Руслан снова смачно выражается. – Типа контрацепция. Пей. – Я не буду, – отворачиваюсь к окну. – Окей, – кивает он. – Едем к твоему отцу. Расскажем ему все, как было. – Ладно, ладно, – забираю упаковку. – Ты хоть читал противопоказания? – Читал. Шизофрении там нет, тебе можно, – мрачно шутит Руслан, и я давлю истеричный смешок. – А побочные действия? – спрашиваю, вскрывая блистер. Он опасно вздыхает, а пальцы нервно стискивают оплетку руля. – Не заговаривай мне зубы, Рихтер. Быстро забрасываю таблетку в рот и запиваю водой. К сожалению, моя квартира находится неподалёку, поэтому мы уже через несколько минут попадаем в большой закрытый двор. В машине вновь повисает неуютная тишина. Разворачиваюсь к нему и прохожусь глазами по мускулистому телу. Даже под страхом смерти я никогда не признаюсь, что сожалею о своем первом сексуальном опыте. Мой первый мужчина – Руслан Алиев. Боже. Круче только лишь, если бы Эминем проснулся в моей кровати и зачитал рэп. – Ну… созвонимся? – робко узнаю, глядя на упрямый профиль. Руслан склоняет голову. – Ага. – Пока? – растерянно задеваю ручку на двери. – Бывай, – отзывается равнодушно. Что за бесчувственный человек? Стремительно выхожу из машины, со всей дури бабахнув дверью. Ягуар тут же срывается с места, едва меня не сшибая. – Да пошёл ты, – кричу ему вдогонку и сплевываю желтую таблетку на асфальт. Смачно утираю нос ладошкой. Руслан близко общается со мной не первый год, но так и не уяснил, что Элиночка Рихтер добивается всегда того, что она желает. Глава 13. Элина Наши дни Руслан Алиев: «Завтра в двенадцать жду вас». Поднимаю глаза к небу. За что мне всё это? Зачем он снова появился в моей размеренной счастливой жизни? Пока стою на светофоре агрессивно колочу по экрану большим пальцем, набирая ответ: Э: «Привет, Руслан! Я не смогу!» Руслан Алиев: «Почему?» Потому что ты самый невозможный человек в моей жизни?! Не задумывался? Э: «Потому что у меня маникюр в двенадцать» Руслан Алиев: «Ок. Заеду за Мией, потом заберешь, как освободишься или привезу, куда скажешь.» Э: «Губу закатай, Алиев. Без меня моя дочь никуда не поедет.» Нервно заламываю руки, пока наконец-то не получаю ответа, от которого моя ярость поднимается до критической отметки: Руслан Алиев: «Тон смени. Я тебе не Зая. Жду завтра в три часа». Он что, на Вову намекает?! Да как он смеет? Машу рукой своему жениху, и залетаю в машину. – Привет, котёнок, – приобнимает мои плечи. – Привет… Зай, – смотрю в окно и мысленно проклинаю себя и Алиева. – Какие у нас планы на выходные? – спрашивает Вова игриво. Устало вздыхаю, предвосхищая его недовольное лицо, кстати, недовольное по праву. Мало кто будет счастлив, если его невеста третьи выходные подряд уезжает из дома к отцу своего ребенка. – Завтра мы с Мией едем к Алиеву. – Котёнок, – тянет Вова. – Ну, сколько можно? Так что теперь всегда будет? Всю жизнь? – Нет, конечно, – возмущаюсь. – Почему ты не хочешь отпустить Мию одну? Ты сама говорила, что они отлично поладили. Даже очень. Слишком хорошо. Как он не понимает, что я ревную свою дочь? К маме своей дочь поначалу ревновала, стыдно признаться. А уж к Руслану – так тем более. Я боюсь оказаться ненужной для собственного ребенка. Или того, что она когда-то скажет, что ее отец лучше, чем я. Не знаю, откуда в моей голове такие мысли, но они есть и мне страшно. – Не будешь же ты до восемнадцатилетия возить ее туда, – продолжает Вова. – У нас родятся еще дети. Ты будешь нужна нам. Неприятно стискиваю руки в кулаки. Мы разговаривали с ним про будущих общих детей. Я сказала, что в ближайшие пять лет точно не хочу, но Вова словно не слышит. Я намерена закончить наконец-то университет и поработать. Настя уходит во второй декрет и очень на меня рассчитывает. Настроение улетучивается, и я молча жду, когда мы подъедем к детскому саду. Забрав Мию, привычно для пятничного вечера ужинаем в ресторане с детской комнатой и едем к нам домой. Уже перед сном выясняется, что презервативы закончились, а Вова забыл заехать в аптеку. – Я успею, – шепчет он мне, зацеловывая шею. – Нет, – отвечаю немного резковато, отодвигая ладонями его плечи. – Рисковать я не готова. Вова ворчит, но спокойно поправляет трусы и укладывается рядом. Уже позже, слушая в темноте его мерное дыхание, размышляю о том, что в этом вопросе я ему не совсем доверяю. Уж чересчур часто он заговаривает о детях. Может, умышленно в аптеку не заехал? Слегка хохотнув, обнимаю подушку и прикрываю глаза. Не суди всех по себе, Рихтер! * * * К дому Руслана на этот раз мы приезжаем даже чуть раньше, чем запланировано. За несколько недель вполне одинаковых, стандартных встреч я привыкла к его холодному отношению ко мне. Алиев улыбается исключительно в присутствии дочери. При обращении ко мне всегда удушающе безразличен и вежлив. В его тоне нет пренебрежения или неуважения. Там вообще ничего нет. Ноль эмоций по отношению ко мне. И вот бы выдохнуть, успокоить себя, что он оставил мысли о браке «для галочки». Но меня почему-то начинает раздражать тот анабиоз, в который он впадает, когда обращается ко мне. Я привыкла рождать в нем эмоции. Разные. Особенные. А не вот это вот всё. – Руслан… отпусти, – хихикает Мия, когда отец, изображая самолет, носит ее по розовой комнате. – Устала? – спрашивает он, возвращая дочь в вертикальное положение.