Этаж 20 Гэвин Успокаивать Эмму стало моей второй натурой. Я обнимал девушку, ее тело дрожало, а слезы текли по лицу. Потеря работы сильно ударила по ней. Пока она страдала, я кипел тихим гневом. Мои действия, моя привязанность создали ситуацию, которая стала основанием для ее увольнения. Я пожертвовал работой девушки, чтобы заполучить ее, и ни за что не изменил бы своего поведения. Но этот мужчина… Главный управляющий будет уволен в течение недели. Я удостоверюсь в этом. Мне хотелось вмазать ему по лицу. Врезать его во что-нибудь. Гнев поглотил меня, когда я увидел мужчину, увидел, как он с ней обращался. Мужчину, которого не видел ни разу за время проживания в отеле. Моя угроза не будет пустышкой и не будет забыта, несмотря на то что запись оказалась у меня. Мой приказ был исполнен, но исполнен не им, и я был намерен сдержать слово. Он не пришел отдать мне флешку. Я похвалил Мигеля, которого считал истинным старшим управляющим отеля, за его решения, но не мог простить того, что сделал Филлип. Мы ездили по магазинам в субботу, запасаясь продуктами для Эммы на предстоящую неделю. Я запретил ей платить за что-либо. У нее оставалось мало денег, и это было меньшее, что я мог сделать. Когда мы зашли в здание, ее соседка снизу стояла у двери. Она была постарше, на ней были бигуди, и одета была в нечто похожее на цирковой шатер. Крошечный тявкающий пес сидел у ее ног. Эта женщина уже преследовала меня, отчего мне только сильнее захотелось ее разозлить. — Доброе утро, миссис Кэрроу, — произнесла Эмма, нацепив на лицо фальшивую улыбку. Она всегда старалась быть милой. — Шлюха! — завопила старуха. Я напрягся, сузив глаза. Эта женщина была невыносима. Эмма остановилась на полушаге и повернулась к ней. — Простите? — Мужчины постоянно заходят и выходят из твоей квартиры, — прошипела она. Что? По мне прошел холодок при этих словах, застыв в желудке. — Думаю, Вам нужно посетить окулиста, миссис Кэрроу, потому что мужчина всегда один. Я последовал за Эммой вверх по лестнице, но не мог избавиться от напавшего мрака. Больше всего в жизни я ненавидел сомнения. — Аргх. Не могу поверить, что она это сказала. Она назвала меня шлюхой! — прошипела Эмма, ставя сумки на стол. — Не переживай из-за нее, — произнес я, хотя напряжение не покидало. Я потер виски. Часть меня хотела спросить, о чем, черт возьми, болтала эта старуха. Другая же часть напомнила, что я доверяю Эмме. — Гэвин? — Эмма подошла и провела руками по моим рукам и груди. — Что не так, дорогой? Было тепло и спокойно, но что-то причиняло боль. Мои глаза открылись. — Просто голова болит. Пойду прилягу. — О, ладно. — Встав на носочки, она положила ладони на мои щеки, притягивая меня к себе, и прижалась губами к моему лбу. — Выздоравливай. Кивнув, я направился в спальню и закрыл за собой дверь. Сняв свитер и скинув обувь, лег на кровать. Я привык к старухе-соседке Эммы, но ее обвинения… Я знал, что это ложь, но что-то не давало мне покоя. Я разминал шею, пытаясь сбросить нарастающее напряжение. Я сказал Эмме, что у меня болит голова, но сам смотрел в потолок, думая о ее словах. Та женщина была пожилой, не в своем уме, но лежал ли какой-то подтекст в ее словах? Эмма виделась с кем-то еще? — Перестань быть смешным, — пожурил я себя. Эмма никогда не давала мне повода подумать, что она не так же безумно счастлива, как и я, но все же… закрались сомнения. Когда моя бывшая жена изменяла мне, мы едва разговаривали. Это должно было стать первым фактором, указывающим, что что-то не так, но я позволил ей делать из меня дурака. Эмме нравилось внимание, подарки, но она никогда о них не просила. Уравновешенная и скромная, она была полной противоположностью моей бывшей жене, любительнице высокого общества. Также Эмма была независимой — черта, которую я одновременно любил и ненавидел. Я ужаснулся своей реакции. Я любил Эмму. Я был счастлив с ней. Но правда заключалась в том, что я по-прежнему многого не знал о ней. Наверное, странно говорить, что я не знаю ее и люблю в одном предложении, но в далеких уголках моего разума все равно жили сомнения. А если она окажется похожа на Катрину? Когда я познакомился с бывшей женой, она была похожа на Эмму — сильная и независимая. Мне всегда приходилось напоминать себе об их различиях. Катрина всегда просила меня покупать ей подарки, а Эмма принимала подарки с искренним удивлением. Она никогда ничего не просила, кроме моего времени. Сравнение казалось нечестным, но именно с этими мыслями я остался после развода. Сомнения, тьма съедали меня. Мне не хотелось оказывать недоверие девушке — наследие глубокого шрама, с которым я никак не мог справиться. Именно поэтому я не заводил отношений после развода, и это же стало причиной моего ужасного отношения к Эмме в самом начале. Один взгляд на нее — и я попал на крючок. — Из всех женщин во всех возможных местах… — прошептал я с усмешкой. Эмма не была Катриной. Она была заботливой, доброй и интеллигентной. Совладав со своими эмоциями, я вышел из спальни. — Чем пахнет? — спросил я. Эмма положила телефон и встала с дивана. — Я приготовила тебе печенье. Я моргнул удивленно. Как долго я провел в спальне? — Ты приготовила мне печенье? Я последовал за ней в столовую, где в центре стола остывало печенье. — Да, я подумала… Не знаю, что от него тебе станет лучше? — произнесла она, хотя это прозвучало как вопрос. — Глупо, знаю, печь печенье от головной боли. — Мама раньше пекла мне печенье, когда я болел или чувствовал себя плохо, — рассказал я и съел одно. Вкус обжег мой язык, мелькнули воспоминания, чувства и семья. Дом — вот о чем напоминало печенье. Я замурлыкал от вкуса шоколада, тающего во рту, и провел пальцами по ее щеке. Моя Эмма. Она не знала о раздвоении моих чувств внутри. Желание обладать ею, но опыт прошлого не позволял этого. Наклонившись, я прижался губами к ее губам. — Спасибо, детка. Она улыбнулась мне, ее пальцы скользнули между моими. — Всегда пожалуйста. Эмма излучала тепло, а не холод — это мне нужно было запомнить. Не раз я терял контроль над своим гневом, но она не заслуживала этого. Остаток дня мы смотрели Netflix, лакомясь печеньем, стоящим между нами, а потом нас уже ничто не разделяло. *** На следующей неделе настроение Эммы только ухудшалось, что лишь разжигало мою ненависть к Филлипу. В конце недели я набрал номер президента сети «Камея». Мои угрозы не были пустышкой, и этому свинскому управляющего предстояло убедиться в этом лично. — Гэвин, как ты этим прекрасным утром? — произнес Ричард, отвечая на звонок. — Хорошо. Как твои дела? — Не могу жаловаться. Я провел выходные со своей внучкой. — Я слышал счастье в его голосе. — Как она? — Абсолютно очаровательна. Я пришлю тебе попозже фото. Она похожа на Эверли, но унаследовала глаза отца. — Не могу дождаться. Он усмехнулся. — Что я могу сделать для тебя? — Ты же знаешь, каким мстительным я могу быть? — Я перевел взгляд на компьютер, на календарь и план встреч на день. На другом конце послышался смех. — Ты звонишь, чтобы пожаловаться на свое пребывание в отеле?