— Слышала, ты стала какой-то большой шишкой, хотя Мика Харима пропала? Анри молчала. А девушки всё не унимались: — Старостой заделалась, да? Чё, строишь из себя примерную ученицу? — Ну давай, расскажи, как так получилось. Помнится, в средней школе ты только и делала, что таскалась за Микой хвостиком… Незнакомые девочки по очереди сыпали обидными словами, но Сонохара даже не пыталась возразить. «Над ней что, издеваются?! Неужели это до сих пор случается? Да и говорят такие избитые фразы, словно сошли со страниц старой манги!» Из-за этого они даже не казались особо страшными. Микадо знал, что обязан вмешаться, как второй староста. Останавливала его лишь навязчивая мысль: ну подойдёт он, вмешается, а что потом-то делать? Прошагать мимо, будто ничего не видел, — как-то неправильно. Но и вступать в конфликт, чтобы стать новым объектом для ненависти, Микадо не слишком хотел. «Точно, придумал! Я подойду к ним, улыбнусь и скажу: “О, Сонохара, не ожидал тебя тут встретить!” — будто не заметил, что её задирают! А если эти девчонки вмешаются, разберусь на месте». План был так себе — что-то среднее между «драться» и «бежать», но лучшего не нашлось, и Микадо шагнул вперёд. Неожиданно кто-то сзади положил ему руку на плечо. От испуга у Микадо перехватило дыхание. Он обернулся и встретился с уже знакомым взглядом. — Ух ты! Задир собрался разогнать? Похвально, — с нескрываемым интересом проговорил Идзая Орихара и вдруг принялся толкать Микадо вперёд. — Вы чего?! — воскликнул Микадо. Вышло неожиданно громко: на голос обернулись и незнакомые девочки, и Анри. — О… О, Со-со-сонохара! Не ожида-да-дал тебя здесь встре… Да зачем же так!.. Идзая остановился лишь тогда, когда вытолкнул Микадо в самый эпицентр событий и все девушки уставились на него. — Вы что-то хотели? — заметно робея, спросила одна из забияк. Естественно, обращалась она не к Микадо, а к стоявшему у него за спиной Идзае. — Ай, как нехорошо! Докучать кому-то средь бела дня. Небеса над вами, может, и сжалятся, а вот полиция — точно нет, — хохотнул Идзая, неторопливо приближаясь. — Издеваться над другими плохо. Очень, очень плохо. — А тебе-то какое дело, дядя! — зло загалдели девушки, то ли взаправду расхрабрившись, то ли пытаясь блефовать до последнего. — Вы правы, никакого, — ухмыльнулся Орихара. — Если вас в этой подворотне изобьют и оставят умирать — мне не будет до этого дела. Даже если я сам буду вас избивать и резать ножом, мне всё равно не будет до этого никакого дела. Я даже не обижен за то, что вы назвали меня дядей — в мои-то двадцать три! Не правда ли, странно? А всё потому, что людям одновременно есть и нет друг до друга дела. — Чего?.. — Девушки лишь хлопали глазами, не в силах уловить суть. — Люди такие хрупкие, — Идзая, не торопясь объяснять свои слова, вновь шагнул вперёд. — Впрочем, бить девочек — не самое любимое моё развлечение. В следующее мгновение в руках Идзаи появилась небольшая сумочка. — Эй!.. Как?.. — воскликнула одна из девушек, с первого взгляда узнав дорогую вещицу. Сумка, которая должна была висеть на плече, неведомым образом оказалась у Идзаи. Всё ещё болтающийся на плече ремешок был аккуратно перерезан на уровне бедра. Девушки совсем растерялись, Микадо же, стоявший за спиной Идзаи, был до чёртиков напуган: ему открывался прекрасный вид на острый нож, который Орихара прятал за спиной. Больше всего Микадо пугало то, что он не понял ни откуда нож взялся, ни когда Идзая успел перерезать ремешок чужой сумки, хотя всё происходило у него на глазах. Нож оказался складным. Идзая ловко закрыл его, по-прежнему пряча за спиной, и убрал в рукав. Левой рукой, уверенно — Микадо словно смотрел на работу уличного фокусника. Улыбаясь, Идзая достал из сумочки мобильный телефон. — Так что, пожалуй, я опробую новую забаву — топтать их мобильники. С этими словами Идзая разжал пальцы. Пластиковый корпус телефона, покрытый наклейками, клацнул об асфальт. — Ты чё творишь?.. — начала было законная владелица и уже потянулась подобрать его… Идзая с силой наступил на мобильник, чудом не отдавив ей пальцы. Раздался смачный хруст, словно от чипсов. Обломки расколовшегося корпуса застряли у Идзаи в подошве. Хозяйка телефона горестно вскрикнула, но Орихара не останавливался. Он топтал телефон левой ногой, механически и размеренно, словно пресс, ударяя каблуком практически в одно и то же место. И смеялся он при этом так же — неестественно ровно, как машина. Идзая заливался громогласным смехом, а девушки тем временем задрожали: — Капец! Да он обдолбанный, точно говорю! — Кошмар! Бежим скорее! Владелица мобильника, который безжалостно втаптывали в асфальт, отсутствующе глядела на жестокую расправу. Подруги схватили её и торопливо утащили на оживлённую улицу, где троица растворилась в толпе. Убедившись, что они ушли и больше не вернутся, Идзая тут же перестал и смеяться, и топтать телефон. Как ни в чём не бывало он повернулся к Микадо. Анри даже не пыталась сбежать и в страхе глядела на обоих. — Всё, надоело. Даже эта забава мне уже наскучила. — Идзая добродушно улыбнулся. — Ты молодец, человека защищать бросился. Не многие твои сверстники на такое способны. Услышав его слова, Анри удивлённо поглядела на Микадо. Тому от стыда захотелось провалиться под землю: это ведь Идзая спас Сонохару, посеяв хаос, а сам Микадо собирался защищать её самым пассивным методом из возможных. Реакция Микадо ничуть не смутила Идзаю. Он заговорил снова: — Микадо Рюгаминэ, мы встретились не случайно. Я тебя искал. — А?.. Но только Микадо собирался уточнить, зачем же его искали, как из переулка прилетел металлический мусорный бак, стоявший около круглосуточного магазина, и попал прямо в Идзаю. Мусорка с грохотом покатилась по асфальту. Идзая вскрикнул от боли и упал на колени. Прямое попадание! Но, на счастье, бак влетел в Орихару боковой поверхностью, а не ребром, и со стороны удар казался больнее, чем был на самом деле. Пошатываясь, Идзая встал и обернулся: — С… Сизонька… — Идза-а-я, — лениво протянул кто-то в ответ. Анри и Микадо медленно повернулись на незнакомый голос. В переулке стоял молодой человек в тёмных очках. Кроме очков, в глаза бросался галстук-бабочка и костюм, напоминающий форму бармена. Мужчина походил на зазывалу какого-нибудь бара или давно ушедших в прошлое кабаре. Он был высоким: Саймона, конечно, не перерос, но всё же возвышался над окружающими. При этом не походил на человека, способного поднять и так далеко метнуть бак, — слишком уж худой на вид. — Я тебе разве не велел не появляться больше в Икэбукуро? А, Идза-ая? Орихара, должно быть, слишком хорошо понял, что собеседник не шутит. Микадо впервые увидел, как улыбка сползает с его лица. — Сизонька, ты разве не в Нисигути работаешь? — Выгнали оттуда. И я же говорил не звать меня так, а, И-и-идза-ая-а? Сколько можно повторять? Меня зовут Сидзуо Хэйвадзима, — прорычал мужчина, и на виске у него отчётливо забилась жилка. Выглядел он заурядно и мог издалека сойти за обычного бармена, но вблизи от Хэйвадзимы исходила некая аура опасности. «Ни разу ещё не видел, чтобы у кого-то взаправду жилка на виске билась», — невольно подумал Микадо, и тут им завладел инстинктивный, животный страх, отчего все мысли разом вылетели из головы. Сидзуо Хэйвадзима — один из тех, кого Масаоми советовал не злить. Кида, однако, отнёс его к категории «не якудза и не мафия», так что этот Хэйвадзима, видимо, обычный горожанин. Но Микадо понял: если и есть человек, решающий всё насилием, живущий им, — то вот он, стоит напротив. Теперь всё встало на свои места. Почти любой житель Японии, поглядев на Хэйвадзиму в деле, решил бы: он из тех, с кем лучше не связываться. Конечно, проще было бы, внушай Сидзуо ужас одной только внешностью, но именно то, что он практически не выделялся из толпы, и делало его таким опасным. — Да ладно, Сизонька. Всё ещё бесишься, что я тебя подставил? — Вовсе не бешусь. Просто хочу тебе накостылять. — Да ладно, лучше дай мне уйти. — Идзая достал из рукава нож. — Не люблю я это твоё пристрастие к насилию, Сизонька. Тебе бы лишь кулаками помахать, кто бы что ни пытался тебе вдолбить, втолковать или втемяшить. Блеснуло лезвие ножа, и Сонохара судорожно вскрикнула. У Микадо перехватило дыхание. Он попытался жестами показать ей: «Бежим!» Анри увидела. Она закивала, вжимаясь в стену, а затем, прижав к груди портфель, кинулась прочь, на главную улицу. Микадо последовал за ней, оглянувшись всего раз. Подворотню, откуда они выбежали, огласил яростный рёв Сидзуо. Там уже начинали собираться зеваки. Двухметровый гигант, Саймон, ринулся в переулок, рассекая толпу своим телом, но дальнейшего Микадо не видел. Им овладел ужас. То, чему он стал свидетелем, — это повседневность города или нечто необычное? Он не знал, но понял: не стоит ему в такое лезть. Так вот что это за «люди, которых лучше не злить». «Но если это обычные люди, то какие же в таком случае якудза и китайская мафия?..» Микадо, конечно, знал: когда в сети болтают о жутких побоищах, правду не отделить от лжи. Но теперь, побывав в центре событий, о которых слагались эти легенды, осознал: в реальности всё ещё страшнее.