— Я не знаю, о чем ты думаешь, но, надеюсь, моя интуиция меня не подводит, и у нас есть мотив. — Ты хочешь сказать, что преступница убила жертв, потому что они были плохими матерями? — А почему нет! И передала весточку дочерям через послание. — Не знаю, — неуверенно ответил капитан Колесников. — При жизни матери Лидия была похожа на незаметную, несчастную серую мышь. Дочь Марии Образцовой такая же. Согласен? — Согласен. — Прошел год, и Лидия расцвела. Теперь ее не узнать. Это уверенная, целеустремленная, красивая девушка, наполненная светом. Как она сама сказала, я не тянул ее за язык, она свободна. — Мотив убийцы — освобождение дочерей от плохих матерей — может быть как рабочий вариант, который надо проработать. — Остальные варианты либо хреновые, либо у нас их нет. Хочешь проверить дочь Образцовой? — с интересом в голосе спросил Максим. — Конечно, поехали навестим ее. К шести часам вечера майор Медведев с напарником Колесниковым добрались до магазина одежды «Твой стиль». Этим семейным бизнесом убитая Мария Образцова владела вместе с сестрой Ольгой и дочерью Валерией. Магазин располагался на первом этаже девятиэтажного жилого дома. Из входной двери вышли две довольные женщины с большими фирменными пакетами с изображением логотипа магазина. Просторный бутик женской одежды располагал ассортиментом товаров по разным стилям: классический, женственный, городской шик, бохо, оверсайз, комфорт, стильная одежда плюс сайз. Учитывая отсутствие конкурентов рядом, качественную продукцию и адекватную ценовую политику, магазин быстро обрел популярность. После смерти Образцовой бизнес перешел по наследству сестре и дочери убитой, что делает их потенциально заинтересованными в ее убийстве лицами. Но на момент совершения преступления у них было алиби, что исключило их из круга подозреваемых. Еще с порога Ольга и Валерия заметили следователей, которые шли им на встречу. Ольга хорошо запомнила мужественного, красивого майора Медведева, а также его вечно улыбающегося напарника. Сквозь пробивающуюся щетину привлекательная ямочка на подбородке Медведева стала менее заметной, лицо выглядело еще более уставшим. — Мы можем поговорить с вами? — обратился Медведев, глядя на дочь убитой Образцовой. Девочка в испуге спряталась за спиной тети и лишь изредка выглядывала. Полное отсутствие макияжа, скромный внешний вид делали ее значительно моложе своих двадцати трех лет. — Может, я могу вам помочь? — спросила сестра убитой Ольга. — Нам бы лучше переговорить с Валерией, — ответил Медведев серьезно. — Девочка еще не оправилась от смерти матери, у нее еще перед глазами стоит тот кошмар, который она видела. Давайте, чтоб не распугать клиентов, пройдем в подсобку. Вы выглядите очень уставшими. Я угощу вас чаем с печеньем и отвечу на все интересующие вас вопросы, — предложила Ольга. Валерия была похожа на беззащитную овечку, которую сейчас поведут на забой, а не на разговор. Максим, понимая, что от растерянной девчонки и правда будет мало толку, в отличие от разговорчивой Ольги, согласился. Да и кофе сейчас был очень кстати. — Кофе можно, — одобрительно ответил Максим. — Лера, обслужи клиентов. А я пока поговорю со следователями. Хорошо, дорогая, справишься? — обернувшись, ласково сказала Ольга. — Да, — покачивая головой, ответила Лера. Втроем они прошли в подсобку. — Я вижу, что вы с Валерией очень близки, — сделав пару глотков крепкого кофе, сказал майор. — Да, я очень люблю Леру. Знаете, Господь Бог не дал мне этого счастья. У меня своих детей нет. Лерочка для меня не просто племянница, а больше. — Расскажите, а какие были отношение между матерью и дочкой? Какой матерью была ваша сестра? — спросил следователь Медведев. Болтушка Ольга даже немного опешила, не ожидая такого вопроса. — Сестра моя, Мария… не знаю, что сказать, а покойниках либо хорошо, либо никак. — Нам очень важно это для расследования, — расплывшись в улыбке, сказал майор. Перед обаянием майора Ольга не смогла устоять, уж больно симпатичен он ей был как мужчина. — Прости меня, Господи, но если для дела… Строгая была, я даже бы сказала, тиран в юбке. Я никогда не была на ее стороне при воспитании Леры. Она ее замучила, посмотрите на нее, это же несчастное создание. Наверное, она любила Леру, но как-то по-своему. Вроде и заботилась, даже брала ее во все путешествия, но все время ее попрекала во всем, что тратит на нее много денег, что она этого не заслуживает. А Лера — девочка хорошая, добрая, отзывчивая, послушная, умненькая. Мать подавила в ней всю уверенность. Сестра любила и при людях пожаловаться, какая у нее никчемная дочь, а сама даже ей учиться не дала, говорила, что она тупица безмозглая и не сможет в институт поступить, что только и может шмотки продавать. А чтоб продавать, тоже, знаете, талант нужен. Девочка на одни пятерки в школе училась, все матери угодить хотела, мечтала ветеринаром стать. Затравила она ее, — слезы выступали на глазах у Ольги. Посмотрите, у хозяйки вещевого магазина дочь одевается как монашка — во всем закрытом и черном. Она ей не разрешала. Зато сама ходила как королева, стильная, да из салонов красоты не выходила. — Она ее била? — спросил капитан Колесников. — Ой, что вы, до рукоприкладства не доходило. Боже упаси! Еще этого не хватало. Зато на язык колкая была, насмехалась над Лерой. Мы практически весь день проводим в магазине, сами понимаете, бизнес есть бизнес. Мы с Лерой как продавцы, а сестра — экономист по образованию — занималась документами, договорами с поставщиками. Это у нее хорошо получалось, что уж там говорить, как владелица она хороша была, на ней все держалось, но как мать… нет, — Ольга опустила глаза. — Мне жаль девочку стало. Я попросила сестру, чтоб Лера у меня пожила. Давление у меня бывает, иногда плохо чувствую, чтоб хоть стакан воды кому подать, скорую вызвать. Пришлось слукавить, нормально я себя чувствую, чтоб девочку к себе забрать, чтоб сестра ее меньше дергала. Вот последние полтора года со мной живет. Думала, что освобожу ее от общения с жесткой матерью. Так она ее в магазине тюкала, проходу не давала. Она дочке всю нервную систему поломала. Следователи покинули магазин одежды, получив всю необходимую информацию. Садясь в машину, Денис сказал: — Макс, хороший нюх у тебя, чуйка тебя не подвела. Показания сходятся, пазл складывается. Мотив прослеживается. Капитан Колесников день ото дня испытывал к своему старшему напарнику все больше уважения. Ему нравились методы, которые использовал Медведев, его проницательность и самоотдача. Он набирался опыта и был горд, что ему выпало работать с ним в паре. «Иногда я вспоминаю, как это произошло в первый раз. Ощущения и эмоции, испытанные мною в тот момент, до сих пор меня будоражат. Я прокручиваю в голове, как кинопленку, события того дня. С самого утра дела шли не очень. Проснувшись, я поняла, что высыпания на коже лица, которые появились две недели назад, усилились. Сыпь распространилась на руки и спину. Все жутко чесалось и доставляло мне дискомфорт. Лекарства, которые мне прописали от аллергии, помогали ненадолго. За завтраком мать сильно кричала на меня, как обычно. Я выслушала целый список оскорблений и нецензурной брани от нее в свой адрес. Она прочла мне лекцию на тему, что она в мои годы уже делала это, умела то, что я скотина неблагодарная, что еще в утробе надо было меня удавить. И все в таком духе. Ее никогда не интересовало, что у меня на душе, как мои дела, чем я дышу, что меня вдохновляет, а что огорчает. Как всегда, не спрашивая, какие мои планы на день, мать за меня все решила и определила, чем и когда я должна заниматься и что делать. Настроение было испорченно. Я была рада, что у меня был повод свалить быстрее из дома, и, пока я еще не получила от матери чем-то тяжелым по голове, я поторопилась на прием к дерматологу. У входа в поликлинику мое внимание сразу привлекла милая девочка лет двенадцати с мамой. Взор у девчонки был растерянный, глаза грустные, она была похожа на ангелочка. Девочка практически все время молчала, а ее мать, наоборот, трещала без остановки. Куда бы я ни шла — то в гардеробную, то в регистратуру, — наши дороги пересекались. И в итоге мы оказались в коридоре третьего этажа возле кабинета к одному и тому же врачу. Свободных мест для ожидания было мало, мы расположись на стульях друг напротив друга. Мамаша с каким-то вожделением отвешивала бесконечные нравоучения и замечания в сторону девочки. То она не так стоит, то не так сидит. “Сядь ровно! Не сутулься, спина будет кривая. Денег нет, чтоб потом тебя по врачам таскать”, — без устали твердила женщина. Тетка бесила меня с самого начала, как я их увидела. “Когда ты успела испачкать кофту? Вымазалась как свинья, с тобой стыдно в люди выходить. Ты меня позоришь! Я стирать за тобой не буду, ты уже большая дылда, сама постираешь”. Вид у девчонки был замученный, она была похожа на маленького беззащитного ягненка. “Отдай сюда свой телефон, целыми днями из рук не выпускаешь, только в игрушки играть, — не переставала верещать это мерзкая жаба. — Лучше бы книгу почитала, поумнее бы стала”. Просидев в очереди к врачу не меньше получаса, я не знала, куда себя деть, как заставить замолчать эту деспотичную дрянь. Мои уши устали от этой брани. Меня подташнивало от ее голоса, от стоящего крика, зуд нарастал, и я практически без остановки почесывалась то там, то сям. “Где твой рюкзак, где ты его оставила? — неожиданно сказала мать девочки. — Включай мозги! Тупица! Неужели ты такая бестолочь и останешься на всю жизнь! Будешь когда-нибудь ты собранная”. “Он, наверное, на скамейке на первом этаже возле гардероба, — неуверенно ответила девочка”. Чем больше я наблюдала за ними, тем больше меня раздражала эта тетка, называемая матерью. В ней не нравилось все: внешний вид, дерганые манеры, надменный тон, которым она говорила. Я не спускала с нее взгляда. Хотела ей крикнуть в ответ: “Заткнись ты уже, достала!” Да, больше всего меня бесил ее грязный рот, из которого сыпались нотации и оскорбления в адрес дочери. “Я сама схожу, сиди уж, а то еще умудришься потеряться, — сказала эта мразь. — Толку от тебя как от козла молока. Ничего тебе доверить нельзя. Что из тебя получится, не знаю. Когда ты за ум возьмешься?”. Эта гадина пошла к лифту, чтоб спуститься с третьего этажа на первый за оставленным рюкзаком. Не знаю почему, но я интуитивно последовала за ней, хотя подходила моя очередь к врачу. К тому времени я расчесала руки уже до крови. Лифт долго не поднимался. Нетерпеливая мамаша пошла искать лестницу, а я шла вслед за ней. Что-то внутри меня подстегивало продолжать идти за ней, кровь бурлила во мне, раздражение возрастало. С каждым моим шагом я сокращала дистанцию между нами. Я наступила ей на пятку и сделала это намеренно. Она злобно обернулась, но ничего не сказала мне, лишь посмотрела высокомерно. Добравшись до лестницы, я практически дышала ей в затылок. Тетка неожиданно резко повернулась на сто восемьдесят градусов и встала передо мной лицом к лицу, стоя на первой ступени лестницы. “Тебе места мало? Че надо? — грубо произнесла она. Меня пронзила вспышка гнева, как молния, кровь закипела в моих висках. “Чтоб ты сдохла, сука!!!” — сказала я ей в лицо. Я, не задумываясь ни на секунду, толкнула ее с лестницы. Это произошло так быстро. Но на короткий миг я перехватила ее взгляд, расширенные от ужаса зрачки говорили о неминуемой беде. Лестница была крутая, некоторые ступеньки были разломаны, углы сколоты. Чего ожидать от старой поликлиники без своевременного ремонта. Она летела с грохотом спиной вниз. Совершив два переворота, ударяясь о ступени, тело докатилось до последней подножки и остановилось. Последовала тишина. На лестничном пролете, кроме нас, больше никого не было. Я медленно спустилась к ней. Она лежала спиной вниз, из-под головы вытекала лужа крови. Став над ее телом, я видела, что затылочная область четко встала на край выступа. “Это финал”, — подумала я. Тихо, не привлекая внимания, я вышла из поликлиники как ни в чем не бывало, так и не попав на прием к врачу. Воздух… на улицу… скорей. Вот он — первый глоток свежего воздуха. Я иду по парку, прокручиваю в своей голове случившееся… Я чувствую ощущение свободы, прилив жизненных сил. Я довольна, я ликую! Улыбка не сходит с моего лица. Прохожие смотрят на меня как на сумасшедшую, но я не сумасшедшая… Какое-то время я ждала, что за мной придут из полиции. Правоохранительные органы проводили проверку, но ничего не обнаружили, видеонаблюдение не работало. Списали на несчастный случай. Я осознаю произошедшее и ни о чем не сожалею. Я хочу поговорить с той милой девочкой, увидеть ее вновь, сказать, что она свободна. Эта тварь больше не причинит ей боли, больше не будет обид, криков, оскорблений и унижений. “Ты свободна! Ты можешь делать что хочешь! Ее больше нет! Живи, твоя душа освободилась!” ВН». 21. Основная цель Светлана Осипова проспала и опаздывала на работу уже на пятнадцать минут. Она не была из тех женщин, которая не представляла себе, как можно было выйти из дома без макияжа. Кое-как умывшись, поев наспех и одевшись, она пулей выбежала на автобусную остановку. Запыхавшись, она добралась до своего рабочего места, где замерла от неожиданного сюрприза. На письменном столе лежал нежный букет цветов, а вокруг него, как коршун, кружил майор Мухин. — Ты причесалось бы, что ли, смотреть страшно. Кто этот несчастный слепой? С чего бы это? — ехидничая, говорил Александр, глядя на цветы. Светлана подумала: «Неужели Мухин не поскупился на букет цветов и решил меня поблагодарить? Наконец-то он заметил, что основную грязную, скучную, рутинную работу приходится делать мне». Она долго работала с майором Мухиным. Он был опытным следователем, хорошо владел профессиональными навыками, у него была хорошая раскрываемость уголовных дел, но его тяжелый характер немногие могли сносить. Она одна из первых, кто, работая в паре с ним, не реагировала на его колкости, неуместные шуточки и не воспринимала его всерьез, чтоб это не отражалось на общем деле. Злобный юмор Александр использовал и в семейной жизни, что явилось одной из причин, приведших к двум разводам и начинающему трещать по швам нынешнему браку. Для достижения чувства собственной значимости Мухин часто глумился над недостатками своих жен, осмеивал их поведение, а они в свою очередь винили его в высокомерии и нарциссизме, в неумении проявить чуткость и нежность в отношениях. В цветах блеснула записка. Светлана развернула небольшой лист бумаги, на котором было напечатано: «Если не можешь понять логику одной женщины, прислушайся к другой женщине». — Тайный поклонник? Кто он? — пытаясь заглянуть в записку, спросил Мухин. — Человек с тонкой организацией души, — ответила Светлана и быстро спрятала записку. — Ты же замужняя женщина, тебе не стыдно принимать подарки от других мужчин? — продолжал подкалывать Мухин. — Неужели в нашем отделе есть мачо? Кто это? Но Осипова сама недоумевала, кто это мог быть. Будучи замужем по любви, Осипова не рассматривала других мужчин. Но, как любой женщине, этот жест внимания был ей приятен. — Я же говорю, человек с деликатно-тонкой организацией души. — Через пять минут слет, собирайся. Сделай уже что-нибудь с волосами. Светлана поспешила наскоро привести себя в надлежащий вид, расчесала непослушные волосы, которые не успела уложить. На ходу подмазывая губы помадой, она шла по коридорам в кабинет полковника Зуева, где уже собрались все следователи и психолог Беркович. Следователи Медведев и Колесников изложили присутствующим основную версию мотива преступлений Освободительницы, которая заключалась в мести плохим матерям за их оскорбления, унижения, избиения и губительное материнское поведение по отношению к собственным детям. Также рассказали о визите к дочерям убитым Соколовой и Образцовой, которые подтвердили обоснованность этих предположений. — Ну, теперь многое встало на свои места, — сказал майор Мухин. — Язычки злых мамашек убийца отсекала за устные ругательства в сторону дочерей. Руки отрубила алкоголичке за систематическое избиение своих малолетних детей. А своим выбором жертв из разных кругов общества и мест проживания убийца демонстрирует, что токсичные мамки бывают везде, вне зависимости социального статуса. Получается, что единственное общее звено между всеми жертвами — это то, что они хреновые матери. — Как вы пришли к этому мотиву? — поинтересовался полковник Зуев. — Благодаря нашей единственной женщине в нашей четверке следователей, — ответил Максим. Все оглянулись на Осипову. — Ее изречения о бедных детях, о волнении за их дальнейшую судьбу подтолкнули нас на эту мысль, и пазл сложился. Иногда, чтоб понять логику убийцы-женщины, надо послушать другую женщину. Осипова оживилась, посмотрела на Медведева, тот подмигнул ей. Она покраснела, кивнула головой в знак благодарности за букет цветов и смущенно опустила глаза. — Свет, может такими темпами и личность убийцы раскроешь, — ухмыляясь, сказал Мухин. — Некоторые этих знаков не увидели, — с издевкой произнес Мухин, сыпля камушки в огород доктора Берковича. Беркович выглядел подавленно. Его как специалиста психологии задело, что он не смог правильно интерпретировать и предугадать мотив убийцы. — Мы все зациклились на жертвах и совершенно не обращали внимания на ближайшее окружение пострадавших, — вставая на защиту психолога, ответил Максим. — По статистике, серийные убийцы, совершающие извращенные действия по отношению к женщинам, мстили таким образом своим матерям за кощунственные издевательства, жестокое с ними обращение и побои в детстве. Возможно, главной целью, так сказать, реальной мишенью нашей Освободительницы является ее собственная мать, — пытаясь реабилитироваться в глазах коллег, начал рассуждать Беркович. — Она ненавидит собственную мать, презирает ее, но та имеет над ней власть и силу, которую она не может преодолеть. В каком-то смысле она боится ее. Перекладывая свои насильственные действия на других неугодных матерей, она как бы символически с каждым убийством уничтожает свою мать. Она видит и наказывает этих женщин, потому что они похожи на ее мать. А также с каждым преступлением убийца набирается опыта и культивирует большую уверенность в себе и своих силах, чтоб потом расправиться со своим настоящим врагом, объектом настоящей ненависти и злости. — То есть она тренировалась, отрабатывала технику на первых трех убитых. Это вы хотели сказать? — спросил капитан Колесников. — Да, ее основная цель — это ее мать, — кивая, сказал Беркович. — Значит, убийства закончатся, когда она достигнет желаемого? — спросила Осипова.