— Остановись. Просто остановись. — Она дергает меня за руки, пока я не перевожу взгляд на нее. — Позволь мне увидеть это. — Увидеть — что? — Твое сердце. Твои страхи. То, что ты и не мечтаешь произнести вслух. Тебе нужно выговориться. Я вижу это в твоих глазах, и это тебя убивает. Моргнув несколько раз, отвожу взгляд. — Я люблю его, — шепчу я. — Но это сложно. — В смерти его жены нет ничего сложного. Это жизнь. — Здесь… нечто большее. — Хорошо. — Она устраивается поудобнее, усаживаясь на кровать лицом ко мне, и скрещивает ноги. — Слушаю. Я смотрю на будильник. — Только если тебе никуда не нужно. — Это один из самых глупых поступков, которые я когда-либо совершала… — Я откидываю одеяло и вылезаю из постели. — А я наделала много глупостей, — добавляю я, натягивая футболку и джинсы. — Завтра в два у нас экскурсия. Возвращайся к часу. Надевая коричневые кожаные ботильоны, я смотрю на нее. — Возможно, я вернусь менее чем через два часа, когда он выпроводит меня из своего номера, чтобы завалиться спать. — Сомневаюсь, — говорит она, как только я открываю дверь. Ощущая тонный комок нервов и беспокойства, тащусь к выходу из хостела, где заказываю такси по адресу отеля, который мне прислал Зак. Всю дорогу до отеля в моей голове эхом разносится смех над моей безумной идеей. И вот я стою у его номера с трясущимся кулаком в дюйме от двери. Я так напугана, что в данный момент испытываю недостаток кислорода. Тук. Тук. Я опускаю голову, зная, что, прежде чем открыть дверь, он посмотрит в глазок и увидит меня. Выглядеть испуганной до полусмерти — некрасиво, поэтому я прячу лицо, пока дверь не открывается. Зак трет усталые глаза, а я сосредотачиваюсь на его голой груди и черных беговых шортах. — Эмерсин… — В его голосе столько же усталости, как и во всем теле. Я приняла ужасное решение, даже если мое сердце готово разорваться, потому что я слишком давно не видела Зака. — Я… я не могла заснуть, и из-за огромной разницы во времени подумала, что, возможно, ты тоже не можешь, но ты явно можешь. Так что я просто вернусь сюда завтра в десять. Я начинаю поворачиваться. — Эмерсин. Я замираю, стоя к нему спиной, и до боли задерживаю дыхание. — Я… охренеть… как рад тебя видеть, — произносит он с таким облегчением. И это облегчение вырывает из меня самые потаенные эмоции, я мгновенно разворачиваюсь и обнимаю его, плача. Снова. — Лучше бы это были слезы счастья. Уткнувшись лицом ему в шею, я киваю и всхлипываю. — Ты похудела. Не думаю, что тебе нужно было сбрасывать вес. Он отпускает меня, и я быстро вытираю лицо. Я знаю, что его беспокойство искреннее. Он наблюдал, как худела Сьюзи до ее последнего вздоха. — Кругосветное путешествие, пеший туризм, плавание, катание на байдарках… это немного больше физических нагрузок, чем уборка дома и посещение тренажерного зала по часу несколько раз в неделю, — объясняю я. Он закрывает за нами дверь, а я пробираюсь в его номер, в котором только кровать, письменный стол и одинокое кресло у окна. — За бранчем я съем еды на несколько дней, если тебе от этого полегчает, но… — я подхожу к окну, поворачиваюсь и засовываю руки в передние карманы джинсов, пока Зак натягивает футболку, — …физически я никогда не чувствовала себя лучше. Много витамина D. Легкая улыбка касается его губ. — Ты очень загорела. От этого твои волосы кажутся белыми. Я хмурюсь. — Они выгорели на солнце. — Тебе очень идет. Ты хорошо выглядишь. Знакомый румянец заливает мои щеки. — Спасибо. Как и ты. Тридцать четыре тебе к лицу. Кстати, с днем рождения. Зак смотрит на часы на тумбочке и кивает. — Какой отличный подарок на день рождения. — Он возвращает свое внимание ко мне. — Я говорила Лии, что приходить сюда посреди ночи — глупая идея. Я пожимаю плечами, потому что не знаю, что сказать или сделать дальше. Мы в гостиничном номере после полуночи, и ситуация быстро становится неловкой. — Хочешь, посмотрим телевизор? — Он указывает на экран. — Конечно. Зак плюхается на кровать, прислоняется к изголовью и включает телевизор. Я опускаюсь в кресло. Он усмехается. — Оттуда не видно телевизора. Садись рядом со мной. — Все в порядке. Я просто немного его подвину. — Пытаюсь сдвинуть кресло, но оно плохо скользит по ковру. — Я не кусаюсь. Я обращаю взгляд на него и стреляю в него улыбкой, которая соответствует моему беспокойству. — Я знаю. — Бросив сражаться с креслом, сажусь с другой стороны кровати и скидываю ботинки, прежде чем вытянуть ноги и прислониться к изголовью кровати рядом с ним. — Хочу услышать все о твоих путешествиях. — Он включает круглосуточный новостной канал. — Я рассказала тебе все в наших телефонных разговорах и в сообщениях, — смеюсь я. — Ты говорила, что у Лии новый парень в каждой стране, но ты никогда не рассказываешь о своей… общественной жизни. — Он переключает каналы, не сводя глаз с телевизора. — Боюсь, я взялась не за ту работу для поисков мужа… э-э… настоящего… или… ну, ты понимаешь, о чем я. Трудно найти что-то большее, чем случайные связи, когда не задерживаешься надолго в одном месте. Несколько секунд он молчит, затем медленно выдыхает. — Ты молода. Мне кажется, суть твоего возраста — путешествовать по миру и заводить случайные связи. Я так и делал. Я даю его… совету? Признанию? Что бы это ни было, я даю ему минуту, чтобы сформулировать ответ. — Не то чтобы в моих привычках встречаться со случайными парнями. Я еще не решила, мое ли это. Что странно, потому что это единственное, что я узнала от матери, когда росла. Так что, если в моем возрасте ты вел себя как мужчина-шлюха… — Я пожимаю плечами и ухмыляюсь. — Это на твоей совести, Закари. — Серьезно? — Он поворачивает голову, бросая на меня прищуренный взгляд. — Мужчина-шлюха? И это твое оправдание? Быстро кошусь на него, прежде чем вновь обратить внимание на телевизор, скрестив руки на груди. — Если принимаешь на свой счет… — Не принимаю. Шлюха — это человек, которому платят за секс. Мне никогда не платили за секс. Если ты ни с кем не заводишь интрижек, потому что не знаешь расценок, тогда, я думаю, стоит это обсудить. — Замолчи, — я ухмыляюсь. — Все не так.