После обеда я отправилась в редакцию. Кстати, она, оказывается, расположена недалеко от нашего дома, всего через два квартала. Это хорошо, потому что мне в ближайшее время придётся ходить туда каждый день — даже автобус не понадобится. В отделе кадров сидела очень милая тетенька лет сорока — Клавдия Кирилловна (фамилию не запомнила). Она опять спрашивала про грамотность и умения, потом распечатала на принтере страничку с текстом про воробья со сломанным крылом и сказала, чтобы я нашла и исправила там ошибки. Это было очень интересно — кроме ошибок в правописании и со знаками препинания, были такие приколы, как вставленное совсем не туда предложение. Я подумала и вычеркнула его полностью. Клавдия Кирилловна осталась довольна результатом и даже похвалила меня — сказала, что грамотные девушки моего возраста большая редкость. Я, наверное, покраснела от гордости.:-) В общем, в итоге меня назначили помощником редактора в отделе информационных ресурсов — как я поняла, там всё связано с сайтом редакции. Если честно, я была немного разочарована, потому что хотела работать в настоящем отделе горячих новостей, но, конечно, ничего не сказала. Тем более что Клавдия Кирилловна сказала — там как раз нужны люди грамотные и умеющие работать в интернете. Я не думаю, что так уж хорошо разбираюсь в интернете, но постараюсь их не разочаровать. Дальше я заполнила договор, подписала и отдала К. К. Она сказала, что я могу приходить на работу с завтрашнего же дня. Рабочая неделя — с понедельника по пятницу, с 9:00 до 18:00. Зарплата — 20 тысяч рублей. По сравнению с тем, что получают мама и папа, это, конечно, мало, но ведь я устраиваюсь не ради денег, а чтобы опыт получить. Да и вообще, на личные 20 тысяч в месяц можно много всего интересного накупить! Я буду держать тебя в курсе своей работы, дорогой Дневник. Завтра познакомлюсь со своими коллегами (какое классное слово — коллеги!) и наконец начну делать что-то полезное. Волнуюсь, но это хорошо. Гораздо лучше, чем скучать дома. P. S. Про тот теракт. Говорят, это сделали всё же не мусульмане, а какая-то секта, которая вдохновлялась похожим терактом в Японии. Из-за этой эпидемии развелось по всему миру психов.:-( 22 сентября (вторник) Этого не может быть соберись Так. Не реветь. Успокойся, Катя. Нужно написать, что произошло. Я сегодня шла 23 сентября (среда) Сейчас утро, 6 часов. Я проснулась два часа назад и с тех пор не могу заснуть. Пожалуй, всё-таки буду писать, всё равно делать больше нечего, только плакать. А все слёзы я выплакала ещё вчера. В общем, это было так… Вчера утром я встала в восемь, позавтракала и пошла на работу. Пешком, потому что редакция очень близко, я писала об этом. Дошла до улицы Строителей и там остановилась на перекрестке у светофора. И там был ЭТОТ ЧЕЛОВЕК. Я сначала думала, что он пьяный. Он был молодым, немного старше меня, наверное. Блондин. В маске, в тонкой кожаной куртке, только без перчаток. Но я тогда особого внимания на это не обратила. Многие ходят без перчаток. Стоял он такой, шатался. А потом посмотрел на меня, я тоже посмотрела на него и увидела у него на шее и подбородке эти красные точки. Чумная сыпь. Я сразу узнала её, хотя раньше никогда не видела вблизи человека, заражённого ГЧ. И он тоже это понял. У него тряслись руки и ноги, рот был приоткрыт — кажется, его мучила боль. Мне надо было сразу убегать, но я, тупая дура, стояла и глазела на него. Тогда он сделал шаг ко мне, поймал меня за запястье, другой рукой стянул со своего лица маску и КАШЛЯНУЛ мне прямо в лицо. Даже через маску я почувствовала такой запах, отвратительный, как от тухлятины. Я закричала и попыталась вырваться, а он стал хватать меня за лицо, чтобы снять с меня маску. Это ему даже удалось, и он снова нарочно кашлянул, но в этот раз не так близко от моего лица. И улыбался всё это время. В конце концов, я вырвалась от его захвата, он упал на землю, а я стала убегать. Кажется, он так и не поднимался. Я побежала обратно домой, не останавливалась, пока не оказалась в своём подъезде. Там отдышалась и стала звонить в эпиднадзор, ещё не понимая, что произошло. Сказала, что возле ТЦ «Манго» на улице Строителей ходит заражённый человек. Когда они спросили меня, контактировала ли я с ним, я поняла: если скажу правду, меня тоже заберут в карантин. Я сказала: «Нет, я просто сыпь на шее издалека увидела и сразу ушла». Я теперь заражена? Почему я? Ведь там у светофора мог быть кто угодно. Как это вообще случилось? ГЧ незаметна в течение недели или около того. Но если я заразилась от этого УРОДА, то буквально сегодня-завтра я тоже стану заразной, и от меня болезнь перейдёт к моей семье. К маме, папе, Жене, Владику, Ване, бабушке. Я вчера соврала им, сказала, что неправильно поняла слова Клавдии Кирилловны: оказывается, выходить на работу мне нужно в среду. Но если я буду валяться в комнате сегодня, они поймут, что со мной что-то не в порядке. Может, они уже вчера во время ужина это поняли, хотя я тщательно умыла лицо, чтобы не было видно, что я плакала. Мне нужно сказать им правду. Тогда они вызовут эпиднадзор, и меня отправят в карантин. А может, я и не заражена. Говорили же, что ГЧ теперь стала слабее. Когда тот человек кашлянул на меня в первый раз, я была в маске. А во второй раз он кашлял издалека. Хватания за руку вообще не в счёт — я была в перчатках. Так что надежда есть. Заражена? Не заражена? Заражена? Не заражена? З? Н? З? Н? Так, без истерики. У меня ощущение, что я стала грязной. Но грязь внутри, а не на коже. Всё чешется изнутри, как будто в кровь добавили песка. Может, это признаки ГЧ? Но о чесотке нигде не написано, да и рано ещё для проявления симптомов. Должно быть, я просто сама себя накручиваю. Нервы. На завтрак не выходила, притворилась спящей. Мама сегодня не ушла на работу — я слышу, как она ходит по квартире и убирается. Они о чём-то шепчутся с Женей. Мне кажется, они догадались. Звонили из редакции — не взяла трубку, как и вчера. Ну почему я? Как я ненавижу того человека. Мама опять стучалась ко мне. Я не открыла. Мне всё-таки надо выйти и всё рассказать. Иначе никак. Если буду так и лежать, то убью всю свою семью. А в карантине, говорят, некоторых излечивают, хотя никто не знает, как. Боже. 24 сентября (четверг) Вот мы и в нашем новом жилище, милый Дневник. Здесь нет никого, кроме нас. Никто не помешает нам общаться, и мы тоже никому не можем помешать. Вчера было ужас что. Я рассказала маме и Жене, что со мной произошло. Они, естественно, были в шоке. Мне самой стало очень плохо, когда я смотрела на них. Женя плакала. Мама держалась, но еле-еле — на глазах так и блестели слёзы. Я сказала, чтобы они вызывали эпиднадзор. На самом деле, я не хотела этого, но просто не могла стоять и видеть их лица. И тут Женя закричала, что никто никого не вызовет — она читала в интернете, что там делают с больными, как их содержат. Я не знаю, чего она там начиталась, но спрашивать не стала. Мама спросила, сколько точно времени прошло с момента моего заражения, потом позвонила папе, сказала, чтобы он срочно возвращался. Бабушка спала, и будить её не стали. Папа держался молодцом, хотя изменился в лице, когда мама прошептала ему «новость». Он сразу согласился, что вызывать эпиднадзор не стоит. Ведь пока неизвестно, заразилась я или нет, но они разбираться не станут — сразу отправят в карантин, и там, среди больных, я уже точно подцеплю ГЧ. Мама предложила снять небольшую квартиру, где я смогу жить одна, а они будут подносить продукты через дверь. Если через неделю у меня не проявится болезнь, значит, всё хорошо, и я вернусь. Квартиру для меня папа нашёл уже к обеду — сейчас многие дома пустуют и сдаются, поэтому жилье легко найти. Дом стоит буквально через два здания от нас — жёлтый шестиэтажный дом. Квартира однокомнатная, находится на втором этаже. Ванна и туалет раздельные. Хозяева уехали в другой город (не знаю, из-за эпидемии или по другой причине) и теперь сдают квартиру через посредников. В общем, теперь это мой дом. Кстати, тут очень даже уютно — есть вся мебель, холодильник, телевизор, стиральная машина-автомат и т. д. Разве что обои ужасные. Не люблю жёлтый цвет, от него у меня глаза болят. И ещё нет кабельного интернета, но это ничего, посижу через мобильный. В ноутбуке куча сериалов, пару книг с собой тоже захватила. Общаться со своими теперь могу только по телефону. Еду обещали оставлять в подъезде раз в день. А сегодня дали столько витаминов и таблеток, что меня затошнило, когда я всё это выпила. Но если они готовы хоть немножко предотвратить заражение, я могу глотать их и в пять раз больше. Сегодня я чувствую себя намного более спокойно, чем вчера. Наверное, из-за того, что я тут одна — никто на меня не смотрит, никто не плачет. Делай что хочешь. Мне это даже нравится. А знаешь, я тут подумала, что в одиночестве я не была очень давно — семья у нас большая, и почти нет случаев, когда ты остаешься совершенно одна. Ну а тут целая квартира в моём распоряжении. Пока вроде ничего не болит. Пожелай мне удачи, Дневник. Твоя Катя. 25 сентября (пятница) Утром мама оставила внизу пакет с продуктами. Я смотрела на неё из окна, а она смотрела на меня. Потом, когда она ушла, я спустилась и забрала пакет. В нём были хлеб, сыр, колбаса, чай, молоко, тушёнка, лапша, яйца и сайра. Аппетита особо не было, так что я весь день ела один и тот же омлет и жевала бутерброды. День провела за сериалами. Немного поболтала с Аллой — соврала, что сижу в своей комнате, а работу ещё не нашла (хорошо, что не успела ей рассказать, что меня приняли в редакцию). У неё всё хорошо, только скучает сильно. Если бы у меня в квартире был только папа, я бы тоже на стены лезла. Вечером звонили родители. Я их успокоила, сказала, что пока у меня ухудшений нет. Они очень много рассказывали про свою работу. Раньше они так не делали. Папа говорил, что поставки молока из ферм и сёл стали очень маленькими, и им приходится разбавлять молоко водой, чтобы как-то держаться нужного количества молочных продуктов. Потом телефон взяла Женя — она сказала, что уже может нормально ходить. Говорила очень громко, часто смеялась. Бабушка полчаса допрашивала меня, не всухомятку ли я тут питаюсь. Даже Владику телефон давали. Не нравится мне это. Они стали разговаривать со мной, как с ребёнком. Нет, я даже точнее скажу — так, как будто я УЖЕ заболела и завтра умру, поэтому меня нельзя никак расстраивать. А я же ещё не больна, и вообще неизвестно, заражена я или нет! В три часа дня к соседям по лестничной клетке кто-то очень долго и нудно стучался. Кажется, ушёл, не достучавшись. Значит, там тоже никто не живёт. Я вообще с момента переезда не слышала, чтобы соседи как-то шумели. 26 сентября (суббота) Задремала сегодня после обеда. Опять приснился сон про обезьян. На этот раз дело было в пустыне. Песок под ногами постоянно проваливался, бежать было очень сложно. Проснулась в отвратительнейшем настроении и долго не вставала с кровати. Дневник, я сегодня, пока лежала, думала о смерти. Знаю, что это плохо, но я не могу перестать думать. Я много раз читала в газетах и в интернете, что там-то и там-то кто-то умер, и просто думала: «Бедняга». Не вникала. А ведь это же ужасно — кто-то уходит навсегда, а всё, кроме него, остаётся на своих местах. Если я умру — значит, я просто выключусь, как лампа, а эта квартира и все, кого я знаю, останутся. Как такое может быть? Получается, я ничего не узнаю о том, что будет происходить после дня моей смерти? Где-то напишут: «Екатерина Громова умерла на 16-м году жизни от вируса гиббоньей чумы, которая унесла уже миллионы жизней». И всё, да? Дневник, кстати, вот только что подумала — если я заразилась, то ты тоже, потому что прошло четыре дня с момента первого контакта, а человек уже на третий день заражает всё, до чего дотронется. А тебя я касалась много раз. Значит, у нас обоих (МОЖЕТ БЫТЬ) одно несчастье. Ничего, выпутаемся!:-) Твоя Катя.