Важно не только расположение. Вам нужна сила двух богов, по одному на каждого. И потом, отыскав Древо, ты должна будешь сделать выбор. Стать той, что обещана звездами, или оставить эту ношу тем, кто придет после. Нив помотала головой. – Что ты имеешь виду? Какой именно выбор? Но, не успев слететь с ее губ, слова стали глохнуть и таять; корни и туман поблекли. – Нивира? Серая пелена перед глазами отступила, Нив выплыла из своей головы и из сновидения. Села, поморщившись – сон на утрамбованной пыльной земле не шел телу на пользу. – Что? Солмир сидел в нескольких шагах от нее, опираясь спиной на камень и вытянув ноги, и снова строгал тот кусочек дерева. – Услышал звук с твоей стороны. Нив потерла затекшую шею и попыталась пропустить сквозь пальцы спутанные волосы. – Ты спал? – спросила она, потому что не хотела спрашивать, что за звук издала, и не хотела думать о том, что он прислушивался к ней настолько внимательно, чтобы обеспокоиться каким бы то ни было звуком. Как не хотела думать и о том, что сама вела себя так же во время их скудных перерывов на отдых – вглядываясь в то, как он во сне кривится и хмурит брови, а не следя за пустынным пейзажем. Здесь не было никакой ночи. Не-совсем-небо всегда оставалось бледно-серым, не менялся однообразный горизонт. И все же, когда Нив уже не могла держать глаза открытыми и начала спотыкаться, Солмир настоял на том, чтобы остановиться у нагромождения камней – на сей раз действительно камней, а не спаянных воедино костей. Нив уснула чуть ли не сразу, как перестала шагать, настолько опустошенная усталостью от принятой и затем отпущенной магии божества, что в ней не осталось сил волноваться о своей уязвимости. Она знала, что Солмир за ней присмотрит. В какой-то момент, вопреки здравому смыслу, она начала ему доверять. Хоть и не забывая слов, что прошептал в темноте Вальхиор. В конце концов он тебя сожжет. Если только я не сожгу его первой, думала Нив, споря с воспоминанием. Но это звучало неубедительно, даже в ее собственных мыслях. Солмир продолжал вырезать что-то из дерева, рукава у него были закатаны выше перевитых мышцами предплечий. Прорехи в ткани рубашки обнажали татуировку, огибавшую плечо. – Что это такое? – спросила Нив, подтягивая колени к груди. Может, она и проснулась, но не готова была сразу снова шагать. И ей правда стало интересно. – Знак рода, – отрывисто ответил Солмир. – Старый обычай Альперы. Его вбили мне под кожу, когда я стал королем. – Он поднял к плечу нож и указал острием на все три линии по очереди: – Самая широкая – это люди. Перечеркнутая штрихами – король, правивший до меня, какой-то дядюшка, я полагаю, – мы не успели познакомиться прежде, чем его выпотрошили убийцы Элькирата. А самая тонкая – это я. Наименее значимая часть во всем уравнении. Он снова принялся за работу. Нив закусила губу. Еще одно напоминание о том, что у них немало общего, которое она и хотела бы не замечать, но не могла. Бремя правления, дающее власть, но вырывающее собственное «я» у того, на кого оно легло. Особенно если случилось это не по доброй воле. Нив выросла с пониманием того, что однажды станет королевой. Этот факт не вызывал у нее никаких эмоций; он просто обозначал событие из будущего, ее неминуемый жизненный путь. И, ступив на него, она восприняла свое новое положение лишь как средство для достижения цели. Рэд родилась, одним только появлением на свет приговоренная стать жертвой лесу, и Нив твердо решила использовать то, что по праву рождения досталось ей самой, чтобы спасти сестру. Титул королевы просто принадлежал ей, она его не искала. Кроме Солмира, собеседников в этом месте у нее не было, но именно он оказался одним из немногих людей, знавших, каково это. Она уткнулась подбородком себе в колени. – Когда мать договорилась о моей помолвке с Ариком, она даже не сказала мне об этом до официального объявления. Тихий шелест клинка о дерево затих. – Решение не из лучших. – Да уж, – фыркнула Нив. – Это было… неловко, если честно. Его любовь к Рэд была настолько очевидна. – М-м. – Солмир снова принялся водить ножом по куску дерева, но медленно. Давая ей возможность поговорить о человеке, которого он ненароком уничтожил. Но пока Нив об этом думать не стала. Не сейчас. – Наверное, тогда я и осознала, как мало все это значит, – тихо сказала она. – Титул, власть… Ты для них лишь временное пристанище. Колесо продолжит крутиться, ты сядешь на трон или кто-то иной. Солмир опустил нож и деревяшку и окинул взглядом серый горизонт. – Как бы там ни было, – отозвался он, – в иных обстоятельствах ты бы стала превосходной королевой. – Честно говоря, сомневаюсь. Хотя все было бы проще, если бы ты не притворился моим нареченным и не использовал мое стремление спасти сестру для своих нужд. – Такие слова могли сочиться ядом, но Нив произнесла их устало. Гнев трудно было без конца подпитывать, даже праведный. – С этим не поспоришь. Он привычно потер шрамы на лбу. Она кусала губы, теснее прижимая к себе колени – будто воплощая узел, в который беспокойство скручивало ее внутренности. Наконец решившись задать вопрос, Нив тихо произнесла: – Зачем ты изображал заботу, когда был на его месте? Солмир застыл. Уставился на свои руки, словно они сделались чужими. Потом свел брови, закрыл глаза и плотно сжал тонкие изогнутые губы. – Поначалу я счел, что это необходимо для моей роли. Слышать это было горько, хотя и ожидаемо. Нив даже отчасти порадовалась тому, что он хотя бы не лжет. Что они хотя бы стали немного ближе к искренности друг с другом. – Вы были помолвлены, а я не представлял, какие отношения вас связывают. Даже притом, что он заключил Сделку ради спасения твоей сестры. Но потом… – Солмир снова сжал губы, неуверенно стиснул руки в кулаки и произнес следующие слова, будто силой выдавливая их из себя: – Потом я заботился о тебе потому, что чувствовал чертову потребность заботиться. Нив не знала, как отвечать на такое. И потому не стала. Какое-то время ей казалось, что Солмир так все и оставит, так и ограничится этим простым и ничем не приукрашенным объяснением. Но он снова закрыл глаза, потом открыл их. Вздохнул. – К несчастью, о тебе легко заботиться, – сказал он. – Ты сильная. И хорошая. – Никакая я не хорошая, – почти прорычала Нив. – А быть сильной мне пришлось. Ты обернул все так, что это стало необходимо. – Да, – тихо сказал он. – Так что вся твоя ненависть мной заслужена. Нечто определенно жгло Нив изнутри, гремучей смесью чувств, от которой ей хотелось сжаться в комок. Но она не могла сказать, была ли это ненависть, заслуженная или нет. Солмир вытянул из-за спины все свои длинные волосы цвета дыма и принялся их заплетать. Закончив косу, он оставил ее лежать у себя на груди. – Тогда, в самом конце, я не убивал Арика. – Это должно тебя оправдать? – Ничто не может меня оправдать. Я это знаю. Вся не-совсем-ненависть внутри Нив свернулась еще туже. – Если бы мой план сработал – если бы я смог вытащить остальных наверх и уничтожить – я бы отпустил Арика, – продолжил Солмир. – Его убила Рэд. Чтобы закрыть врата. И у нее, и у Рэд руки оказались в крови. Это должно было ее поразить, но лишь добавило штрих к картине их трагедии. Нив смогла лишь заставить себя кивнуть. Какое-то время они сидели молча, не глядя друг на друга. – Расскажи мне, каково было быть Королем, – наконец попросила Нив. – Тогда, когда ты был человеком. Она больше не желала говорить о себе и слышать, что она хорошая или сильная. Лучше было послушать его историю, узнать все возможное, коль скоро она оказалась заперта здесь с Солмиром, ставшим ее единственным путем к возвращению домой. Солмир потянул себя за наскоро сплетенную косу, задумчиво поджимая губы. – Альпера мало что из себя представляла. Тогда, так много веков назад, что я перестал пытаться их счесть. Горстка людей с трудом выживала в снегах. И сопротивлялась Оракулу. Тому Древнему, к которому они теперь шли. Волоски у основания шеи Нив встали дыбом от мысли о прощальной исповеди Змия, об уничтоженных им землях и отравленных водах. – Что он творил? – Оракул отличается от остальных. – Солмир поднял отложенный в сторону кусок дерева и принялся крутить его в руках. Тот уже обретал форму, но Нив еще не могла понять, чем именно ему суждено стать. – Он тоже чудовище, но изощреннее прочих. Древние были, в общем-то, не из тех богов, что требовали поклонения, а вот Оракул его желал – и торговал истиной в обмен на жертвоприношения. – Солмир сглотнул. – Поклонявшиеся ему всегда заканчивали тем, что позволяли Оракулу пожрать их. – Чудесно слышать об этом прямо накануне визита к нему. – Это не должно стать помехой, – мрачно отозвался Солмир, не пытаясь изображать легкомыслие. – Откровенно говоря, не могу дождаться возможности убить эту тварь. Договорив, он поднялся и спрятал нож и кусочек дерева обратно в сапог. Нив снова накинула на плечи его плащ, похлопав по карману, чтобы убедиться, что кость бога на месте. Та успокоительной тяжестью легла ей на бедро. – Далеко еще? – спросила Нив, надевая чужую обувь. Солмир прищурился, поднял руку и повел пальцем вдоль далекой полосы костяных гор. Поколебавшись несколько мгновений, палец остановился, указывая на один из наростов – округлый, с нисходящим к земле выпирающим мысом. – Там, – сказал Солмир, роняя руку. – Туда нам надо идти, чтобы отыскать Оракула. – Кажется, прогулка будет долгой. – Оно ближе, чем кажется. – Солмир пошел вперед, пожирая расстояние длинными шагами. – И не о прогулке тебе стоит волноваться. А о подъеме.