Теперь он мог ее разглядеть, и от этого ему захотелось упасть на колени и умолять о прощении. Если бы он знал, он бы никогда не позволил ей отправиться сюда. Ее лицо было бледным, таким бледным, и ее глаза выделялись, словно звезды на черном небе. Но это не были яркие звезды, живые и сверкающие; нет, ее звезды были в конце своего жизненного пути, на грани угасания. Ее кости выглядели хрупкими, кожа была тонкой, словно пергамент. Синяки украшали ее руку, словно были новейшей модной тенденцией. Менее чем за неделю она стала выглядеть так. За неделю она бы превратилась из девушки в приведение. Его сердце сжалось, и его заполнил стыд. Мне жаль, Келли. Так жаль. Я не знал. Я думал это то, чего ты хотела. Я думал, что делаю правильную вещь. Он не знал — но он должен был бы знать. Он был тем, у кого была связь с Подпольем. Тем, у кого был доступ к информации, которую не знают другие люди. Он должен был бы знать и должен был бы остановить ее. Но затем, столь быстро, что он едва отметил это, она пересекла комнату и положила руку ему на грудь. Он моргнул, а затем моргнул еще раз. Что она делает? Им нужно убираться отсюда. — Ты на ощупь просто великолепен, — сказала она, не обращая внимания на спешку. Она сама на себя была не похожа. Что происходит? А затем Келли качнулась вперед, так что они соприкоснулись обувью. Он резко втянул воздух и забыл обо всем остальном. Соприкосновение — ничто. Он знал это. Синтетическая резина напротив синтетической резины. Но теперь они были соединены в двух местах. Все у него внутри закипело и завибрировало. Если она коснется его еще в каком-нибудь месте, то он может взорваться. Она, казалось, набралась решимости попробовать. Девушка прочертила путь у него на груди, по плечам, вверх, вверх, вверх, к его лицу. А затем она потерла пальцами его кожу, и он резко выдохнул. Он никогда не испытывал ничего настолько приятного, настолько острого. Было настолько хорошо, что это почти причиняло боль. Нет, причиняло, но если это боль, то он навечно отправится в Лимбо. Ее пальцы переместились к его губам — и он больше не мог этого выносить. Его тело стряхнуло с себя ту силу, что парализовала его. Он мог либо схватить ее и целовать до беспамятства, либо он мог положить этому конец и вернуться к выполнению миссии. Он боролся с самим собой. Ох, как он боролся и посылал Судьбу на луну и обратно. Каждая клеточка в его теле кричала «Сделай это! Поцелуй ее!», и если бы они были не здесь, не сейчас, он бы так и сделал. Но он не мог забыть о синяках на ее теле. Если он не вытащит ее сейчас, то никогда не сможет жить с этим. Он поднял руку и накрыл дрожащими пальцами ее ладонь. Судьба, помоги ему, если он должен пресечь это, то ему нужно, по крайней мере, еще одно прикосновение ее руки к его. Что-то, что он мог бы вспоминать бессонными ночами. Он убрал ее руку от своих губ, и ему показалось, что он словно тащил ее сквозь бетонную смесь. — Не могу поверить, что говорю это, — хрипло произнес он. — Но у нас не так много времени. Ее глаза приняли более осмысленное выражение, и все в ее чертах заострилось. — Ты реальный? Ох. Она, должно быть, думала, что он — ее галлюцинация. На самом деле она не собиралась его касаться. Разочарование — более сильное, чем он мог представить — пронзило его сердце. — Я настолько же реален, насколько ты можешь это почувствовать. Она отдернула руку. — Что ты тут делаешь? — пробормотала она, глядя в пол. — Освобождаю тебя, — смущенно произнес он. Его рука непроизвольно поднялась. Ему хотелось снова прикоснуться к ней, но он не должен был забывать, где они. Тяжело сглотнув, он убрал руку себе за спину. — Все не так, как ты считала. Здесь ты не защищена от твоего будущего. Подполье рассказал мне, что АВоБ не волнует преступление. Все, что их заботит, — претворение воспоминаний в жизнь. — Я выяснила это пару дней назад, — прошептала она. Он остановился. — Я вовремя? Твое воспоминание уже сбылось? — Они все еще даже не знают мое настоящее воспоминание. Его затопило облегчение. По крайней мере, эта миссия не была провалена еще до того, как началась. Он провел магнитным стержнем перед дверью, и та отъехала в сторону. — Где ты это взял? — спросила она, пожирая стержень глазами, словно это был предмет инопланетного происхождения. — Я объясню позже. Мы должны убраться отсюда, прежде чем закончится действие снотворного, которое я дал охраннику. Ну, формально, в кофе препарат положил бот, а он просто увеличил соленость попкорна. Но ей нет нужды забивать себе голову такими деталями. Особенно, когда ее качает из стороны в сторону, словно ребенка, учащегося ходить. — Что не так? — ярость снова разрасталась у него в груди. — Они причинили тебе боль? Она прижала руку ко лбу. — Это все пары. Они пытаются вызвать мое воспоминание о будущем на поверхность. Головокружение — побочный эффект. А также лицезрение того, чего на самом деле нет. Поэтому я ощупывала тебя ранее. Я думала, что ты — галлюцинация. Я не пыталась приставать к тебе. Или лапать. Или домогаться твоих губ. Извини. — Я бы не возражал, если бы ты ко мне пристала, — вырвалось у него, и его губы изогнулись в улыбке. Он ничего не мог с этим поделать. Она, так же как и он, сгорала со стыда, и определенно понятия не имела о том воздействии, которое оказывала на него. Но… — Нам лучше убраться отсюда. Они сделали несколько шагов, а затем из соседней камеры Келли позвала заключенная. Они заговорили приглушенным шепотом, а затем он услышал, четко и ясно: — Возьмите меня с собой. Келли умоляюще посмотрела на него, словно он был ее героем. Он готов был поклясться, что это взгляд станет его погибелью. Он хотел бы, чтобы был какой-нибудь другой ответ, который он мог бы дать. — Мы не можем. Этот стержень запрограммирован только на код от твоей камеры. Я не знаю, где взять ее код, — и даже если бы знал, Подполье никогда бы этого не позволило. Было уже достаточно тяжело убедить их санкционировать побег для Келли. Он услышал, как Келли обещает, что вернется за своей подругой, и у него сжалось сердце. Он не будет ей говорить. Не нужно ей знать, что она, вероятно, никогда больше не увидит никого из города Эдем. Он продолжили идти по коридору, пока не достигли комнаты со стеклянными стенами, где спал охранник, его храп был достаточно громок, чтобы прутья камер дрожали. У него на глазах охранник пошевелился. Его плечи дернулись, будто он проснулся, и Логан напрягся. Он неправильно рассчитал количество снотворного? Их поймают как раз в тот момент, когда они уже почти сбежали? Келли повернулась к Логану. — Дай-ка угадаю. У тебя есть цифровой код, и ты нашел, как обойти проверку на отпечатки пальцев, сетчатку и кровь. Он не спеша расслабил спину. Охранник все еще спал, но им нужно выбираться отсюда. И быстро. — Боюсь, что нет. Они ежедневно меняют эти коды, а чтобы пройти эти проверки нам придется притащить трехсот фунтового бессознательного охранника, — он скривился. — Этого не будет. — Что тогда? Он завел ее в комнату. Храп возобновился, но вот снова — пауза, шевеление. Фигня, фигня, фигня. Как он должен был понять, сколько весит охранник? Он вполне мог быть на сотню фунтов больше его оценки. Торопясь, Логан подошел к задней стене и ударил в нее. В сторону отъехала панель, показав запертый стеклянный шкаф, до предела забитый оборудованием. Тазеры. Огнестрельное оружие. Кусачки. Он был заперт. Вот черт. — Эм, Логан? Ты должен знать, что мои боевые навыки достаточно… несущественны. Он не мог сказать ей, что надеялся найти оружие, чтобы сражаться с охранником. Она придет в ужас, а ему нужно, чтобы она была спокойна. — Как у тебя было с курсом Основ Самообороны? — Я взяла базовый курс, а затем отказалась от него. Была слишком занята изучением того, как готовить вручную, — сказала она, щеки ее покраснели, голос задрожал. — Но если твой кухонный комбайн когда-нибудь выйдет из строя, я в твоем распоряжении. Он заставил губы сложиться в улыбку. Это не было трудно, так как она была милой, но, черт побери, им нужно двигаться. — Мы не будем пробиваться наружу с боем. Это место словно крепость. Мы бы и двух футов не прошли. — Тогда зачем мы здесь? — Наша цель не шкаф, а то, что под ним, — достаточно разговоров. Он опустился на четвереньки и двинулся в пространство под ним задом наперед, в открытую шахту позади себя. Он знал, что из-за голограммы это будет выглядеть так, словно он исчез в бетоне. — Логан? — теперь она звучала обеспокоенно. — Думаю, у меня снова галлюцинации. Я только что видела, как ты исчез. Он высунул голову за пределы голограммы. — Ты не галлюцинируешь. Стена не совсем здесь. Это голографическая проекция. Келли присела на корточки и изучила стену, обдумывая его слова. Он убрал голову обратно в шахту. — Давай, Келли. Здесь вентиляционная шахта, которая выведет нас на свободу. Чего ты ждешь? Он спустился вниз по лестнице, чтобы освободить место для нее. Достаточно ли она доверяет ему — и доверяет ли вовсе? Сомневается ли она? Давай, давай. Охранник может проснуться в любую секунду. Она должна уйти из его поля зрения. Им надо уходить. Сейчас же. Как раз в тот момент, когда он подумал, что ему может потребоваться вернуться и втащить ее внутрь, пара очень красивых ножек материализовалась как раз над ним, и она попятилась как раз ему в руки.