыбнулся ей и кивнул, давая понять, чтобы она поторопилась, а затем его лицо вновь приняло холодное выражение — дьявол вновь надел свою маску. — Какого дьявола ты застыла тут? — окликнула ее Татка, крепко ухватив за руку, не подозревая, насколько была права. Пока она тащила ее ко входу в терминал, Лана никак не могла оторвать взгляда с Дамиана: действительно, дьявол во всей своей грозной красе, взгляд так и метал искры гнева, а вокруг такое напряжение, что хоть ножом режь. Два хищника столкнулись в борьбе за одну добычу. Вот только ЕЕ хищник отпустил ее, дал шанс быть свободной. Дэм на мгновение поднял глаза — должно быть, удостовериться, что она ушла, — и, встретившись с ее взглядом, недовольно покачал головой, словно ругая за медлительность. До самого вылета Лана не находила себе места. Герман. Дамиан. Поверить в реальность всего этого было сложно. Каким образом Герман сумел выследить ее? Какие цели преследовал, явившись в чужую страну? Страшней всего было то, что он знал, где и когда ее искать… Держал все под контролем… Каждый раз, когда она думала, что большим ее и удивить нельзя, этот мужчина доказывал, что крайностей для него не существовало. Он найдет ее везде, пока будет на то его желание, а она сама подогревала его своими отказами. Так будет до тех пор, пока Герман не найдет себе новую игрушку, после того, как завоюет заветную добычу и сполна насытится ею, либо все же утратит свой интерес к ней окончательно. А так оно и будет, Лана это знала — слишком уж горделив был этот человек. Но вот появление Дамиана вызвало настоящую сумятицу в чувствах: от радости до тревожного волнения. Лана не верила, что и его появление было случайным — он знал день ее отъезда, а уж справиться о времени отлета для него было не проблемой — отеле была информация об этом. И уже плевать было, какая причина побудила его приехать — злость ли или желание в последний раз увидеть — главное, что он приехал ради нее. И защитил от Германа. Не могла она ошибиться в этом странном инциденте, хватило мимолетного взгляда, который все сказал без слов… Он отпустил ее. Позволил недосказанности остаться между ними, но спас от Германа. Откуда, черт возьми, он узнал его? В душу закралось какое-то нехорошее чувство, что за эти два дня между мужчинами в отеле произошло что-то нехорошее, и это напрямую касалось ее. — Испугалась? — Татка обладала просто поразительной способностью чувствовать ее настроение и тут же вклиниваться в мысли. — Я, признаться, тоже. Никак не ожидала, что этот урод сюда заявится. И как только узнал? Блин, у него точно есть кто-то проплаченный, кто следит за тобой, иначе как объяснить, что он так быстро и точно нас нашел. Если бы не тот водитель, что врезался в него, неприятностей точно было бы не избежать… — Это был Дэм, — тихо произнесла Лана, отвернувшись к иллюминатору. Под ними медленно проплывали белые облака, похожие на взбитую пену, а под ними простирались огромные зеленые долины, увитые нитями дорог. Самолет мчал их домой. Еще несколько часов — и от отдыха останутся только лишь воспоминания с легким налетом грусти. — Кто? — Водитель, остановивший Германа. Это был Дамиан. — Да, дела. — Тата даже растерялась от такого заявления, так как рассмотреть их нежданного спасителя не успела. Ей было важнее поскорее скрыться с глаз Германа и увести отчего-то вмиг оторопевшую подругу. И только теперь, узнав правду, неверяще покачала головой и лишь усмехнулась: многого же, оказывается, она не знала. Спешный побег после таинственной ночи, проведенной где-то вместе с грозным южным красавцем, все эти молчаливые страдания. А потом он заявляется следом за Ланой в аэропорт и спасает от преследований Германа. А ведь он сознательно разбил свою шикарную тачку, отвлекая Германа на себя! — Лан, ведь он приезжал в аэропорт за тобой, так ведь? Но Лана упрямо молчала, не желая развивать эту тему. А у самой мысли были лишь об одном: если бы не Герман, смогла бы она бросить все и остаться с Дамианом?