– Спасибо. Она неторопливо поднялась, держась за меня для равновесия. – Ну ладно, оставлю тебя самого разбираться в своей жизни. У тебя есть дела поважнее, чем слушать мои старческие бредни. – Не думаю, – возразил я. Она заглянула мне в глаза. – Можно дать тебе один совет? – Конечно. – Когда Рейчел все поймет, не наказывай ее. Будь милосерден. Ей это необходимо так же, как и тебе. Я проводил соседку до двери. Она выглянула на улицу. – Опять идет снег. Хорошо, когда на Рождество есть снег. – Повернулась ко мне и улыбнулась. – Счастливого тебе Рождества, Джейкоб. Я так рада, что ты наконец-то дома. Глава тридцать первая 30 декабря 1986 г. Дорогой Дневник! Моя малышка родилась на следующий день после Рождества. Такая маленькая, всего два килограмма восемьсот грамм. И сорок три сантиметра ростом. Она такая, такая красивая. День рождения у нее через два дня после моего. Теперь Рождество никогда не будет прежним. Ее забрали у меня в тот же день. Даже груди мои по ней рыдали. Я все время плачу, не могу остановиться. Вряд ли когда-нибудь мне придется увидеть свою малышку. Да и как? Я даже не знаю, куда ее забрали. Мне так стыдно за себя. Почему я за нее не боролась? Почему мы не боремся за свои желания? Интересно, расскажут ли ей новые родители обо мне? Интересно, избавлюсь ли я когда-нибудь от этой боли, что поселилась в моем сердце? Ноэль Я принял душ, побрился, оделся и в последний раз обошел старый дом. Один последний круг. Сколько здесь воспоминаний. Они живут в каждой комнате. Их слишком много, чтобы забрать с собой в Кер-д’Ален. Ничего не поделаешь. Какие-то должны остаться здесь, чтобы умереть вместе с домом. Но не все. Ведь были и счастливые моменты, моменты радости и смеха, моменты заботы друг о друге. Моменты любви и нежности. Просто их надо откопать и дать им шанс. Пусть живут рядом с болью. Ведь откопал же я из-под хлама наш дом. Я стоял в дверном проеме маминой комнаты и смотрел на ее кровать. Думал о тех временах, когда растирал ей ступни и чесал лицо и руки карандашом с воткнутыми в него зубочистками. Она тоже нуждалась в милосердии. Ее тоже надо было оставить здесь. Со стен своей спальни я снял все постеры, и, когда скручивал их в рулон, снова раздался стук. Я прошел в гостиную и открыл дверь. На пороге стояла Рейчел. Мгновение я ошеломленно смотрел на нее. Опухшие глаза, на щеках мокрые дорожки. И хотя я знал, что ей больно, мне всем сердцем хотелось ей отомстить, чтобы она страдала так же, как я. Но тут же вспомнились слова Элис. Будь милосерден. Я глубоко вздохнул. – Войдешь? Не сказав ни слова, она кивнула и прошла в комнату. Я жестом показал на диван, и она села. Я устроился напротив. Рейчел с тревогой смотрела на меня. – Зачем ты приехала? – начал я. – Хотела тебя увидеть. – Ты оттолкнула меня. Дважды. Она опустила глаза, и я увидел, как закапали слезы. – Мне так жаль. – Ты сказала, что тебе нужен он. Она вытерла лицо и подняла голову. – Ты же знаешь правду. – Не уверен. Она посмотрела на меня, и снова лицо ее исказилось от боли. – Она приезжала. – Кто? – Мама. Я молча осознал услышанное. – Поэтому ты здесь? Потому что Ноэль попросила тебя встретиться со мной? – Нет. Я здесь, потому что она мне кое-что сказала. – И что же? – Она сказала: «Не совершай тех же ошибок, что совершила я столько лет назад. Я позволила чужим людям писать историю моей жизни». – Рейчел беспомощно взглянула на меня. – Я хотела узнать, не сможешь ли ты полюбить меня снова. Как любил. Чтобы мы могли переписать свою историю. Я с опаской посмотрел на нее. – Как переписать? Она сглотнула. – Превратить в роман. – Роман? – Да, как ты говорил. Мальчик встречает девочку, мальчик теряет девочку… – Она замешкалась. – Мальчик возвращает себе девочку. Я молча глядел на нее и спустя какое-то время произнес: – Звучит несколько шаблонно. – Ну и что. – И жили они долго и счастливо? – Счастливый конец должен быть обязательно, – ответила она. – Когда девочка находит настоящую любовь, то все кончается хорошо. Я снова замолчал, не сводя с нее глаз, а потом заулыбался во весь рот. – Такое я смогу написать. Но только если ты мне поможешь. Она тоже заулыбалась, и слезы радости покатились по ее щекам. Рейчел вскочила и обняла меня. – Помогу. Всю жизнь буду помогать. Эпилог 11 января 1987 г. Дорогой Дневник! Скоро я уеду домой. Ко мне приезжали родители. Держались холодно. Внучку они не видели. И даже не вспоминали о ней. Мне страшно. Страшно за малышку. Страшно за маленького Джейкоба. Жалко, что я не могу забрать его к себе. Это невозможно. Даже этот дневник я не могу взять с собой. Ведь это «улика», подтверждающая мое прошлое, которое все так старательно скрывают. Но и выбросить его у меня не поднимается рука, поэтому просто оставлю его здесь, в спальне. Может, однажды он пригодится. Моей малышке: если когда-нибудь ты вдруг прочтешь эти записи, знай, мне очень горько оттого, что я предала тебя. Моему маленькому Джейкобу: знай, что я никогда тебя не забуду. И никогда не перестану любить тебя. Я буду приходить к тебе во снах.