Исходя из всех этих соображений, Император Пол Муад’Диб решил призвать членов Ландсраада на Кайтэйн. Это место им знакомо, и, кроме того, Пол сможет показать, как многого он добился за столь короткое время. Императорский дворец сгорел дотла, чудесный город был разграблен и разрушен. Пол направил множество специальных команд восстанавливать отдельные кварталы, чтобы подготовиться к важному событию. Рабочие расчистили загаженный зал ораторов Ландсраада и развесили по стенам стяги Домов, согласившихся прислать своих представителей. Пол очень вдумчиво отнесся к выбору приглашенных. Герцог Лето пользовался заслуженной популярностью среди многих важных и влиятельных семейств. Эта популярность была так велика, что возбудила ревность Шаддама. Она и привела к похищению герцога и его убийству на Арракисе. Но одних только друзей отца мало. Надо будет привлечь и тех планетарных правителей, которые питали вражду к Шаддаму IV – и тут было из кого выбрать. Когда список приглашенных был составлен, подчиненные Пола организовали их доставку на Кайтэйн лайнерами Гильдии. Ради такого события Пол гарантировал всем своим гостям безопасность и щедрое вознаграждение. Пока Пол ожидал прибытия делегатов, федайкины усердно, раз за разом, прочесывали бывшую имперскую столицу. Они хватали всех «подозрительных» и сажали их под замок, заявляя, что делают это ради защиты Императора. Пол испытывал страшно неприятное чувство, понимая, что его люди прибегают к тактике Харконненов, но он понимал также, что угроза заговора или покушения абсолютно реальна. Можно было ради высших целей закрыть глаза на эти эксцессы, хотя Пол сильно сомневался, что это объяснение удовлетворит людей, чьи близкие пали невинными жертвами фрименского рвения… В день официального открытия первого с начала его царствования заседания Ландсраада Пол вышел на центральную трибуну и окинул взором искаженные тревогой и гневом лица собравшихся аристократов. По правую и левую руку Пола с потолка свисали пышные знамена Дома Атрейдесов. На заседание Пол не стал надевать традиционную фрименскую одежду. Напротив, он вышел на трибуну в черном мундире Дома Атрейдсов, с его гербом – красным ястребом, – вышитом на кителе. Волосы Императора были коротко острижены, он тщательно вымылся и надушился, чтобы выглядеть как подобает достойному сыну благородного герцога. Но Пол не смог смыть голубизну с белков глаз, загар с кожи, не смог разгладить морщины на обожженном знойными ветрами лице. Впалые щеки говорили о привычке к недостатку воды. Своих представителей прислали более шестидесяти благородных Домов, и Пол высматривал среди присутствующих знакомые ему лица. Вот старый однорукий Арманд Икац, не имевший законных наследников. Его владениями управлял придворный мастер меча. Вот администратор с технократического Икса (Пола нисколько не удивило отсутствие на заседании сына старого Верниуса, видимо, он не забыл старые счеты). Нашел он О’Гэри с Хагала, Сора с Анбус IV, Торвальда с Ипира, Калара с Ильтамонта, Олина с Риспа VII и многих других. Несмотря на то что в зале присутствовали и верные фрименские гвардейцы, Пол обращался исключительно к членам Ландсраада, сидящим в зале ораторов. Произнося приветственную речь, Пол возвышал голос, пользуясь заимствованными у матери интонациями, но главное, не забывал, как убедительно приказывать. Этот бесценный опыт он приобрел, командуя фрименами и солдатами Атрейдесов. Многим Пол был обязан Гарни Холлику, Дункану Айдахо, Сафиру Хавату, но больше всего своему отцу. Пол хотел напомнить этим людям, что он – истинный сын герцога Лето. – Падишах-Император потерпел поражение, – заговорил Пол и сделал паузу, чтобы заставить аудиторию ждать, что он скажет дальше. – Он был разгромлен собственной надменностью, уверенностью в несокрушимости сардаукаров, он был задушен сплетенной им паутиной заговоров и интриг, в которую он надеялся поймать Дом Атрейдесов. – Последовала еще одна пауза. Пол осмотрел зал, ища эмоции на лицах, гнев. Он видел и такие лица, но большинство их не выражало ничего, кроме страха. – Многие из вас знали моего отца, герцога Лето. Он внушил мне уважение к законам чести и научил править, и я намерен воспользоваться его наукой, находясь на императорском троне – если вы мне это позволите. Пол задержал взгляд на съежившемся под бременем прожитых лет Арманде Икаце, который с каменным лицом сидел в кресле. Некоторые аристократы и высшие чиновники что-то записывали. Другие с любопытством подались вперед, стремясь рассудить, какие выгоды они смогут извлечь из создавшегося положения. – Так как у Шаддама нет законных наследников мужского пола, а я взял в супруги его старшую дочь Ирулан, то я являюсь единственным законным наследником трона Льва. Но мое правление не будет простым продолжением царствования рода Коррино. Мы все извлекли уроки из тягостного прошлого. Некоторые рассматривают период смены власти как смуту, но вы можете помочь мне как можно скорее восстановить стабильность в Империи. – Стабильность? – раздался возмущенный голос из задних рядов. – Не слишком-то много стабильности осталось в Империи, и все это благодаря вам! У говорившего были длинные, рассыпавшиеся по плечам светлые волосы, изрядно тронутые сединой, седая львиная борода и проницательные светло-голубые глаза. Пол узнал графа Мемнона Торвальда, желчного брата одной из последних жен Шаддама. Пол пригласил его, надеясь, что граф в достаточной степени недоволен родом Коррино, чтобы стать его, Пола, союзником. Но судя по его гневной вспышке, граф относился к другой категории аристократов. Возможно, его придется изолировать. – Вы можете говорить свободно, граф Торвальд! – воскликнул Пол. – Можете, хотя мне кажется, что очень немногие разделят ваше мнение. Удивившись позволению, Торвальд тем не менее продолжил: – Ваши фрименские армии ведут себя как волчьи стаи. Мы все видим, что они сделали с Кайтэйном. Они сожгли Императорский Дворец – и вы это допустили! – Граф сделал недоуменный жест. – Вы называете это царством стабильности? – Назовите это ценой войны, войны, которую развязал не я. – Пол широко развел руки. – Мы можем остановить кровопролитие немедленно. Ваши владения окажутся в полной безопасности, и я гарантирую вам свою защиту, если подпишете со мной союзный договор. Вы знаете, что закон на моей стороне, так же, как и власть. Кроме того, – добавил он, использовав свою козырную карту, – я контролирую специю. Меня поддерживают Космическая Гильдия и КООАМ. Но эти слова лишь еще больше распалили старого Торвальда. – Хороший же нам предоставляют выбор: либо кровавая нестабильность, либо подчинение религиозной тирании! Болиг Авати, главный администратор иксианских технократов, встал с места и уверенно сказал: – Если мы согласимся на предлагаемый вами союз, Пол Атрейдес, то будем ли мы должны поклоняться вам как богу? Некоторые из нас переросли эту потребность в ложных, но удобных божествах. По залу прокатился гневный ропот, одни аристократы были недовольны диссидентами, другие явно их поддерживали, и это был тревожный знак. С Торвальдом было солидарно больше присутствующих, чем ожидал Пол. Повысив голос, чтобы перекричать поднявшийся шум, Пол сказал: – Мои лучшие бойцы воспитывались в суровых пустынях Арракиса. Они воевали с беспощадными Харконненами и с сардаукарами Императора. Имперская справедливость не оказала на них благотворного влияния. Но если вы присоединитесь ко мне, то мои солдаты не ступят на ваши планеты. Когда же не останется врагов, то отпадет и нужда в моей армии. Он перевел дух, выражение его лица стало суровым. – Если мне не удастся убедить вас словами, то придется прибегнуть к другим методам убеждения: к эмбарго, финансовым рычагам и даже к блокаде. Я уже объявил о повышении тарифов за использование кораблей Гильдии для тех планет, правители которых отказались признать мою верховную императорскую власть. – Шум в зале усилился, и Пол заговорил еще громче: – Пока я не объявил полный мораторий на транспортное сообщение с этими планетами, но оставляю это право за собой. Я предпочитаю добровольное сотрудничество принуждению, но я любыми средствами положу конец этому бессмысленному конфликту. – С самого начала вы решили стать тираном, не так ли? – закричал Торвальд, опершись большими руками о перила верхнего яруса. – Я по горло сыт Императорами. Вся галактика сыта ими по горло. Моя планета прекрасно обойдется как без ваших сумасшедших фанатиков, так и без вашего великодушного сапога. Ландсраад сделал ошибку, позволив династии Коррино так долго властвовать, даже если учесть междуцарствия. Но мы не извлекли из этих ошибок никаких уроков. – Он направился к выходу, потом обернулся через плечо и добавил: – Надеюсь, что и все остальные скоро тоже очнутся от этого тяжкого дурмана. Федайкины хотели было схватить Торвальда, но Пол жестом остановил их. Надо было проявить разумную осторожность. Пол понимал, что никакими словами ему не удастся сейчас переубедить Торвальда, но насилие могло оттолкнуть от него многих других. – Я рад, что это произошло, – сказал Пол, намереваясь удивить аудиторию. – Я не хочу притворяться. Меня сильно разочаровало то, что граф Торвальд отклонил мои предложения, но я рад, что все остальные выслушали меня и решили проявить рассудительность. – Он посмотрел на знамена Дома Атрейдесов, висевшие по обе стороны от трибуны, потом снова перевел взгляд в зал. – Вы поняли мои условия. Тот, кто не дорожит своей жизнью, думает, что стать героем очень легко. Святая Алия Прошел месяц после возвращения Пола с завоеванного Кайтэйна и с достопамятного заседания Ландсраада. Пол стоял на краю Арракинской низменности, озирая место своей самой важной победы. Вместе с ним был Стилгар, который также собирался принять участие в торжественной церемонии, после которой они встретятся с другими военными советниками, чтобы обсудить, куда следует в первую очередь направить отборных фрименских воинов. Гарни Холлик уже возглавил отряд, отправившийся к Галации, но впереди было еще много сражений и завоеваний. Пол лучше других знал, что джихад только начинается. Он затребовал и получил от Космической Гильдии полный список тысяч планетных систем. Их было так много, что запомнить его наизусть мог только ментат. Он также получил полный список компаний КООАМ, так как был основным держателем акций этой организации. Его доля превышала доли всех других держателей, вместе взятых. Сомнительно, чтобы Шаддам представлял себе истинные размеры своей Империи, величину богатств и территорий, которыми он якобы управлял. Пол был уверен, что КООАМ и Гильдия утаивают часть своих доходов; были обнаружены планеты, не отмеченные ни на каких картах. Местоположение их знали на память только штурманы Гильдии. Такие планеты были идеальными местами для хранения запасов оружия и, может быть, даже изъятых у отдельных аристократических Домов их ядерных арсеналов. Все эти тайные планеты должны быть включены в орбиту правления Муад’Диба. Битва за Арракин казалась теперь мелкой стычкой в сравнении с теми сражениями, которые развернутся вскоре именем Пола. В битве за Арракин погибли многие тысячи людей, но это лишь ничтожная доля жертв, которых потребуют грядущие галактические битвы. Пусть так, но значение этой первой битвы было огромным. То был поворотный пункт истории. Здесь погиб зловещий барон Харконнен. Здесь сардаукары потерпели первое в своей истории поражение. Здесь сдался на милость победителя гордый Император из рода Коррино. Немилосердно палящее солнце висело над головой, раскаляя пески и скалы внизу, где уже собралась огромная толпа, чтобы лицезреть Муад’Диба. Все эти люди были одеты в традиционные фрименские конденскостюмы, не похожие на те, которые продавали паломникам. В толпе сновали громко расхваливающие свой товар продавцы воды и сувениров. На знойном ветру трепетали пестрые знамена. Все ждали Муад’Диба, его обращения к народу. Пол повернулся к неподвижно стоявшему рядом Стилгару и тихо произнес: – Когда мы дрались на равнинах Арракина, Стил, граница между добром и злом была очень четкой. Мы знали, за что мы боролись с объединенными Домами и имели моральное право воодушевлять на битву своих бойцов. Но в моем джихаде уже погибло великое множество людей, и среди них невинные. Со временем про меня скажут, что я был хуже, чем Коррино и Харконнены. Это замечание покоробило Стилгара. Его убежденность нисколько не поколебалась даже после того, что он видел в разграбленном Кайтэйне. – Усул! Мы прибегаем к насилию только ради очищения, ради искоренения зла и спасения жизней. Если бы не твой джихад, то погибло бы гораздо больше. Ты знаешь это. Так сказало тебе твое предзнание. – Ты верно говоришь, но меня тревожит, что я мог чего-то не учесть. Кто знает, может быть, мне следовало избрать иной путь. Я не могу ничего принять просто так. Я должен искать. – В сновидениях? – Нет, с помощью осознанного предзнания и с помощью ментатской логики. Но каждый раз рассуждения приводят меня к тому же пути. – Значит, другого не существует, Усул. Пол улыбнулся этому ответу. Если бы он мог быть таким же убежденным в своей правоте, как Стилгар. Наиб был человеком, для которого существовали только абсолютные истины. Когда настало время выступать перед народом, Пол поднялся по ступеням на грандиозный монумент, воздвигнутый в его честь. Это была скульптура песчаного червя в натуральную величину, изваянная прославленным и обращенным в новую религию скульптором с Чусука. У подножия монумента были установлены таблицы с названиями планетных систем, уже покорившихся Муад’Дибу. Большинство таблиц были не заполнены – в ожидании следующих славных побед. Теперь же требовалось начать представление. Пользуясь как тростью палкой наездника, Пол начал подниматься по ступеням, высеченным в груди серого пластонового чудовища, безглазая голова которого смотрела в большую ложбину, в которой стоял быстро растущий город Арракин. За Полом следовал Стилгар – тоже с символической палкой. Взобравшись на спину скульптуры, они оба вставили палки в промежутки между кольцами и приняли позы наездников, словно настоящий червь снова мчал их по пустыне навстречу победе. На хвосте червя в таких же позах стояли фрименские солдаты. Толпа повторяла приветственные крики солдат, и звуки эти титаническим эхом отдавались от скал и достигали города. Много лет назад, готовя сына к опасностям Арракиса, герцог Лето посоветовал ему воспользоваться местным суеверием и объявить себя давно ожидаемым махди, Лисаном-аль-Гаибом. Но это было самое крайнее средство. Теперь же Пол совершил такие подвиги, которые его отец не мог себе даже вообразить. Голос Пола гремел над равниной, усиленный динамиками, вмонтированными в скульптуру. – Сегодня я хочу со всем смирением воздать честь тем фрименам и солдатам Дома Атрейдесов, которые пали на Барьере и в городе, но спасли нас от тирании. – Толпа восторженно заревела, но Пол поднял руки, чтобы успокоить людей. – Узнайте истину из уст Муад’Диба. Мы выиграли первые сражения джихада, но впереди у нас еще много битв. Священная война постепенно становилась живым организмом, живущим по своим законам, но Пол был и остался ее катализатором. Пол хорошо понимал, что должен выиграть также и нравственную битву, принять вызовы, не сулившие ни побед, ни поражений, но чреватые неясными исходами. Но на эту рефлексию он отважится потом, когда закончится нынешняя фаза джихада. Вот тогда он посмеет показать народу свои неудачи, свою слабость, показать ему, что он, Пол Атрейдес, вовсе не бог, а обычный человек из плоти и крови. Только тогда начнется истинное понимание, но это случится еще очень и очень не скоро. Покончив с официальной церемонией, Пол и Стилгар спустились по ступеням к подножию монумента. Здесь бородатый фримен передал Императору добрую весть. – Муад’Диб, как ты и предполагал, Икац немедленно сдался нам без кровопролития. Твое обращение к Ландсрааду напомнило старому эрцгерцогу о его обязательствах в отношении Дома Атрейдесов. Он прислал своего представителя, чтобы тот лично подтвердил клятву на верность. Этот посланец утверждает, что знал тебя еще ребенком. Охваченный любопытством Пол посмотрел на стоявшего у подножия статуи стройного человека, одетого по моде мастеров меча: в мундире с эполетами, украшенном эмблемами. Бледно-лиловые кюлоты делали человека похожим на щеголя. Человек показался Полу до боли знакомым, особенно когда снял широкополую шляпу и изящно поклонился. – Муад’Диб может и не помнить меня, но меня не может не помнить Пол Атрейдес. Теперь Пол узнал лысоватого Уитмора Бладда – отчасти по красноватой родинке на лбу. Он был одним из самых способных бойцов за всю историю Гинаца. У этого мастера учился когда-то Дункан Айдахо, а потом Бладд много лет служил Дому Икаца. – Мастер меча Бладд! Разве мог я забыть тебя? Я помню, как ты проявил себя во время войны убийц, которую мой отец вел против Груммана. – Да, то были великие, героические дни. – Щеголеватый Бладд развернул документ о подчинении. – Икац всегда поддерживал Атрейдесов. Это долг чести и крови. Конечно же, мы признаем вас новым Императором. Отбросив формальности, Пол (к ужасу телохранителей) раскинул руки и обнял Бладда. – Это вы помогли нам, защитили нас. Вспыхнув от смущения, Бладд отступил. – Смею настаивать, что это всего лишь обходной маневр, милорд. Печально, милорд, но я – это, видимо, единственное, что осталось от некогда великого Дома. Я всего лишь старый воин, вся слава которого теперь в прошлом. Остается только вспоминать о ней. Последняя поездка на Кайтэйн оказалась слишком трудной для эрцгерцога, и он поспешил вернуться домой. Бладд извлек из кармана маленькую, украшенную узорами коробочку.