— Но я нравлюсь тебе всё больше и больше. Я сморщила лицо, и слеза скатилась по щеке. — Это точно. — Эмма, пожалуйста, позволь сделать тебя Грейсон. Грейсон. В груди что-то расцвело, распространяясь по всему тело. Это чувство отдавало пульсацией, посылая покалывания по спине. Я хотела этого. Хотела семью. — Да, — со сбивчивым дыханием ответила я. Достав кольцо, он надел его на мой палец. На нем был огромный круглый бриллиант, обрамленный маленькими грушевидными камнями. Мой рот приоткрылся, когда я смотрела на него, но особо времени на это у меня не было. Гэвин встал, положил ладони на мои щеки и прижался своими губами к моим. Его поцелуй стал спичкой, которая заново зажгла мою душу. Огонь, овладевший моим телом, согнал холод и заменил его всепоглощающим теплом. — Черт, детка, — простонал он. Он был нужен мне, был нужен мне внутри. Нужно почувствовать, как он кончит внутри меня. Я уже была такой влажной. Я смогла расстегнуть свои шорты, позволяя им и моим трусикам скользнуть по ногам, а потом стянула через голову топ. Наши раздевания казались безумными, беспорядочными. Безудержными в жажде контакта кожа к коже. Наклонившись, он поднял меня и через несколько шагов опустил на кровать. Я расправлялась с его ремнем, пока он снимал жилет и галстук. Когда я вытащила ремень, мои пальцы коснулись его твердой длины. Всё внутри сжалось в нетерпении. Прошло несколько недель с тех пор, как он был внутри меня, и мне безнадежно хотелось его. — Да к черту, — выпалил он от раздражения, ослабляя галстук и рывком срывая его через голову. Пуговицы заняли вечность, пока я поглаживала его длину, сжимая ее, легко касаясь головки. По нему прошла дрожь, глаза потемнели. Он перестал расстегивать рубашку и вместо этого стянул ее через голову, затем спустил свои штаны. Мы не тратили времени зря. Я едва успела отползти назад, чтобы дать ему пространство, чтобы забраться, когда головка его члена прижалась ко мне. Дыхание затуманилось, и я резко вдохнула, когда он полностью погрузился в меня одним движением. У меня сорвался долгий низкий стон, прежде чем он отпрянул, а потом опять толкнулся вперед и вышел обратно. — Это мое, — прорычал он, вновь вторгаясь. — Ты моя. — Еще одно движение бедрами. — И я никогда не дам тебе уйти вновь. — Никогда. Он установил потрясающий ритм, который заводил меня всё больше и больше с каждым толком. — Черт, Гэвин! — У нас есть большой дом без мебели. — Он поменял положение бедер, вторгаясь глубже. — И я хочу заполнить его нашей семьей. Стон сорвался с моих губ. — Да. Его темп ускорился, дальше и дальше увлекая меня в сладкое безумство. От напряжения напрягся каждый мускул, пока все мои стеночки не сжались вокруг него. Он застонал надо мной, его лицо исказилось, когда он вторгся в меня в последний раз, член дернулся внутри от сильного напора струи спермы. Наши взгляды встретились, мы оба тяжело дышали. Это было всё, чтобы мне понадобилось, чтобы вспомнить нашу связь. — Я люблю тебя, — произнесла я. Его взгляд смягчился, и кончиками пальцев он поглаживал мою щеку. — Я всегда буду любить тебя и буду верен тебе. Гэвин изменил всё в моей жизни. У меня был свой путь, а он разрушил его. Затем вновь выстроил его больше и лучше, чем был раньше. Путь, который мы пройдем вместе. Жизнь не всегда складывается так, как ты думаешь. Моя жизнь стала доказательством существования сказок и судьбы. Гэвин Грейсон разрушил мир и подарил жизнь. И самую неожиданную любовь моей жизни. Пентхаус Три недели спустя… Когда я вернулась на работу, Гэвин сделал одну вещь, которой грозил в тот день, когда я устроилась в «Кейтс»: он разослал письмо по компании. Конечно, в нем не было ни слова о том, что мы встречаемся, зато было объявлено о нашей помолвке, к письму прилагалось наше фото с благотворительного мероприятия. — Что сегодня по плану на доставку? — спросил Гэвин, открывая коробку с кухонными принадлежностями. В следующие выходные после нашей помолвки мы отправились по мебельным магазинам, чтобы прикупить необходимое и переехать в наш дом. Гэвин также сделал запрос на отправку своих вещей из Нью-Йорка. — Дай посмотреть, — ответила я, доставая телефон из заднего кармана. Пролистала входящие письма. — Сегодня диваны для гостиной, несколько кресел, пара столов и две кроватные рамы. Я любила наш дом. Пусть он и был пустым, зато нашим. Не отель, не тесная квартира, а дом, который мы выбрали в качестве пары. Место для нас — для жизни и построения семьи. Понадобилось почти две недели, но, в конце концов, показатели железа в моей крови вернулись к нормальным, и все симптомы пропали. Осталась только утренняя тошнота, вызванная нашим маленьким растущим орешком. Раздался звонок в дверь, и я подпрыгнула. — Должно быть, доставка. — Дойдя до двери, я отперла замок и открыла дверь. Но по ту сторону оказался не доставщик мебели, а пятидесятидвухлетний мужчина с редеющими каштановыми волосами. — Пап? Он улыбнулся мне, широко разводя руки. — Эмма-медвежонок! В ту же секунду я обхватила его руками и крепко обняла. Мой папа. Мой папа. — Ох-ох! — Он смеялся, но по тому, как сжимал меня, я понимала, что он также сильно скучал по мне. Прошло столько лет, а я обожала его объятия. — Эмма? Повернувшись, я увидела маму, которая стояла позади папы. Слезы наполнили мои глаза. — Мама. — Я крепко обняла ее. — Что вы здесь делаете? — Гэвин не сказал тебе? — спросил папа. Гэвин? Что мой жених натворил за моей спиной? Покачав головой, я фыркнула. — Нет. — Мы переезжаем обратно в Бостон, — произнесла мама, оглядывая меня с ног до головы. — Он пригласил нас остановиться здесь, пока мы не найдем жилье. — Проходите, — произнесла я, жестом приглашая их внутрь. — О, Эмма… — мама не договорила, осматриваясь.