Она уже расстегнула ремень безопасности и начала вылезать, а я, не говоря ни слова, подхватил ее на руки. Она автоматически обхватила меня руками за шею, а ногами - за талию. - Я могу идти, - полусерьезно возразила она. Я прижал ее к себе. - Помни. Сегодня я о тебе забочусь. Она вздохнула и прижалась ко мне поближе. В вестибюле было не так многолюдно, но мы все же встретили несколько человек. Мне было наплевать. Мы зашли в лифт, и я посмотрел на наше отражение в дверях: она так крепко обхватила меня. В таком виде мы хорошо смотрелись, и я увидел свою первую искреннюю улыбку за этот вечер. Звонок возвестил о нашем прибытии на ее этаж, и я вышел, направившись прямо к ее квартире. Я был серьезен, когда говорил, что переезжаю к ней. Она была моей, и я не собирался проводить с ней порознь ни одной ночи. Переезд был бы практичным выбором. Я отпер дверь своим ключом и вошел в темную квартиру, обошел все и направился в ванную, усадив её на тумбу. Она сидела и смотрела, как я включаю душ, давая ему нагреться, а затем возвращаюсь к ней. - Давай смоем этот день? - Да, - вздохнула она. - Мне бы этого хотелось. - Хорошо. Я разделся первым, наслаждаясь тем, как она смотрит на меня своими горящими глазами. Никогда не устану от того, как она смотрит на меня. Проводя рукой вниз от мышц пресса к члену, я сделал несколько взмахов, и она облизнула губы. Я ухмыльнулся и подошел к ней поближе. Потянулся к подолу ее рубашки, оттянул его и снял с нее. Она слегка вздрогнула, когда я увидел ее кремовую бледную кожу на фоне кружевного розового бюстгальтера. Она выглядела одновременно невинной и привлекательной. Я надавил большим пальцем на ее сосок через лифчик, и ее рот приоткрылся, но ничего не вышло. - Ахуенно, - сказал я, наклонился вперед, оттянул чашечки вниз, пока ее сиськи не вырвались на свободу, и втянул один сумрачно-розовый сосок в рот. Я посасывал его, а она двигалась навстречу моим прикосновениям и стонала. - Роман. Я перекатывал затвердевший узелок между зубами, слегка натягивая его и вызывая у нее очередной звук. Ее руки поднялись к моей голове, пальцы перебирали короткие пряди, натягивая их каждый раз, когда я втягивал в рот все больше ее. Наконец, я отпустил ее и спустил с тумбы. Она смотрела на меня с доверием в глазах. Доверие, которое, как я знал, я сделаю все немыслимое, чтобы сохранить. Я стянул с нее леггинсы и трусики, пока они не оказались в районе щиколоток, обхватил ее руками за талию и притянул к себе, занося в ванну. Она смотрела, как я беру шампунь и брызгаю на ее волосы. Ее руки потянулись, чтобы помассировать кожу головы, но я остановил ее, отдернув запястья. - Позволь мне, - сказал я, мой голос был переполнен эмоциями. После того, как я сегодня испугался за ее жизнь, мне нужно было держать ее рядом, чтобы снова чувствовать себя хоть сколько-нибудь вменяемым. Похоже, она почувствовала, что мне это нужно, потому что кивнула, опустив руки по бокам. Я тщательно вымыл ее, а затем быстро вымылся сам: мои прикосновения к ее коже были трепетными, а к своей - поспешными. Впервые в том, как я прикасался к ней, не было ничего сексуального, но была близость. Была безопасность. Мои руки были твердыми, сильными и уверенными. И, похоже, ей это было очень нужно, как и мне. Когда я закончил, она прислонилась ко мне, отдавая мне вес своего тела. Это было нормально. Более того. Я был большим человеком. Если бы она позволила, я бы тащил на себе весь ее вес. Вытерев нас полотенцем, мы перешли в спальню, и я повалил ее на кровать, свесив ноги через край. Затем я стал наносить ее любимый лосьон на все тело. Какой-то цветочно-сладкий аромат, от которого мне всегда хотелось упасть в ее объятия. Она все время наблюдала за мной, но мы не разговаривали. В этом не было необходимости. Она сказала все, что хотела сказать, еще в порту. Оставалось еще дерьмо с флешкой, которую я от нее скрывал, но сегодня я просто хотел насладиться тем, что она в моих объятиях и под моей опекой. Мы легли в постель обнаженными, и я обнимал ее всю ночь и до самого утра. *** После того, как в порту произошел этот дерьмовый случай, мы затаились на несколько дней, ожидая, как судья и мэр отреагируют на свой провал. Они не разочаровали. Через несколько дней после неудачного налета мэр лично зашел в один из наших клубов. Он, похоже, знал, где мы все тусуемся, поэтому я был уверен, что какой-то ублюдок следит за всеми нами. Я должен был быть осторожен, иначе они могут увидеть Райли и доложить ее отцу, прежде чем все будет улажено. Доминик был в одном из своих самых счастливых настроений, несмотря на неудачу с высадкой. Мы оба знали, что все было бы гораздо хуже, если бы они нас поймали. Мы бы сейчас все ходили в оранжевых комбинезонах. Приближалось посвящение Кая, о чем мы и говорили, когда мэр зашел с “дружеским” визитом. Он был настолько дружелюбен, что привел с собой еще двух друзей в форме. Доминик поднял голову и помахал мужчинам. Никто из нас не удосужился встать, чтобы поприветствовать их, что мэр Галлахер, похоже, воспринял как личное оскорбление. - Чем мы можем вам помочь, господа? - спросил я, когда они подошли к нашему столику, обратив внимание на невысокий рост и среднюю внешность мужчины. Это единственный способ описать его. Средняя внешность, средний рост, просто... средний. С каштановыми волосами, зачесанными набок, и карими глазами на фоне загорелой кожи он мог быть просто любым другим человеком с улицы. У него было одно из тех забываемых лиц. К несчастью для него, его лицо запечатлелось в моей памяти. Я бы узнал этого ублюдка, даже если бы кто-то ударил его битой по лицу. Мои губы искривились в улыбке, при этой мысли. - Ничего. Мы просто пришли с приятным визитом, - ответил один из офицеров этого ублюдка. Я едва взглянул на них.