– Нет. Даже наоборот. – Я нащупал выключатель и включил свет. Одна на другой высились коробки, повсюду лежали газеты, тут и там виднелись черные мешки для мусора. Что в них, определить было невозможно, не считая открытых коробок, откуда торчала одежда, старые бумажные книги – целая кипа дешевых любовных романов – и стопки кассет для видеомагнитофона. Я поднял одну. – Кассета. Неужели она думала, что они еще когда-нибудь пригодятся? – Видимо, поэтому она и не разрешала мне заходить, – предположил Брэд. Я огляделся. – Похоже, она никогда ничего не выбрасывала. «Не считая меня», – подумал я. – Накопление – это очень интересная патология, – начал мой спутник. Я посмотрел на него. – Интересная – в смысле странная? – Это навязчивая идея. Любое компульсивное влечение можно назвать странным. – Только посмотрите на весь этот хлам. Это же болезнь. – Как-то раз я имел дело с барахольщицей. Женщина подала в суд на свою же церковь. Ей делали операцию по замене коленного сустава, и пока она лежала в больнице, друзья из Общества милосердия навели в ее доме порядок. Женщина хранила у себя все, что можно. В гостиной даже фарфоровый унитаз стоял, я не шучу. Волонтеры из церкви заполнили ее барахлом два двадцатикубовых мусорных контейнера. Когда закончили, прочистили паром все ковры и даже немного подкрасили стены. Все ждали, как она удивится и обрадуется, выписавшись из больницы. Женщина действительно удивилась. Упала в обморок. У нее был настоящий нервный срыв, и еще месяц она провела в психиатрическом отделении. Она подала иск к церкви на три миллиона долларов. – Что за Общество милосердия? – поинтересовался я. – Женская организация в мормонской церкви. Название в данном случае звучит несколько иронично. Никакого милосердия, по мнению пострадавшей, ей не выказали. – Вы были на стороне истицы? – Я представлял церковь. – Выиграли? Брэд серьезно посмотрел на меня. – Я всегда выигрываю. Я пробрался немного вглубь комнаты. – Здесь холодно. Похоже, отопление отключили? – Нет. Законы Юты не позволяют этого сделать посреди зимы. – Он ткнул пальцем в ближайшую стену. – Там есть термостат. Я подошел к прибору. Датчик показывал тринадцать градусов. – Тринадцать, – констатировал я. – Теперь понятно, почему так холодно. – Я повернул регулятор на двадцать четыре и услышал, как включилось отопление. Мать проложила тропинку между завалами, которая петляла через весь дом. Брэд неотступно следовал за мной по этому лабиринту. Мы будто первопроходцы исследовали новые земли. Нам только факелов не хватало. Хотя, если бы у меня был факел, я бы вряд ли удержался от искушения сунуть его в этот хлам и сбежать отсюда. – Здесь ужасно пахнет, – пожаловался я. – Зря мы не надели маски или респираторы. – Не могу не согласиться. Скопившееся старье очень опасно для здоровья. Собственно говоря, на этом я и выстраивал свою защиту в суде против той женщины. Я настаивал на том, что она создает биологическую опасность для общества, не говоря уже о пожароопасной обстановке. То, что сделали прихожане церкви, вычистив ее дом, мало чем отличается от закрытия наркопритона. Она подвергала опасности не только себя, но и соседей. – Присяжные с вами согласились? – Да. К счастью для нас, она не вызывала особой симпатии. Постоянно называла суд «кучкой идиотов», а всех, кто участвовал в уборке у нее в доме, хотела на всю жизнь упечь за решетку. Я продвинулся еще дальше и добрался до гостиной – ироничное название, учитывая, что, кроме плесени, гостей в этом доме не бывало. Здесь были вещи, которые я помнил еще с детства. Вышитая картина бабушки Мозес и небольшая копия «Поцелуя» Родена. Когда-то рядом с камином стояло пианино. Честно признаться, я не мог понять, на месте ли оно сейчас – кругом возвышались коробки. – Мне кажется, где-то там должно быть пианино, – предположил я. – «Стэйнвей». Оно досталось ей от дяди. – «Стэйнвей Модель О» 1914 года. Стоит тысяч сорок. Я посмотрел на адвоката. – Откуда вы знаете? – Оно указано в завещании. На нем уже двадцать лет никто не играл. Если здесь покопаться, уверен, найдутся и другие сокровища. – А можно просто поднести спичку. Брэд упер руки в бока. – Знаете, есть компании, которые специализируются на разборе таких завалов. Они приедут и наведут порядок. Могу порекомендовать одну. Я продолжал разглядывать кучи мусора. – Может, потом. Не сейчас. Сначала сам хочу разобрать. – Тогда могу подсказать, где взять баки для мусора. – Вот это мне пригодится. – Телефон 801-555-4589. Я скину вам эсэмэской. Я вопросительно поднял на адвоката глаза: – Зачем вы держите в памяти этот номер? – Они проходили в качестве свидетелей по тому делу, – пожал плечами Брэд. – И я легко запоминаю цифры. – А не забыли ли вы о своей жене, которая все это время сидит в машине? – Да ничего страшного. Наверняка читает вашу книгу. У нее не так много любимых авторов, так что, если нет ничего нового, Кэти читает вас. Самое смешное, что она никогда не помнит, чем все закончилось, поэтому каждый раз как впервые. Клянусь, эта женщина может сама себе устраивать сюрпризы. Я улыбнулся. – Буду благодарен за баки. – Я сам с ними созвонюсь. За ними должок. – Он взглянул на часы. – Сегодня уже, наверное, поздно, а завтра воскресенье. Узнаю, смогут ли они подвезти баки в понедельник утром. – Спасибо. – А ведь с домом могло быть еще хуже, – вставил Брэд. – Разве может быть хуже? – Хорошо, что она не держала кошек. – Он почесал голову и сказал: – Я пойду. Звоните, если что. – Никакие документы подписывать не надо? – Надо, но не сейчас. Завещание еще не подтверждено. Я зарегистрировал его через день после смерти вашей матери. Так что придется подождать еще недели три-четыре. – То есть дом пока не мой, – констатировал я. – Не ваш. Но поскольку других наследников нет, то в соответствии с политикой нашей фирмы мы обязаны связаться с будущим владельцем, чтобы вы заранее могли привести дом в порядок. У нас были случаи, когда дома сгорали до передачи прав наследникам. Это был какой-то юридический кошмар. – Понятно. Спасибо. – Вам спасибо. Вы на целый день, даже на месяц, да нет же, на целый год осчастливили мою жену. – Брэд засмеялся. – Черт возьми, вы осчастливили ее на всю жизнь. – Он развернулся и опрокинул груду коробок. – Простите. – Вышел из дома, закрыл за собой дверь и оставил меня одного посреди хаоса. Глава пятая Я пристроил пальто в относительно чистый уголок и стал отодвигать коробки с того места, где, по моим предположениям, должно было стоять пианино. Процесс напоминал игру в пятнашки, задача которой передвигать по одной фишке на свободное место, пока не соберется картинка. Переставив часть коробок, я не смог устоять – любопытство взяло верх – и открыл самую верхнюю. В ней были сложены потрепанные журналы «Нэшнл географик».