— Серьезно… что мне ответить? Она хватает мой телефон и печатает: ??? Он отвечает сразу. Зак: Я не слепой и не тупой. Какого хрена???? — Кажется, он очень разозлился. — Пусть злится, — говорит Лия. — У него был с тобой шанс. Мерло и слишком много шотов сделали ее смелой. Может, мне нужно выпить еще, прежде чем печатать ответ. — Не смей ему отвечать. Мои большие пальцы двигаются по экрану. — Я не могу игнорировать его вечно. И не думаю, что у него действительно был шанс со мной. Он все еще живет прошлым, а я мчусь к своему будущему. Жить настоящим сейчас слишком сложно, а может быть, и невозможно. — Ты можешь его игнорировать. Это просто отговорки. Если бы вам суждено было быть вместе, вы бы были вместе. Точка. Но вы не вместе. Вот твой ответ. Эм: Это называется будуарная съемка. Лии нужна была модель. Рада, что тебе понравилось. Нет. Последнее я удаляю. Не хочу, чтобы он думал, что меня волнует его мнение. Зак: У меня красивая жена. Его глупый ответ лишает меня всякой радости. — Да пошел ты, Зак, — шепчу я. Лия смотрит на экран. — О… это так мило. — Это не мило. Это манипуляция. Жена… он любит называть меня своей женой, когда ему это удобно. Мои большие пальцы приступают к работе, сообщая ему об этом. Эм: Твоя жена умерла. У тебя нет жены. Жестоко? Да. Но иногда жестокость необходима. Он не отвечает. Я жду. И жду. — Вот ты ему и сказала. Я киваю, чувствуя себя ужасно. Невыносимо ужасно. — Ага, — шепчу я. — Сказала. ГЛАВА 36 В чем проблема, когда говоришь что-то со зла? Вернуть эти слова невозможно. «Прости» или «я не это имела в виду» недостаточно, чтобы стереть воспоминания. Прощение — это, в лучшем случае, повязка, прикрывающая раны. Слова оставляют эмоциональные шрамы. Моя мама оставила мне таких много, и я боюсь, что нанесла их и Заку. Понимание очень простых фактов — причина, по которой я не прыгнула в самолет и не отправилась в Атланту пресмыкаться и умолять его о прощении. Крах того, чем мы есть или кем были, — дело рук не одного человека. Чего еще можно ожидать от двух людей с разницей в возрасте в несколько лет, состоящих в браке по расчету и эмоционально привязанных к нереалистичным ожиданиям и навязчивым воспоминаниям о женщине, которая неосознанно (а может, и не так уж неосознанно) свела нас вместе? День Благодарения проходит, а от Зака ни слова. Проходит Рождество, а от Зака ни слова. Конечно, я могла бы приложить усилия и связаться с ним, но не знаю, осталось ли что еще сказать. Новый год приносит длинный список целей и новое чувство независимости. Чувствуя себя полностью смирившейся с… судьбой, я свожу баланс своего текущего счета и пишу Заку. Эм: Пришли мне документы о разводе. Везде болит. Я злюсь, но не знаю, кто виноват. Зак? Я? Сьюзи? Я останавливаюсь на Сьюзи, потому что это она заложила идею о Заке мне в голову. Такое чувство, что начать отношения с Заком было в какой-то степени ее предсмертным желанием. Теоретически мы принадлежим друг другу. Но мы запутались. Имея все нужные ингредиенты, мы смешали их в неправильных пропорциях — решили математическое выражение без учета порядка действий. Не то время. Не то место. Не тот порядок событий. Не та… жизнь. Сразу после того как часы бьют полночь, все кричат «С новым годом!» и притягивают буквально первого попавшегося для поцелуя, я получаю неожиданный звонок. Пробираясь через толпу людей в любимом баре Лии на Манхэттене, я ищу крошечный уголок, где будет лучше слышно, и мне удастся разглядеть дисплей телефона. Я отчаянно хочу, чтобы это был Зак, но, увы. Прищурившись, смотрю на экран, не узнавая номер. — Алло? — Это Эмерсин? — спрашивает мужской голос. — Да. — Я… хм… меня зовут Брэд. Я… был… другом вашей мамы. Другом? У мамы никогда не было друзей-мужчин. У нее были парни, которые использовали ее, обижали и бросали. — Ладно… — протяжно говорю я. — Не знаю, почему вы мне звоните, но я не видела и не разговаривала с мамой много лет. — Да… э-м… я знаю. Видите ли… — он прочищает горло. — Не знаю, как это сказать, но… — Просто скажите. В данный момент я немного занята.