Потому что я достойна лучшего! – Ой, ну какой медовый месяц с ребёнком, – говорит жена Валерия Петровича, папиного сослуживца. – У вас там будут дела не для детских ушей. Женщины за столом заливаются смехом, а мои щеки усеиваются красными пятнами. Отец с солидным видом, разглядывая содержимое своего бокала, обращается к Руслану: – Руслан Тимурович, давай выпьем. – Да, конечно, – Алиев наливает виски в бокал. Пытаюсь не следить взглядом за движениями его пальцев, но не получается. – Рад, что моя семья расширяется. Вот и с тобой через внучку породнились, – говорит отец, приподнимаясь. – Юра, – осаживает отца мать, дергая за рукав. – А что? – спрашивает папа. – Породнились ведь? – Да уж. Пригрел змею на груди, – цедит мама. – Наташа, – басит генерал предупреждающе. – Что Наташа? – повышает голос мама. Гости затихают. Расслаблена за столом только моя дочь, болтающая ногами в детском стуле. Она поглощает мелко нарезанные фрукты и ничего не подозревая смотрит по сторонам. Возможно, Мия берет пример со своего отца, потому что он тоже не сильно напряжен. Есть ощущение, что эта ситуация Руслана забавляет. – Сейчас не время и не место, – говорит отец. Напряженная атмосфера нависает над столом огромным куполом. Даже солнце вдруг спряталось за большую черную тучу. – Вова, я приготовила баклажаны, как ты любишь. Угощайся, – говорит мама с нервной улыбкой, отвлекаясь, и тут же поворачивается к отцу. – А когда время? Чужих, кроме него, за этим столом нет. – Мама, – чуть повышаю голос. – Хватит, пожалуйста. Я тебе тысячу раз все объясняла. – А я тебе не верю! – говорит мама. – Моя дочь так поступить не могла! – Как так? – тут же вклинивается Вова в разговор. – Моя дочь не могла… – Хватит, – рассекает пространство громкий голос Руслана. Мия, нахмурившись, переводит взгляд на него. – Мы не будем это обсуждать. Отныне это закрытая тема. Глава 21. Элина За столом создается неловкая тишина, которая нарушается только негромкой музыкой из колонки, расположенной на окне. Мама тут же осекается, ещё раз недовольно поджимает губы и уставляется в свою тарелку. Отец с покрасневшим лицом переключает тему и узнаёт у своего бывшего сослуживца, как поживает его младший сын, поступивший в прошлом году в Кремлевский полк. Сад снова наполняется голосами, и все делают вид, что ничего не произошло. Эта особенность взрослых людей всегда меня поражала. Создавать видимость спокойствия. В силу своей эмоциональности, у меня так не выходит. Опустив голову, рассматриваю незамысловатый узор на льняной скатерти. Мама… она не со зла. На самом деле, за долгие годы жизни с отцом у нее выработалась определенная линия поведения. Гораздо проще выяснять отношения прилюдно, потому что в обществе папа не станет ей грубить или давить непререкаемым авторитетом. Пытаюсь ее оправдать для себя, но получается скверно. Она ведь не стала бы рассказывать мои секреты, которые я ей доверила?! Вова сжимает мою руку, лежащую на столе: – Я спросил что-то не то? – задает вопрос, наклонившись к моему лицу. – Все нормально, – отвечаю натянуто и получаю легкий поцелуй в щеку. Передвигаю взгляд в конец стола. Руслан расслаблен, будто и не было властного тона пару минут назад. Следит глазами за мной и одобрительно растягивает жесткие губы в улыбку. Как будто говорит: «Не дрейфь, мелкая». Благодарно киваю в ответ и перевожу взгляд на нашу дочь, которая упорно пытается создать впечатление, что ей очень занимательно все вокруг, но нос периодически клюёт книзу. – Миюш, пойдём полежим? – говорю, немного лукавя. Поглаживаю её по спинке. На самом деле, мне нужно, чтобы она поспала днем, иначе к вечеру гостей ждет еще одно незабываемое представление. Сомневаюсь, что им понравится. Моя дочь своей истерикой способна свести с ума кого угодно. Кроме того, я банально хочу свалить из-за стола. Не видеть никого вокруг. Прийти чуть-чуть в себя. – Я хочу с папой, – сообщает тонкий голосок. – Пойдем со мной Принцесса? – зовет её Вова, дотянувшись до белоснежных бантиков. Легонько дергает за них, но Мия резко отстраняется и отчетливо повторяет: – Я пойду спать только с папой! Мысленно в тридцатый раз за день закатываю глаза. Спать с ее папой?! Наверное, это приятно. Но я никогда об этом не узнаю. О чем я думаю вообще? Руслан бодро поднимается с места. – Пойдём, куколка! Пора на подзарядку, – он легко подхватывает дочь и располагает кудрявую голову у себя на плече. – Я вас провожу, – говорю, вставая. Проходя мимо жениха, касаюсь ладонью его напряженной спины в знак поддержки. Ему сейчас… непросто. Дочь, к моему сожалению, перестала воспринимать его всерьез. Та связь, которую Вова пытался создать годами, развалилась практически за месяц с появлением Руслана. Мия попросту выбрала для себя главного взрослого мужского пола. И этот выбор оказался не в пользу моего жениха. Руслан поднимается по лестнице на второй этаж и направляется к гостевой спальне. Стараясь не глазеть на широкую спину, обтянутую белой тканью, следую за ним. – Не туда, – говорю, открывая дверь. – Мия обычно здесь спит. Детская комната, в которой я прожила почти до девятнадцати лет, осталась в неизменном виде. Светло-розовые обои, белая резная мебель, белоснежные шторы и деревянный стеллаж во всю стену с книгами, тетрадями и моими рисунками. Пожалуй, здесь добавились только вещи Мии. Мягкое кресло и объемная коробка с игрушками. Руслан аккуратно укладывает дочь на кровать, и я усаживаюсь на пол, чтобы снять с неё одежду. Стягиваю сандалики с носочками, воздушное платье отправляю в кресло. Мои действия отработаны и привычны, но руки предательски подрагивают. – Пойдём-ка умоемся, – говорю, подхватывая полусонное тельце на руки. – Мама, а папа с нами пойдет? – спрашивает Мия тихо. – Если захочет. В ванной включаю теплую воду и стараюсь не обращать внимания на мужчину, стоящего в дверях. Каждой частичкой тела ощущаю его горящий взгляд, который просто вопит о том, что он ничего, мать твою, не забыл. Он впервые за годы нашего знакомства со всей откровенностью смотрит на меня, как на женщину.