– О чем ты? Она пожала плечами и шагнула на мелководье. Море оказалось неожиданно теплым, вода омыла ее ступни и щиколотки, потянула за изорванный подол ночной сорочки. – Все, что я наделала, – заговорила Нив, обращаясь к своему искаженному отражению вместо Солмира, – должно меня как-то изменить, наверное. Тебя ведь изменило то, что наделал ты. Она могла произнести это едко, как очередную острую шпильку, которыми они привыкли колоть друг друга. Но прозвучало все иначе. Просто как правда, сказанная безо всякого осуждения. Солмир потер шрамы на лбу, вздохнул. Отвечая, он тоже не смотрел на Нив, вместо этого уставившись прищуренными глазами на пустой горизонт. – Я знаю, что ты мне не поверишь – раньше ведь не верила – и знаю, что мои слова так или иначе мало для тебя значат. Но ты хорошая, Нив. Она зажмурилась. Он ошибался. И в самом утверждении, и в том, что в его устах оно ничего для нее не значит. – Ты сделала все, что сделала, только потому, что любишь сестру. – Солмир говорил ровно и тихо, будто молился. – Любишь ее без границ, без условий. И это хорошо. Никогда не позволяй никому доказывать тебе обратное. Уже рассеявшись, разлетевшись над водой, слова по-прежнему звенели у нее в ушах. Ты хорошая. Воздух вокруг уплотнился и замер в ожидании, холодком прижимаясь к коже. Она почувствовала взгляд Солмира, будто прикосновение, и повернулась. Руки он скрестил на груди, линия подбородка оставалась жесткой. Выражение лица было таким же резким и суровым, как она давно привыкла видеть, но что-то в его глазах изменилось – и он казался более мягким, менее настороженным. – Ты намного лучше меня, – тихо произнес Солмир. – Я знаю, что это не откровение. Но именно потому ты мне и нужна. Потому это и должна быть ты. Нив нахмурилась. – Что ты имеешь в виду? Солмир сглотнул. Потом тряхнул головой и снова перевел взгляд на горизонт. – Ничего нового, – сказал он уже другим, привычным, почти-неприкрыто-надменным тоном. – Ну, знаешь. Пророчества, Первые и Вторые Дочери, врата. Все такое. – Ах, это. Да, обычное дело и все такое. Воздух обрел нормальную плотность и перестал напряженно искрить. Нив охватила смесь разочарования и облегчения. Если Солмир и почувствовал то же самое, то виду не подал. Он снова зачерпнул воды, будто бы для того, чтобы продолжить умываться, но нарочно разбрызгал часть в сторону Нив, отступая обратно к пляжу. – Купайся. Я не буду смотреть. И все равно у нее опять запылали щеки, когда она выбралась из его плаща и стянула через голову сорочку. Зачерпнув горсть песка, Нив принялась стирать одежду, тщательно проходясь по всем местам и стараясь избавиться от крупиц засохшей грязи, пропитавшей ткань. Отчистив плащ и сорочку настолько, насколько это вообще представлялось возможным, она окунулась с головой и на миг зависла в неподвижной толще воды, будто в огромной утробе. Потом, оттерев волосы и лицо, выбралась из моря почти полностью чистой, выжимая пряди и отряхиваясь, прежде чем снова натянуть сорочку и плащ. – Твоя очередь. Вопреки своей природе, тот действительно вел себя, как джентльмен, и стоял лицом к скалам, пока не услышал ее оклик. Теперь, обернувшись через все еще покрытое грязью плечо, он спросил: – Значит ли это, что ты изволишь смотреть, как я купаюсь? – Значит ли это, что ты пытаешься вынудить меня ткнуть в тебя костью бога? Солмир вытянул упомянутую кость из сапога и мягко хлопнул ей по лбу Нив, шагая мимо в сторону воды. – Собирайся ты меня убить, Нивира, давно бы это сделала. Сказано это было легкомысленным тоном, и все равно у нее что-то заныло в груди, когда она забирала и прятала в карман костяной кинжал. Солмир говорил правду. У них не было другого оружия, и все же он доверил Нив его носить. А она доверила ему хранение всей магии, что они забирали у гибнущих малых чудищ и богов. Она никогда прежде настолько не доверялась другому человеку, а ему доверилась. Нив плотно стиснула губы. Солмир стянул сапоги на мелководье, вошел в море по пояс, прежде чем снять следом за обувью и узкие штаны, оттер с них грязь и выбросил их на берег вместе с рубашкой. Потянулся, мельком выставив на свет выгнутые линии татуировки, нырнул под воду. И несколько мгновений спустя вынырнул обратно, пальцами зачесывая назад мокрые волосы. Нив торопливо отвернулась лицом к скале. – Сгодится, – произнес Солмир какое-то время спустя. Обернувшись, она успела увидеть, как он натягивает рубашку через голову и собирает волосы в кулак, чтобы отжать остатки воды на песок. – Надо уже их срезать, – скривился Солмир. – Не надо. Он поднял бровь. – Просто убери назад, – добавила Нив, коротко пожимая плечами и надеясь, что вышло беззаботно. – Будет неплохо смотреться. Солмир помолчал, не меняясь в лице. Но тонкую полоску ткани от края рубашки оторвал и, следуя совету Нив, потянулся к затылку. Она снова подумала о костяном кинжале в своем кармане – об орудии, созданном убивать богов. Подумала о тайнах, шепоте во мраке и доверии – которое он пытался заполучить путем вкрадчивого обольщения на поверхности и которого, как сам признавался уже здесь, не заслуживал. Это было так. И все равно она поймала себя на том, что доверяет ему. И, от отчаяния ли, глупости, или банального одиночества, хочет, чтобы доверие это стало полным. Без недомолвок. А значит, пришла пора избавляться от тайн. – Я видела Вальхиора в пещере Змия, – тихо произнесла Нив. Молчание. Потом сухое: – Вот как? – Он сказал, что… что Короли знают, почему я здесь. – Она сглотнула, глядя мимо него на черную гладь моря. – И они приветствуют это. Что, тени раздери, это значит, Солмир? На этот раз он молчал так долго, что Нив наконец повернулась к нему, надеясь хотя бы так заставить его ответить. Солмир стоял, напряженно скрестив руки и опустив голову, через одно плечо свисали только что перевязанные на затылке волосы. Наконец он поднял глаза. – Это значит, что все идет по плану. Нив уставилась на него. – Рассуди сама, Нивира. Нам нужно протащить Королей через Сердцедрево, чтобы убить их в настоящем мире, где их души можно уничтожить вместе с телами. Верно? Он подождал; Нив коротко кивнула, когда поняла, что ждет он ее ответа. – Если они каким-то образом разгадали наш план, то, вероятно, считают, что способны нас перехитрить, – продолжил Солмир. – Использовать врата для побега и взять над нами верх на другой стороне. Сырая сорочка уже стала холодной; Нив повторила его позу, скрестив руки, чтобы скрыть дрожь. – А они могут? Солмир еще немного помолчал, качнул длинными прядями лежащих на плече волос. – Я им не позволю, – сказал он наконец. – Оставь мне убийства, Нивира. Тебе нужно думать лишь о том, как пройти сквозь врата. Слова прозвучали отрывисто и резко, словно приказ. Нив сузила глаза. – Я так же могу убивать, как и ты. Что-то мелькнуло в его взгляде, слишком быстро, чтобы разобрать. Почти боль. Сожаление. – Но не должна. Ответа на это у нее не нашлось. Солмир посмотрел на уходящий вдаль пляж и на скалы наверху. – Думаю, более безопасное место нам встретится не скоро, – сказал он. – Если хочешь отдохнуть, нам лучше устроиться здесь. Руки и ноги у нее вмиг потяжелели, будто тело только и ждало упоминания об отдыхе, чтобы мучительно захотеть его. Нив кивнула. – Хорошая мысль. Как раз перед дорогой к Сердцедреву. – Да. – В его голосе мелькнул отзвук того же болезненного сожаления; скрывать это чувство до конца у Солмира не выходило. – Тебе понадобятся силы. Нив скинула с плеч его плащ и свернула одежду в подобие подушки. – Не давай мне спать слишком долго. И разбуди, если снова появятся чудовища. – Поверь мне, единственное чудовище, о котором тебе стоит беспокоиться, – это я. Нив усмехнулась, поворачивая голову с боку на бок в поисках положения поудобнее. Солмир без следа шутливых ноток спросил: