Затем, мельчайшими движениями, я почувствовал, как ее палец ткнулся мне в бок. - Роман. Я не двигался. Она снова ткнула меня пальцем. - Роман. Я прижал ее к себе, спрашивая: - Что? - мой голос был хриплым со сна. - Мне нужно в туалет, так что если ты не хочешь лежать в луже моей мочи, предлагаю тебе отстегнуть наручник. Я не мог не рассмеяться над ее словами. Посмотрев на нее, я увидел застенчивые глаза и румяные щеки. Несколько дней назад я трахал ее в десяти разных позах в ее квартире. Я видел, как она теряла себя в экстазе, и теперь она стесняется меня? Несмотря на все, что мы сделали, я понял, как мало времени было на самом деле... для нее. Для меня все длилось два года. Она всегда отличалась сдержанностью, но эта застенчивость меня немного подбешивала. Время, казалось, затаило дыхание, и мне пришлось бороться с желанием, чтобы она была постоянно прижата к моему боку. Разве это не было бы просто охренительно? Я ничего не сказал, когда потянулся к прикроватной тумбочке за ключом и, не отрывая от нее взгляда, отстегнул наручники с обоих наших запястий. Она не двигалась ни на секунду. - Райли? - спросил я, с оттенком веселья в голосе. - Да? - мягко спросила она. - Разве тебе не нужно в туалет? Она удивленно моргнула, и ее румянец приобрел еще более глубокий пунцовый оттенок, а глаза расширились. Она быстро слезла с кровати. - Точно, - сказала она, отходя от меня. Весь путь до уборной я не сводил взгляда с ее задницы. Я никогда не говорил, что я джентльмен, и сейчас мне требовалось все, чтобы не предложить ей поднять рубашку и показать, что принадлежит мне. Я немного сдвинулся с места, утренний стояк мешал думать. Издав слабый стон, я сел на кровати, коснувшись ногами холодного пола. Я не знал, сколько сейчас времени, но было рано. Солнце едва проглядывало сквозь облака. Ее склонность просыпаться каждое утро в шесть часов работала лучше любого будильника. Я был уверен, что она уже давно не спит. Я услышал, как смывается унитаз, прежде чем включился кран. Прошло десять минут с тех пор, как она выключила воду, а из ванной комнаты не доносилось ничего, кроме тишины. Тем не менее, она не вышла, как я ожидал. Прошло еще десять минут, прежде чем ручка двери повернулась, и я обнаружил, что наконец-то могу нормально дышать. Она бросила на меня странный взгляд. Только через мгновение я понял, что это из-за того, что я нахмурился. Я сменил выражение лица на расслабленное и встал во весь рост, напрягая мышцы и делая вид, что не замечаю, как она пожирает меня глазами. Влечение никогда не было проблемой между нами, и она никогда не умела скрывать от меня свои реакции и эмоции. Я направился в ванную комнату и, едва переступив порог, повернулся. Она не успела отвести взгляд, и теперь эти детские серые радужки были направлены на мою промежность. Ее широко раскрытые глаза поднялись и встретились с моими, а кожа из розовой превратилась в красную. Я рассмеялся. - Ты можешь смотреть сколько угодно, детка. Это справедливо, учитывая, сколько времени я провел, наблюдая за тобой. Ее глаза вспыхнули, разгоряченные моими словами. Вероятно, она вспоминала фотографии, которые нашла в моем телефоне. Неужели она думала, что я случайно оставил телефон без пароля? Или что я из тех людей, которые могут быть настолько беспечны и не охранять свою личную жизнь, как будто это мой спасательный круг. А в моей работе это было именно так. Нет, она залезла в мой телефон только потому, что я ей позволил. Я рассмеялся и вошел в ванную. Перед тем как закрыть дверь, я добавил: - Если ты попытаешься сделать что-то подобное вчерашнему, обещаю, что мы окажемся в том же положении. И на этот раз я не знаю, смогу ли я остановиться на одном лишь поцелуе. Последнее, что я услышал, это возмущенный вздох, прежде чем за мной захлопнулась дверь. Нож, которым она пользовалась, я уже спрятал, как и все острое на кухне. Я бы не стал повторять одну и ту же ошибку дважды. Я быстро собрался, раздумывая, не принять ли утренний душ. Я не хотел оставлять ее там одну надолго, поэтому решил отказаться. Кто мог знать, в какие неприятности она может попасть. Я быстро переоделся в черную футболку и джоггеры, после чего пришел на кухню. На ней по-прежнему была моя футболка, но к ней добавились серые треники, закатанные несколько раз на поясе. Она выглядела чертовски хорошо в моей одежде, и собственническая часть меня ожила при виде этого образа. Она бросила на меня взгляд. - Не будь таким довольным. Это лишь немного лучшая альтернатива тому, что перед тобой только футболка. Я направился к ней. Она поняла это слишком поздно, потому что я обхватил ее за талию и прижал к стене, прижимая ее своим телом. Я провел кончиком носа по линии ее челюсти и улыбнулся, услышав ее прерывистое дыхание. - Неужели ты думаешь, что этот кусок ткани сможет защитить тебя от меня? Кроме того, я уже все видел, и поверь мне, что образ тебя обнаженной настолько прочно засел в моей памяти, что я буду помнить его до девяноста лет. - Если ты проживешь так долго, - мрачно сказала она, на что я рассмеялся. Она хлопнула обеими руками по моей груди и подняла на меня глаза, в которых снова бушевала буря. - Может, проверим эту теорию? - спросил я. Не давая ей времени на принятие решения, я поднял обе ее ноги вверх, пока они не обхватили мою талию, а затем прижался к ней, выстраивая нас как можно лучше. Ее голова сдвинулась в сторону. - Роман. Я не мог понять по тону ее голоса, была это мольба или протест. Да и хрен бы с ним, если бы я мог здраво мыслить. Не тогда, когда ей было так хорошо в моих объятиях. Как будто ее место здесь и нигде больше. Я нашел губами ее шею и стал посасывать мягкую кожу, еще сильнее прижимаясь к ней. Ее ногти впились в кожу на моей спине, и она прикусила нижнюю губу. Я отстранился, чтобы посмотреть на нее: бледные глаза потемнели от возбуждения, и это сводило меня с ума. Я бы на многое пошел ради этого взгляда в ее глазах. Я еще раз толкнулся в нее. С ее губ сорвался слабый стон, и я сделал своей жизненной миссией заставить ее издавать как можно больше таких соблазнительных звуков.