12 ноября (четверг) Опять встречалась с Мартой. Разговаривали о том, как мы переносили ГЧ. Кажется, у неё болезнь прошла быстрее, чем у меня, но у Марты не было наркотиков, которые снимали бы боль, так что ей приходилось хуже. К тому же рядом умирали муж и свекровь… Она сказала, что как раз весной они с мужем решили завести ребёнка. У них это быстро не получилось, и сейчас Марта этому очень рада. Среди беременных процент выживаемости при ГЧ почти никакой. Ещё мы обсуждали «Красную смерть». Марта сказала, что ей это уже безразлично, потому что близких людей у неё больше не осталось. Она выросла в детдоме, хороших друзей и подруг у неё нет. «И слава богу, — засмеялась она. — Иначе кто-то из них давно настучал бы на меня, и я валялась бы в карантине». Когда я сказала, что мне есть кого терять, она извинилась и забрала слова назад в том плане, что ей, конечно, не всё равно, и она хочет, чтобы весь этот кошмар скорее прекратился. Не знаю, насколько искренне она это сказала. Марта приглашала меня к себе домой, но я пока отказалась — сказала, что мне вечером должны принести пакет, и я должна быть дома. Ну а так я, конечно, просто испугалась идти в усадьбу, где похоронены люди. Я очень боюсь кладбищ, боюсь мертвецов. Зато сама пригласила зайти Марту ко мне на днях, и она согласилась. Когда шла домой, возле дома 22 ко мне пристал какой-то пьяница. Прицепился, шёл за мной, хотел что-то сказать, но был так сильно пьян, что невозможно было разобрать, что он говорит. Я ускорила шаг, тогда он попытался побежать за мной, но споткнулся и упал, а подняться не смог. Всё это было отвратительно и сбило весь настрой после разговора с Мартой. Почему люди так сильно пьют? Неужели им совсем наплевать на себя, не о ком заботиться, особенно сейчас, когда вокруг такая страшная эпидемия? 14 ноября (суббота) Весь день идёт первый снег — валит так, что уже, наверное, не растает всю зиму. А в батареях тепло дают еле-еле, так что пришлось надеть целых два свитера, чтобы не замерзнуть. Папа пообещал занести обогреватель, который у них в комнате стоит, потому что в их квартале тепло дают нормально, и он им сейчас не нужен. Скорее бы, а то я тут совсем заледенела уже. Вчера у меня ночевала Марта. Даже странно — со мной в квартире был другой человек, с которым можно поговорить! Мы сидели в кухне до ночи, пили чай, разговаривали. Оказывается, у неё нет ни компьютера, ни смартфона с выходом в интернет, а телефон, который она носит с собой, совсем старенький и без всяких примочек — я и не думала, что в наше время такие остались. Так что новости она узнавала только из телевизора, а там про вирус рассказывают чёрт знает что. В общем, когда я Марте рассказала настоящее положение дел с «Красной смертью», она удивилась. Она-то думала, что это просто та же ГЧ. Хотя она говорила, что ей всё равно, я увидела, что она здорово перепугалась, и пожалела, что рассказала ей. Быстро перевела разговор на другую тему, стала расспрашивать о том, где она раньше работала, кем была. Марта ответила, что после универа (а училась она на экономиста) не нашла работу и где-то год была продавщицей, а потом встретилась с Андреем, и он обеспечивал их обеих, а она занималась хозяйством в усадьбе. Про свекровь она рассказывала не очень охотно: кажется, они не ладили. Ну, я и не стала углубляться в эту тему. Ночью Марта спала на полу. Вообще-то, я хотела постелить ей на своей кровати, а сама лечь на пол на лишний матрас, но Марта стала горячо протестовать. Говорила, что ей всё равно не нравятся такие кровати на пружинах, что холод ей нипочём — она в тёплой одежде, что она ворочается по ночам и просто свалится с кровати … Короче, я не выдержала и согласилась уступить ей место на полу, хотя это негостеприимно. Насчёт того, что у неё сон беспокойный, она не соврала — я ночью слышала, как Марта шевелится и зовёт кого-то. Будить её не стала: наверное, это у неё каждую ночь, с такой-то жизнью. Но мне стало так её жаль, что я чуть не расплакалась в подушку. Она мне нравится. Конечно, Марта странная, она часто теряет нить разговора, но это всё от горя и одиночества. А так она вполне нормальная девушка. Не смотрит на меня свысока из-за того, что она старше меня, не пытается учить жить — мы общались, как две одноклассницы. Я ей, кажется, тоже понравилась. Утром Марта ушла, сказав, что ей нужно смотреть за домом. Вообще, она часто рассказывает про дом: что там где стоит, как она его содержит в чистоте — похоже, это тоже её небольшой глюк. К ней иногда стучались пьяницы и ещё чёрт знает кто, но она просто не отвечала и не открывала ворота, и они уходили. Я видела издалека её дом — там высокий железный забор. По словам Марты, у мужа было что-то вроде паранойи. Он постоянно выходил и проверял, всё ли в порядке с забором, не может ли проникнуть кто-нибудь через него. Я хотела пригласить её пожить со мной, но после этого разговора поняла, что Марта не согласится уйти из дома. А если я переберусь к ней, придётся всё рассказать родителям, но это ладно. Главное — мне СОВСЕМ не хочется жить на кладбище. В гости ещё могу сходить днём, но спать там — нетушки. Так что, наверное, пока побудем соседками. Вот так, дорогой мой Дневник. У меня, кажется, появилась подружка, и это здорово. 19 ноября (вторник) Я не вела дневник несколько дней — устала записывать. Так что сейчас всё напишу кучей. Правительство объявило ультиматум Китаю, чтобы они со своей стороны что-то сделали для предотвращения массовых побегов своих людей в Россию. Иначе они угрожают ввести российские войска за границу Китая, чтобы там сделать длинный кордон и расстреливать всех нарушителей. Говорят, что новая волна эпидемии как раз идёт из южных регионов, куда перебираются китайцы, больные «Красной смертью». В больших городах «Красная смерть» распространяется очень быстро, намного быстрее, чем ГЧ. Пишут, что в Приамурье большая паника, там заражено около четверти жителей. Тоже всё из-за китайцев. В Америке заблокировали все большие социальные сети. «Фейсбук» и «Ютуб» тоже закрыли, чтобы не допустить общую панику. У меня в «Фейсбуке» была страничка, куда я почти не заходила. Проверила, попыталась зайти — действительно не работает, пишет: «Сайт временно закрыт согласно решению Конгресса США». По-моему, это глупо. Интересно, а у нас закроют «В Контакте»? В принципе, я уже там ни с кем не общаюсь, чтобы не выдать себя, но новости читать со своей поддельной странички интересно. В Южной Америке, Африке и Индии полный хаос. Целые поселки и города остаются без живых людей. Власти уже ничего не решают, все всех взрывают, грабят, убивают. Я пыталась смотреть на ролики оттуда в «Ютубе», когда он ещё работал, но так и не досмотрела ни один. Слишком жутко. Надеюсь, такое у нас не будет твориться. В Пригорске пока всё по-прежнему спокойно. Заражённых «Красной смертью» в городе пока не нашли, хотя в интернете каждый день кто-нибудь пишет, что ему точно известно о том, что больные новой чумой уже среди нас. Что касается меня, то у меня всё нормально. Папа принёс обогреватели, даже две штуки — один совсем новый, он купил в магазине. По совету мамы, которая прислала большой мешок старой ваты, я закрыла все окна, забила в щели вату и сверху заклеила скотчем, чтобы холодный воздух не входил в квартиру. Да и батареи стали греть лучше, так что теперь я почти не мёрзну, разве что по ночам, когда свитер снимаю. Плохая новость — теперь из дома мне присылают только хлеб, молоко, тушёнку и немного картошки. Иногда ещё бывает маргарин, конфеты или ещё что-нибудь мелкое. Папа рассказал, что после Нового года в Пригорске может начаться голод. У них на работу приходили военные, всё поставили на учёт. На продажу из завода теперь выпускают совсем мало — из большинства привезённого молока делают сгущёнку и отправляют в военные склады. И так везде: из мяса — тушёнку, из хлеба — сухари, ну а сахар и соль забирают, как только их подвозят в город. По словам военных, всё будут раздавать по карточкам в случае голода, но папа боится, что они просто всё разворуют. Позавчера я ходила в гости к Марте. Больше, наверное, не пойду, пусть она сама ко мне ходит — так лучше. Нет, дом у неё хороший, есть водопровод и отопление, и содержит она все комнаты в идеальной чистоте, но там как-то всё давит. Ни пылинки, всё сверкает, везде пусто. Когда я была в доме, она время от времени срывалась с места и начинала подметать пыль на совершенно чистых местах. А на могиле мужа, которая прямо за окном кухни, летом росли цветы. Марта говорит, что сама их туда пересаживала, чтобы душа его любимого превратилась в цветок. Сейчас всё, конечно, зачахло, но она обещает, что весной обязательно устроит там настоящий маленький сад. Всё это меня, если честно, испугало — я даже подумала, что Марта совершенно сошла с ума, но во всём остальном она казалась здравой. У неё, оказывается, есть много леденцов монпансье в пакетах, но она их не ест, потому что ненавидит сладкое. А вот я полакомилась сполна, это мои любимые конфеты. В общем, это все новости за прошедшие дни. Так хочется, чтобы на этом время замерло и больше ничего не менялось. Я сейчас чувствую себя хорошо, мне есть с кем поговорить, дома тоже всё хорошо — но все эти ужасные вещи, которые происходят в больших городах, рано или поздно доберутся до Пригорска. Неужели ничего нельзя поделать? Почему учёные до сих пор не изобрели хотя бы одно лекарство? Их же много по всему миру, хватило бы одного удачного лекарства, и всё, кошмар бы кончился! 22 ноября (воскресенье) Российская армия начала создавать кордоны за границей Китая. По телевизору показывали переброс войск. Китайцы в ответ угрожают войной. Только бы не начали сейчас воевать, как будто и без того проблем мало. С интернетом были какие-то проблемы, причём не только в нашем городе. Ходят слухи, что власти хотят всё перекрыть, как в Америке. На улице резко похолодало. Градусник показывает минус 15 градусов. Это уже настоящая зима. 23 ноября (понедельник) В Пригорске нашли заражённых «Красной смертью». Уже точно. Это должно было случиться. Господи, пожалуйста, спаси нас. 25 ноября (среда) Ко мне сегодня приходила Женя! Нога у неё уже совсем здоровая. Я ждала маму и сначала сестру даже не узнала. Думала: «Что за девушка смотрит в моё окно?». А оказывается, это Женя! Мне так хотелось выбежать на улицу и обнять её! Но пришлось просто смотреть друг на друга через стекло, махать рукой и разговаривать по телефону. Женя говорит, что тоже очень скучает по мне. Какая подлая болезнь эта ГЧ! Почему бы ей просто не отпускать людей, которые выжили после неё? Но нет, надо отравить своим жертвам всю жизнь… 26 ноября (четверг) В Москве массовые беспорядки. Военные стреляют в людей прямо на улицах, но не могут их остановить. Говорят, на улицах не меньше 400 тысяч людей. Некоторые даже пытались толпой штурмовать Кремль, но их остановили, слава богу. Надеюсь, к завтрашнему дню все успокоятся и разойдутся. Не хочу, чтобы в нашей стране случилось то, что было в Рио-де-Жанейро. Ваня перестал ходить на работу после того, как объявили о приходе «Красной смерти» в город. Женя и папа ему запретили. Сам папа ходит в завод, потому что его просто не отпустят — теперь там военное положение, и все обязаны быть на рабочих местах, иначе их туда притащат силой. 27 ноября (пятница) Марта совсем приуныла, когда узнала, что КС теперь в Пригорске. Я напомнила ей, что вирус не заражает тех, кто уже переболел ГЧ, но дело явно не в этом. Я не стала мучить Марту допросами, но вообще, я не понимаю её. Она ведь сама говорила, что близких у неё больше нет, а что там творится с остальными людьми, ей всё равно. Что бы я сейчас чувствовала, если бы была совсем одна, без никого? Тьфу-тьфу-тьфу, конечно… Нет, не могу такое представить. Даже пытаться не буду. В Москве продолжаются стычки на улицах. Тысячи убитых и арестованных. Пишут, что в Ростове и Питере люди тоже выходят на улицы.