«Набранный вами номер не существует». Джон бессильно опустился на кровать и некоторое время сидел, освещенный холодными лучами осеннего солнца. Мысль о том, что неприятности только начинаются, почти парализовала его. Шантаж… Его запугивали, пытались свести с ума, вынуждали со страхом ждать, когда же взорвется бомба. А он даже не знал, что это за бомба и с какой стороны ему грозит опасность. На работе Джон сказался больным. Он и был болен. Даже сейчас он чувствовал себя отвратительно. Когда Дейзи приехала за ним в больницу, он сказал, что через день-два ему придется вернуться, чтобы проконсультироваться с врачом и сдать кое-какие анализы. Вчера он сделал вид, будто едет в больницу. Дейзи предложила отвезти его, и это существенно осложнило ситуацию. К счастью, она согласилась подождать в машине, и в здание больницы он вошел один. Внутри Джон отыскал часовню и сидел там, вдыхая запах горящих свечей, пока не истекло время, которое, как ему казалось, было необходимо для врачебного осмотра. Вернувшись к машине, он сообщил Дейзи, что, по словам врача, его обморок был вызван, скорее всего, перенапряжением и стрессом. Такое случается, добавил он, но для пущего правдоподобия добавил, что ему велели обратиться к специалисту, который сам ему позвонит и назначит дату и время приема. Пока же ему рекомендовали не перенапрягаться, регулярно отдыхать, правильно питаться, пить больше воды и не пренебрегать физическими упражнениями. Дейзи он сказал, что намерен отнестись к врачебным рекомендациям со всей серьезностью, а она, в свою очередь, пообещала сделать все, что в ее силах, чтобы ему помочь. Ведь мы же семья, сказала Дейзи, и на мгновение Джон почувствовал ту старую любовь, которую когда-то питал к жене. Ему даже показалось, что он напрасно паникует и что все закончится хорошо, но сейчас, когда он сидел на кровати в заливавшем спальню бледном утреннем свете, груз неизвестности снова тянул его к земле. Он сам безвозвратно все испортил, и сознавать это было больнее всего. Джон бросил взгляд на часы. Сегодня в офисе должна была состояться важная встреча, на которой ему необходимо было присутствовать. Нужно взять себя в руки, подумал он и, с трудом поднявшись, направился в ванную. Приняв душ и побрившись, Джон оделся во все чистое и спустился в кухню. Там он увидел Дейзи. Она стояла к нему спиной, и он поразился, сколько жира наросло на ее заднице и боках за время беременности. Перед ней на разделочном столе, выставив напоказ влажную рубиново-красную мякоть, лежали две половинки только что разрезанного грейпфрута. В руке Дейзи держала большой нож, влажно поблескивающий в солнечном свете. Джон как зачарованный уставился на лезвие, такое острое… На мгновение ему показалось, что в кухне слишком много белых поверхностей, сверкающего стекла и яркого света. Слишком много красной сырой мякоти. От этой мысли у него нестерпимо заныла голова, и он на мгновение зажмурился. Дейзи обернулась. По ее губам скользнула улыбка, и Джон увидел ее белые зубы. Увидел румянец на щеках. Куполообразный живот. И дурацкий фартук с рисунком в виде тыквы. Ну а как же иначе – ведь сегодня Хеллоуин… Джон почувствовал подкатившую к горлу тошноту. Наверное, он все еще отходит от наркотиков. Плюс страх. Плюс огромное количество кортизола, который циркулировал в его крови словно яд. Его взгляд снова остановился на животе жены. Ей скоро рожать. Очень скоро. Их сын уже готов, он вертится внутри нее, брыкается, сосет палец. Сын. Наследник. Возможно, будущий горнолыжник… Джон подумал о своем отце и почувствовал укол грусти. Его отец был тем еще образчиком родительской любви и заботы. Джон не хотел стать таким, как он, и сейчас, прямо на кухне, заключил мысленную сделку с дьяволом. Или с богом. С кем именно, Джон не был уверен, но он поклялся себе, что, если ему удастся избежать последствий ужасной ошибки, которую он допустил, когда связался с Мией, он станет для своего ребенка отличным отцом. Самым лучшим! И останется таковым на всю жизнь. Он всегда будет рядом, будет поддерживать, наставлять, любить. И тогда… Улыбка Дейзи померкла, сменившись озабоченностью. – Ты совсем бледный… Плохо спал? Тебе обязательно идти сегодня на работу? – К сожалению, обязательно. Важная встреча. – Он налил себе кофе. – Я звонила диетологу, – сказала Дейзи. – И персональному тренеру. Проконсультироваться. Я рассказала, что с тобой случилось, и они… – Не сейчас, Дез. Она виновато вспыхнула. – Хорошо, не буду. Когда ты вернешься? – К ужину. – Значит, ты забыл? – Забыл о чем? – Сегодня же Хеллоуин. Нас ждут на ужин Ванесса и Харуто. – Что?! Господи, только не сегодня! Я… – Пожалуйста, Джон. Ради меня. Мне кажется, нам обоим было бы полезно как-то… разнообразить наше времяпрепровождение. Джон молча окинул ее взглядом. Он чувствовал себя скверно. Во всех отношениях. А еще он боялся, что может ее потерять. – Ну, хорошо. Конечно. Если тебе хочется, я готов. – Спасибо! Ванесса сказала, что ждет нас примерно к шести и что мы начнем с коктейлей. Я думаю, по дороге мы заедем куда-нибудь за цветами, а еще можно купить пирог на десерт. Ты не против? – Конечно, нет. К тому времени, когда Джон припарковал свой «ауди» на служебной стоянке под зданием «Терры Уэст», в голове у него немного прояснилось. Не выходя из машины, он позвонил Джейку Престону. Джон по-прежнему боялся, что с Мией его могли подставить тесть, Генри или даже сам Ахмед Вахид. В ушах у него по-прежнему нет-нет да раздавался жаркий шепот Мии: «Кто твой конкурент, Берг-Бомба? И как ты собираешься искать на него компромат?» Джейк ответил на втором гудке: – Джейк Престон слушает. – Это Джон Риттенберг. У вас уже что-нибудь есть или… – Боюсь, мне потребуется больше времени. Этот парень чист как стеклышко, Джон. Ни единого пятнышка. Ничего подозрительного. Настолько ничего, что мне кажется – он просто обязан что-то скрывать, но пока… Он ни разу не привлекался к ответственности даже за превышение скорости. Ни разу не устраивал буйных вечеринок. Каждый день он пробегает несколько миль, потеет в тренажерном зале, занимается йогой… – Йогой?! Боже правый! – Да, йогой. Похоже, парень всерьез верит в идею холистического здоровья[17]. Он покупает продукты только на рынке. Поддерживает местные бренды и в выходные ходит по галереям. О том, что он фанат спорта, я уже говорил. Помимо бега и тренажерного зала, он катается на сноуборде зимой и на кайтборде летом. Уже давно в отношениях. Подружка переехала в Ванкувер вместе с ними. Работает в сфере финансов. – В сфере финансов? – Джон насторожился. – Типа банкирша? – Вроде того. Она работает в крупной британской финансовой компании, по большей части – удаленно, но часто ездит по работе в дальние командировки. Джон стиснул телефон в кулаке. Пристально вглядываясь в полумрак подземного гаража, он спросил: – Как ее зовут? – Слушай, приятель, мне казалось – ты против того, чтобы обсуждать подобные вещи по телефону. Ты сказал, что предпочитаешь личные встречи. – Просто назови мне ее чертово имя. – Ее зовут Мила Гилл. – Миа? – Нет, Мила. М-и-л-а. – Откуда она? Кто по национальности? – Она англичанка. Белая англичанка. – Послушай, Джейк, ты обещал, что найдешь компромат. А мне сейчас очень нужно хоть что-нибудь. То, что ты мне сейчас рассказал, я выяснил бы и сам. Все эти сведения ничего не стоят. Мне нужны факты, которые я мог бы использовать в самое ближайшее время. – «Пока она не сделала свой ход». – Ты обещал, Джейк! – Я сказал, что сумею что-то найти, только если там есть что искать. Сфабриковать компромат – это совсем другой коленкор. Я в самом начале сказал: мне нужно точно знать, где проходит черта, которую мы не переступаем. И кстати, Джон, изготовление компромата – это совсем другие деньги. Джон провел ладонью по волосам. Миа. Мила. Управляющая банком. Специалист в финансовой сфере. Иностранка. Много путешествует… Его одолевали предчувствия одно мрачнее другого. – Мне плевать, сколько это стоит, – сказал он в трубку. – Просто сделай это, о’кей? Закончив разговор, он вышел из машины, заблокировал двери и направился к лифту. Чем выше поднималась кабина, тем сильнее становились его беспокойство. Выйдя из лифта, Джон зашагал к своему кабинету. Секретарша в приемной была одета как Мортиша Аддамс[18], и он сразу вспомнил о Хеллоуине. – Доброе утро, Анна, – приветствовал он. Она уставилась на него из-под черного парика. Лицо ее казалось мертвенно-бледным из-за толстого слоя пудры, обведенные черным губы не улыбались. Что-то не так, вдруг понял Джон. Он машинально бросил взгляд на стеклянную стену кабинета Ахмеда Вахида. Его соперник был на своем рабочем месте. Он тоже не улыбнулся. Его губы были сурово сжаты, непроницаемые черные глаза смотрели сквозь круглые очки пристально и твердо. В ушах Джона раздался тревожный звонок. Наверное, коллеги просто не одобряют, что он забыл надеть маскарадный костюм, и теперь считают его занудой, который портит им праздничное настроение. – Джон… – сказала Анна, предварительно откашлявшись, и он заметил, как из уголков рта у нее стекает струйка искусственной крови. – Тебя ждет Дэриен. Он у себя в кабинете. Дэриен. Большой босс. Самый большой… Джон замер. – А что такое? Что-то случилось? В отличие от Ахмеда, Анна явно не решалась встретиться с ним взглядом. – Не знаю. Он просто сказал, чтобы я направила тебя к нему, как только ты появишься. – Понятно. – Джон двинулся к своему кабинету, но Анна вскочила и бросилась следом за ним. – Джон! Дэриен сказал – немедленно!.. – Я понял. Понял. Дай мне хотя бы портфель положить, о’кей? Секретарша сглотнула. Ее окровавленный рот в обрамлении черных губ выглядел жутковато. – Извини, Джон. Он настаивал, чтобы ты сразу же прошел к нему… Джон пристально посмотрел на нее. Краешком глаза он видел, что все коллеги в своих стеклянных будках подняли головы и глядят на него. Неподвижно. Молча. И тут он все понял. То, чего он так боялся, случилось. Случилось раньше, чем он рассчитывал. Мэл