– Я уже говорила, что ты до боли благороден. Благородство может погубить, особенно человека в чужой стране с пропавшей королевой. Я правда хочу помочь тебе, Раффи. – Она коротко печально улыбнулась. – Ты просто не справишься с таким в одиночку. Раффи отчаянно старался снова не разинуть рот. Пришлось изо всех сил стиснуть челюсти. Каю легонько постучала ему по груди там, где под камзолом в кармане рубашки скрывалось письмо. – Подумай об этом. Она уплыла к выходу и выскользнула из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь. Раффи какое-то время смотрел ей вслед, нервно проводя рукой по коротко остриженным волосам. – Тени раздери всех пятерых королей на пяти сраных лошадях. Глава четвертая Нив В башне было красиво. Грубой и резкой красотой, но тем не менее. Этого Нив не могла не признать. Четыре окна открывались на все стороны света, по деревянным подоконникам вилась затейливая резьба, напоминающая завихрения теней. К одной стене прижимался почти пустой стеллаж, хранивший лишь строй сколотых глиняных горшков. В очаге рядом с ним неярко мерцали угли, рождавшие слабые язычки пламени. Бесцветный огонь выглядел странно. Порой он едва отличался от дыма. Кроме стеллажа, из мебели в комнате были только стол, стул и узкая койка у дальней стены. И ее гроб. Нив застыла наверху лестницы, огромными глазами неотрывно глядя туда, где недавно пришла в себя. Крышка гроба – дымчатое стекло с прожилками тьмы – так и лежала наполовину сдвинутой с возвышения. Здравствуй, Нив. Ты проснулась. Первые слова, что встретили ее тогда, и даже на миг – совсем короткий – почти успокоили. Услышав человеческий голос в этом чужеродном мире, Нив поняла, что не одинока. Теперь это совсем не успокаивало. Солмир подошел к стеллажу, взял один из горшков и нахмурился, заглянув в него. Пробормотал себе под нос: – Негусто. Но должно хватить. На одной стенке стеллажа висела холщовая сумка; Солмир перекинул ее через плечо и засунул внутрь горсть чего бы там ни было из горшка. Заговорил уже громче: – Что удобно в этом месте – так это отсутствие необходимости есть. Хоть какая-то польза от того, что ты в общем понимании не живой. И спать тоже нет особой нужды, хотя я все равно сплю. – Он дернул подбородком в сторону койки у стены. – Старая привычка, наверное. И делать больше почти нечего. Нив его не слушала. Так и стояла в оцепенении. Он заметил. Проследил синими глазами за направлением ее взгляда, посмотрел на гроб и изогнул губы. – Что ты помнишь? – Достаточно, – сипло ответила Нив. – Я помню рощу. Страж-древа. И… Она подняла руку; согнула пальцы, сейчас бледно-серые, вспоминая, как тогда они были пропитаны тенями. Договорить она не смогла, но Солмир кивнул. Что-то резкое и яркое мелькнуло у него в глазах. – А как сделала этот выбор – ты помнишь? Это был почти вызов, будто он ожидал, что она не признается. Но Нив просто пожала плечами. – Да, – прошептала она. – И это помню. И то, как она открыла глаза и увидела по другую сторону дымчатого стекла родное лицо. Рэд. Исцарапанную, испачканную землей, рыдающую. Колотящую кулаками по гробу в попытках достучаться и докричаться до сестры. Что-то внутри Нив даже мелко позлорадствовало при виде этой картины, при виде Рэд, так же отчаянно пытавшейся вытащить сестру, как сама Нив в эти долгие месяцы. Когда все еще казалось простым. Помнила она и то, как посмотрела на свое тело. На раздутые пульсирующие вены, качавшие тьму, соединившие ее с перевернутой рощей страж-древ. Сделавшие ее вратами в подземный мир. По ту сторону стекла было и другое лицо. Раффи. Даже сейчас от этого воспоминания грудь Нив будто пронзило стрелой. Раффи тоже кричал, Раффи пытался спасти ее. Всегда пытался, даже когда она уже сделала выбор, с головой окунулась во мрак Святилища Валлейды и напоила кровью белые ветви. Ради своей сестры, да. Но и ради других целей тоже. Вот почему тогда в роще, даже имея другой выбор, она все равно втянула всю черноту в себя. Нив снова подняла руки, наконец оторвала взгляд от гроба и посмотрела на свои ладони. В них по-прежнему не было ни следа черноты, но если попробовать призвать магию, как там, снаружи… – Не выйдет. – Солмир подошел совершенно бесшумно и теперь стоял перед ней с непроницаемым лицом. – У тебя больше нет магии. Нив сузила глаза. – Если ты рассчитываешь меня контролировать, убедив в беспомощности, придется поискать другой подход. Я не была беспомощна ни единого дня в своей жизни, не стану и сейчас. Солмир изогнул бровь и скривил губы в злой усмешке. – Я бы никогда не посмел называть тебя беспомощной, Нивира. Не стоило придавать этим словам значения, и все же внутри она торжествовала победу. – Тем не менее, – продолжил Солмир, – отныне тебе придется обращаться с этой силой более продуманно. Потому что теперь она вся во мне. Нив так и стояла, держа поднятые руки между ними, будто ждала, когда он вложит что-нибудь в ее раскрытые ладони. – О чем ты говоришь? – А ты уже забыла тот поцелуй? – У него блеснули глаза. – Я уязвлен. Тот поцелуй, поцелуй без капли тепла и нежности – лишь дерзкий и просчитанный ход в замысловатой игре. Нив помнила опустошающую волну, прокатившуюся через все ее нутро. Солмир постучал кончиком изящного бледного пальца ей по ладони. – Тянуть магию прямо из Тенеземья слишком опасно. Оно тебя меняет, вплетается и вцепляется в тебя, привязывает к себе. Лучше брать силу из другого источника. Такого, что способен держать ее внутри и отдавать тебе по мере надобности. – Ты. – Нив почти выплюнула это слово. – Ты – этот источник. Солмир стиснул челюсти так, что проступили желваки, но улыбаться не прекратил. – Точно. Она сжала руки в кулаки. – То есть я должна целовать тебя каждый раз, когда мне нужна моя магия? Говорить, насколько ей ненавистна эта мысль, не пришлось; жгучая ледяная ярость в голосе Нив сказала все за нее. Да она скорее поцелует ту неведомую зубастую тварь из леса. – Это не твоя магия, Нивира. Она не принадлежит никому и ничему, кроме себя самой. – Солмир вернулся к стеллажу, докинул в сумку еще несколько горстей чего-то из горшка. – И необязательно именно целовать, хотя это и наиболее действенный способ; уж не знаю почему – вероятно, просто в силу склонности Диколесья, Тенеземья и всех их порождений к дешевой драме. Но для передачи силы достаточно и прикосновения к коже. Это было уже лучше, но ненамного. Бросив последнюю пригоршню неизвестно чего в сумку, Солмир закинул ее за спину. – Я оказал тебе огромную услугу, честно. Поверь, не стоит позволять Тенеземью изменять тебя сильнее, чем необходимо. – И поэтому ты позволяешь ему изменять тебя? – Я знаю, что делаю, – ответил он, благополучно избежав настоящего ответа. – И мне кажется, или ты за меня волнуешься? Нив скрестила руки, с недовольством думая о том, что одета в его плащ. От ткани пахло хвоей, морозом и снегом. – Волнуюсь, как бы ты не отрастил клыки. – Пока не собираюсь. – Солмир развернулся и исчез в сумраке ступеней, вынуждая ее идти следом. – Увы, метки Тенеземья во мне глубже и неприметней. Когда она смотрела только на стволы деревьев, ей почти удавалось представить, будто они вышли на обычную прогулку в нормальном лесу. Не то чтобы Нив часто гуляла в лесах – ей хватало всю жизнь нависавшего над ней призрака Диколесья – но сейчас эти фантазии занимали мысли и сдерживали вспышки паники, притаившейся где-то у нее под ребрами.