Я сосредоточился на том, как ее грудь толкается и прижимается к моей, как ее твердые соски трутся о мою кожу, прежде чем наклониться и поцеловать ее. Поцеловать нежно и сладко. Возможно, я не смогу ее отпустить. Возможно, со мной что-то не так, и я болен, как она сказала. Но я мог бы стать для нее милым человеком. Я могу быть мягким. Я могу быть нежным. Для нее, и только для нее. И это было все. Мы вместе принимали душ, и я заставил ее кончить еще раз, встав на колени и поедая ее у стены душевой. Вернув нас в спальню, я тщательно высушил ее полотенцем и одел в одну из своих футболок. Наверное, мне следовало бы дать ей возможность одеться в свою одежду, которую я привез с собой, но оставил в сумки в машине. Я слишком сильно любил ее в своих вещах, чтобы прямо сейчас доставать сумку. И, похоже, она не возражала против того, что я так за ней ухаживаю, принимаю душ и одеваю ее, что было очень хорошо, потому что мне нравилось за ней ухаживать. Ничто не сделает меня счастливее, чем заниматься этим до конца наших дней. Она голодными глазами смотрела, как я переодеваюсь в похожую одежду. Все утро Райли молчала, не считая звуков, которые она издавала во время секса, и я не знал как она себя чувствует или о чем думает. Я не был дураком. Я знал, что секс не решит всех наших проблем, но если он послужит мостиком, чтобы вернуть нас туда, где мы должны быть, то я ни капли не буду возражать против его использования. Я оглядел ее с ног до головы, рассматривая ее маленькую фигуру, обтянутую моей одеждой, и ее маленькие ступни, выглядывающие наружу. Пальцы ее ног зашевелились, когда она заметила мое внимание, и я слегка улыбнулся, подойдя к ней, чтобы поднять на руки. Она издала маленький писк от удивления и крепко обхватила меня руками и ногами, как будто думала, что я позволю ей упасть. Я мог бы посмеяться над этой мыслью. Я подложил обе руки под ее попку и прошел из спальни на кухню, усадив ее на кухонный табурет. Я чувствовал на себе ее взгляд все время, пока шел и готовил нам что-нибудь поесть. Я не знал, как она относится ко всему, что произошло сегодня утром. Она была разговорчива, но в основном, когда я прикасался к ней. Теперь, когда она не находилась под облаком бреда, когда реальность проникла в нее, я подумал, не жалеет ли она о том, что позволила мне прикоснуться к ней. Я не знал. Я быстро приготовил для нас яичницу, тосты и четыре кусочка бекона, а затем поставил перед ней тарелку. Она смотрела на еду, ничего не говоря. Я обхватил ее руку вилкой, затем наклонился и крепко поцеловал в висок. Она не отшатнулась от меня. - Ешь, детка. Она немного поколебалась, затем подцепила яйцо и медленно откусила кусочек. Я наблюдал за ней, не зная, каким будет мой следующий шаг. Я медленно сел и принялся за свой завтрак. Как и многие другие наши совместные трапезы в хижине, эта проходила в тишине: я наблюдал за тем, как она ест, а она делала вид, что не замечает моего внимания. Я откинулся на спинку кресла, когда закончил, а она - примерно на три четверти. Мой телефон завибрировал в кармане, медленное жужжание раздалось в тишине между нами. Я вытащил его и увидел, что на экране мелькает имя Михея. Я поставил телефон на беззвучный режим и засунул его обратно в карман. Она с любопытством наблюдала за мной. - А ты не собираешься ему отвечать? - Нет, - сказал я, не утруждая себя объяснениями. - А он знает, что ты здесь со мной? - Михей - умный человек. Я уверен, что он сможет догадаться. Дай ему достаточно времени, и он может даже появиться на пороге. Она побледнела при этом. Черт. Я сказал это не для того, чтобы напугать ее, а только для того, чтобы подготовить ее к этому. - Эй, я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось, - сказал я, обхватывая ее руками. Она не сопротивлялась. Даже наоборот, мне показалось, что она придвинулась ко мне чуть ближе, ища у меня защиты от всех чудовищ на свете. А Михей, возможно, самый большой из них, но этот монстр никогда не причинит ей вреда. Я бы этого не допустил. - Откуда ты знаешь? - спросила она, обдавая горячим дыханием кожу на моей шее. Я сглотнул, стараясь, чтобы ее близость не повлияла на меня так сильно. - Потому что я знаю своего брата. И даже если он захочет причинить тебе боль, я ему не позволю, - я взял ее за подбородок и наклонил ее голову назад, пока она не посмотрела на меня. Ее серые глаза блестели в утреннем свете. - Поверь мне. Она слегка отстранилась от меня, но я крепче прижался к ней. - Доверять тебе? Я тебя даже не знаю. Справедливое замечание, но я ни разу не солгал ей о своих чувствах. Я мог лгать обо всем остальном, о том, почему я живу по соседству с ней, о том, кто я такой, но никогда - о своих чувствах. - Но ты знаешь Ксавье. Она покачала головой. - Даже будучи Ксавье, ты скрывал от меня все подробности своей жизни. Ты боялся, что если расскажешь мне слишком много, я догадаюсь, кто ты на самом деле. - Ты знаешь, как я к тебе отношусь. Она посмотрела на меня с сомнением. - Ты имеешь в виду свою одержимость мной? Как скоро она исчезнет? Как скоро это станет слишком тяжело, и ты захочешь уйти? - С тем, что я чувствую? Может быть, через миллион лет? Она закатила глаза. - А если серьезно. - Тогда навсегда, - ответил я ей, мой голос был хриплым. Если она думала, что сможет переждать, пока моя одержимость ею угаснет, то она будет ждать вечно. Она прикусила нижнюю губу, но ничего на это не сказала. Осторожно я оттянул покусанную плоть от ее зубов. - Ты говоришь, что не знаешь меня. Так давай это исправим. Спроси меня обо всем, о чем хочешь. И я обещаю, что не буду тебе лгать. Только помни, что некоторые аспекты моей работы не очень приятны. Так что спрашивай только в том случае, если считаешь, что сможешь вынести ответ, хорошо? А в ответ ты не будешь лгать мне. Мы будем абсолютно честны друг с другом. Она посмотрела в сторону. - Правда? - я кивнул. - Правда. - Как долго ты меня преследуешь? - На следующий день после того, как меня выпустили из тюрьмы. Я попросил Кая показать мне твою квартиру, и с тех пор я наблюдал за тобой при каждом удобном случае. Ее глаза расширились от удивления, но она ничего не сказала. Я ждал, пока она переварит эту информацию.