Время сначала замирает, а потом срывается в бешеный скач наперегонки с моим долбящим в ушах пульсом. Накрываю Цветочек собой, придавливая тяжестью тела. Припечатываю к земле так, что и пошевелиться не может. Только и делает, что рвано, на выдохе поскуливает шёпотом. Тём…Тёмочка…Подожди…Тём…Ну стой ты… Пока не вгрызаюсь в её мягкие губы, не толкаюсь языком во влажный горячий рот. Замирает, замолкает. Слабые руки бесцельно скользят по моим плечам, не решаясь ни оттолкнуть, ни притянуть ближе. Чувствую, как долбит её сердце мне прямо в грудь. Бешено, словно мечущуюся в силке птичка. Меня самого колотит так от её близости, что уже не соображаю ни хрена. Хотя и до этого мало что соображал. Только и мыслей, что сейчас…Сейчас! Я почувствую её там. Всё так быстро. На автомате. Будто само собой. Приспущенные шорты, широко разведённые нежные бедра в мурашках, её плаксивый стон мне в рот сквозь грубый поцелуй, небрежно сдвинутая в сторону полосочка розового кружева…И меня перетряхивает от пробежавшего по позвоночнику электрического разряда, когда одним размашистым толчком вхожу. В глазах темнеет, неосознанно цапаю зубами её за губу. Бля, какая тесная, раскалённая. Мне даже больно… Охренеть, Алиса-а-а… Испарина по всему телу выступает. Я в каком-то адском раю или райском аду. Она явно не готова была… Целую Цветочек нежно, прерывисто дыша. Всё, моя! Медленно повожу бёдрами, потихоньку растягивая её под себя. Совсем туго, пиздец. И едва уловимый железный запах в воздухе, на языке появляется характерный привкус… Алиска громко всхлипывает, и внутри меня тревожно шевелится даже сквозь плотный эротический дурман. Чуть приподнимаюсь, чтобы посмотреть ей в глаза. А в них — слёзы. И меня окатывает догадкой как ледяной водой. На месте блаженной испарины выступает холодный пот. Трезвею мгновенно, хотя именно сейчас не отказался бы провалиться в беспамятство. Вот я идиот…!!! Она же… И пришла. Сама…Дурочка. Холодею, смотря в её влажные глаза и закусанные от боли губы, и таким козлом себя ощущаю, что в пору в голос заблеять. И я почти… — Алис, я… — сдавленно бормочу, порываясь подняться. — Нет, Тём, нет, — но она вдруг не даёт. Крепко вцепляется в мои плечи, притягивая обратно к себе, подаётся навстречу и сама целует меня в губы своими дрожащими мягкими губами, — Тём, нет…всё хорошо, — шепчет на грани слышимости, — Хорошо… — Тебе больно, — хриплю, — Алис, я дебил, я… Снова целует, чтобы заткнулся. Выгибается подо мной, подаваясь навстречу и ошпаривая ощущениями. Болезненно, но так сладко стонет. Ловит мой язык своим юрким язычком, нежно посасывает, заставляя если не отвечать, то забыться. Тонкие пальчики гладят мою напряжённую спину, ноготки ведут дорожку вниз вдоль позвоночника, пока не натыкаются на приспущенные шорты, которые Алиса стаскивает с меня ещё ниже. Мнёт мне задницу и сама снова подаётся на член, вжимаясь в мой пах. — О-о-а-ах, — жалобно выдыхает, прикрывая глаза дрожащими ресницами. И я чувствую, как Алиса внутри жадно пульсирует, плотно обволакивая меня. Как стремительно становится влажной. Ведёт от этого. Уносит напрочь, и уже не думаю. Мозг отключается, оставляя лишь желание чувствовать это ярче и ярче, двигаясь в ней. — Я аккуратно, — бормочу сам себе скорее, покрывая раскрасневшееся запрокинутое лицо Алисы лихорадочными поцелуями — тонкие веки, вздёрнутый носик, подбородок, шею. — Алиса, ты…Ты охуенная… — я словно в бреду. Отвожу бедра назад и медленно погружаюсь в неё снова. Тесно, невыносимо жарко, скользко…. Алиса стонет, сжимает меня коленями, а внутри вся — как тугой обжигающий шёлк. Пытаюсь не сорваться, не торопить, но это выше меня. Сердце надсадно бьёт по рёбрам, в голове шум, и тянет, так тянет ускориться, что мир перед глазами кружится. Подгребаю Цветочек под себя. Крепко обнимая, целую во влажный висок, слушая перемешанное с жалобными всхлипами сбитое дыхание. Подгоняемый инстинктом, двигаюсь в ней, наращивая темп. Сначала плавно, с оттяжкой, ловя, как удерживает меня, сжимая собой. Потом уже резко вколачиваюсь, вбивая нас в спальник. Член будто сладко зудит, требуя увеличить трение, и это ощущение дрожью от паха расползается по всему телу. Алиска стонет громче, выгибается подо мной, задрав мне футболку на спине и полосуя ногтями плечи. А внутри она — такой крутой кипяток, что и я горю. Это охуенно. Ничего лучше не было. Чувствую, что всё. Подступает. Больше не могу. До последнего тяну, не в силах из Цветочка выйти, и за какую — то миллисекунду до оргазма резко подаюсь назад, кончая Алисе на внутреннюю сторону бедра. Содрогаясь, стону глухо и протяжно, совершенно не контролируя себя. Из меня будто душу достают, выворачивая наизнанку, и тут же заново собирают. Через несколько бесконечных, залитым кайфом секунд, могу снова фокусировать взгляд. Алиса шумно, гортанными всхлипами дышит, прикрыв ладонью глаза. Сползаю, ложась на ней пониже, но так и не отпуская. Устраиваюсь головой на мягком подрагивающем животе, почти у самой промежности. Обнимаю крепко покрытые испариной женские бёдра, блаженно закрываю глаза. Алиса рассеянно гладит меня по голове, перебирая короткие волосы. Мурашки бегут по макушке и затылку от её лёгких как пёрышко, нежных прикосновений — приятно… ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Тихо вздохнув, Алиска обвивает меня ногами, скрестив пятки на моей спине. И так я острее улавливаю пряный запах нашего секса, и то, какой влажный жар до сих пор идёт от её медовой киски. И мне так охеренно сейчас — до головокружения и слабости в конечностях, что аж подташнивает. Я наверно женюсь. 58. Артём — Тём, — Алиса зовёт меня тихо, почёсывая за ухом как кота. — М? — лениво отзываюсь, так и не открывая глаз. Чуть поворачиваю голову и целую её живот, снова укладываюсь. Меня в сон клонит, я уже почти вырубился. — А я тебе подарок принесла… По голосу слышу, что улыбается мой Цветочек. — Ещё один? Я вроде свой подарок только что открыл… — не удерживаюсь от подкола, за что тут же отхватываю ласкового леща, — Ай! — Шутник, — фыркает Алиска, а потом переливом тихо смеётся. Очень красиво выходит у неё. Снова целую её в напрягающийся от смеха живот, исподлобья наблюдая, как улыбка растягивает розовые, искусанные губы. Прихватываю ртом кожу выше, выше, пока не дохожу до ткани задранного к самой груди сарафана. Мы даже не разделись. Исправляю эту оплошность. До дрожи видеть её тело хочу. В палатке густой полумрак. Тусклый холодный свет от светодиодного ночника больше бросает тени, чем реально даёт что-то разглядеть, но мне и этого с лихвой хватает, когда, стянув с несопротивляющейся, расслабленной Алиски сарафан, я избавляю её от розового лифчика. Блять… Рот мгновенно наполняется слюной. Грудь у Цветочка просто охрененная. Это произведение искусства, а не сиськи. Такое вообще скрывать нельзя. Жадно целую её, думая всякую хрень, типа если бы я был Горлумом — " моя прелесть" бы выглядела именно так. Алиска сначала хихикает, обнимая меня голову, пока мну в ладонях полные, нежные полушария, а потом уже тихо, утробно стонет, когда один сосок зажимаю губами, оттягивая, а второй, кручу между пальцами. Я знаю, что ей чуть — чуть больно, но что это именно та сладкая боль, которая простреливает прямо в промежность и ноги её сами собой разъезжаются в стороны. Алиска такая податливая, что это не может не возбуждать, и у меня опять колом. Продолжая играть с грудью, одной рукой глажу её живот. Ниже и ниже, пока не накрываю ладонью мокрую, горячую киску. Убираю в сторону полоску трусов, которые мы тоже снять не догадались, раздвигаю губки и толкаю пальцы внутрь своей девочки. Алиска выгибается, шипит и бормочет тихо. — Тём, я по— моему вся грязная… Не сразу доходит, что она про кровь. Во-первых, в палатке достаточно темно, а во-вторых, мне лично не мешает ничего. Но Алиску, видимо, парит. Это отрезвляет. С чувством глубокого сожаления отрываюсь от её очешуительной груди и лезу в рюкзак за пачкой влажных салфеток. Сначала под жадно-смущенным взглядом Алиски вытираю член от засыхающих тёмных разводов, потом достаю ещё салфетки и привожу в порядок свой Цветочек. Мне даже свет не нужен, чтобы понять, что Алиса в этот момент красная вся как рак. От неё даже жар идёт. Глупенькая… Нашла кого стесняться — мне так в кайф! В голове картинки, как целую её там, член от них дёргается, ударяясь в пупок. Алиска— Алиска, а ты везде медовая?! Я проверю… Но пока только обхватываю одной рукой девичью шею и притягиваю к себе. Целую в приоткрытые губы. Ласково — ласково. Улыбаюсь. Не знаю, как ещё передать, чтобы не загонялась. Словами — не то. Хочу, чтобы почувствовала. И выходит. Алиса расслабляется, обмякает, жмётся ко мне ближе, обнимает за талию и, подцепив края, стягивает с меня футболку. Разлепляясь, чтобы снять одежду через голову, смеёмся почему-то, хрипло и весело. Не знаю. Наверно нам просто хорошо. Избавляюсь от шорт, до сих болтающихся где-то в районе колен. Алиска торопливо снимает трусы. Лихорадочно разглядываем друг друга пару секунд в густом полумраке и снова прилепляемся супермагнитами. Кожа к коже — это горячо. У меня все рецепторы будто плавятся. Пытаюсь успокоиться, дышу размеренней, сбавляю темп. Не хочется в этот раз торопиться. Уже не убежит никуда. Такая сладкая… Ложимся на спальник, целуясь и трогая друг друга. Алисины любопытные пальчики толпы мурашек разгоняют везде, где касаются. Я устраиваюсь на спине, закинув одну руку за голову вместо куда-то запропастившейся подушки. Алиса ложится на бок, закинув на меня одну ногу. — Так, и где же мой подарок? — интересуюсь с улыбкой, рассматривая её лицо из-под потяжелевших век. — Сейчас, — обещает, закусив губу. Садится, ищет что-то в полумраке рядом со спальником, а потом протягивает мне принесённый с собой лист А4. Делаю ночник поярче и тоже сажусь. Смотрю, читаю надпись на другой стороне и расплываюсь в улыбке. И груди вдруг так жарко, топит каким-то тёплым чувством, таким сильным, что даже неловко. Тронула меня. Слова ещё эти из песни, которую я спел из костра. У меня так зло звучало, и сейчас мне стыдно за свою выходку, а от неё эти же буквы, эти же предложения…И сразу совсем другой смысл. Разглядываю лучезарно улыбающуюся Алису с распечатанной фотографии — такую живую — в купальнике, с мокрыми волосами, всю в песке. Поднимаю взгляд на неповторимый оригинал, сидящий передо мной. — Я до сих пор не очень верю, что ты пришла, а не послала меня из-за того, что я учудил на пляже, — хриплю. Мне сложно говорить это, — Извини, я…Сейчас мне пиздец как стрёмно. — Тём, — отмахивается, закатывая глаза и улыбаясь. — Нет, подожди. Я был не прав. Ты права. Я…