Грейс позволила Бев немного поплакать, а потом наклонилась к ней, вытерла ей платком глаза и сжала ее руку. Когда пациентка тяжело вздохнула, психотерапевт посадила ее в кресло, придав ей позу, которая заставляла расслабиться. В вопросах исцеления начинает тело, а разум идет следом. Так сказал ей Малкольм. Один раз, но она запомнила. Прием сработал: лицо Бев расслабилось. Слезы высохли. Блейдс подарила ей самую ласковую улыбку, на которую только была способна. Клиентка улыбнулась ей в ответ. Посторонний человек мог бы принять их за двух хорошеньких молодых женщин, непринужденно болтающих в красивой, ярко освещенной комнате. – Грег вас очень любил, и поэтому одну вещь мы знаем точно, – сказала Грейс, дождавшись нужного момента. – Какую? – Бев смотрела на нее затуманенными от слез глазами. – Он хотел, чтобы вы были счастливы. Молчание. – Да, знаю, – наконец произнесла молодая вдова. Это прозвучало как признание. – Но это по-прежнему вас беспокоит. Беверли не ответила. Врач попробовала зайти с другой стороны. – Может, не стоит думать, что Грег оккупировал все ваши чувства, а попробовать думать о нем как о партнере? – Партнере в чем? – В жизни, которая вас ждет, – сказала Грейс. – Жизни, – выдохнула сидящая перед ней женщина. Как будто само это слово вызывало у нее отвращение. – Давайте проясним. Ваши с Грегом чувства были очень глубокими, а такое не исчезает только потому, что этого требуют светские условности. Но это не делает вас неверной Грегу. Или Брайану. – Тем не менее, – настаивала Бев, – я чувствую себя обманщицей. И вы правы – по отношению к ним обоим. – К Грегу за то, что впустили радость в свою жизнь. А к Брайану потому, что думаете о Греге. – Да. – Это абсолютно логично, милая. Но попробуйте взглянуть на это следующим образом: вы трое – Брайан, вы и Грег – можете взяться за дело, как единая команда. – Я… какое дело? – Дело – это будущая жизнь Бев. Дело – это счастье, которого достойна Бев, – сказала Грейс. – Одобренное единогласным голосованием. – Она улыбнулась. – Кстати, я поддерживаю это предложение. Клиентка поерзала в кресле. Поджала губы. – Надо полагать. Психотерапевт поняла, что перестаралась. Она позволила Беверли немного посидеть и подумать, а мышцы ее лица снова расслабились, хотя она и оставалась сидеть в той же позе, предприняла еще одну атаку. – Формально ваша свадьба – это праздник. Но нет никакой нужды мгновенно переполняться радостью просто потому, что вы напечатали приглашения и люди будут сидеть в церкви. Эмоционально неразвитый человек сможет с этим справиться. Но вспомните, что я говорила вам в прошлом году: вы эмоционально развиты. Молчание. – Вы способны на глубокие чувства, Бев. Так было всегда, – продолжала Блейдс. – Вспомните истории, которые вы мне рассказывали, – как вы заботились о раненых животных. В этом мы похожи, подруга. Никакой реакции от клиентки. Наконец медленный кивок. – Умение глубоко чувствовать – это достоинство, Бев. Это придает жизни смысл, и в какой-то момент ваше счастье будет больше, чем если б вы просто плыли по течению. Долгое молчание. – Я очень на это надеюсь, – в конце концов произнесла вдова. Грейс положила ладонь ей на плечо. – Конечно, теперь вы этого не можете видеть. Никак. Но это произойдет, и в будущем вас ждет счастье, причем более глубокое, чем если бы вы не справились с собой прямо сейчас. Это будет здорово. Беверли пристально посмотрела на доктора. А потом пробормотала: – Спасибо. Доктор Блейдс не убирала ладонь с ее плеча. Она слегка надавливала на него – так, чтобы Бев знала, что о ней заботятся. Что за нее переживают. – Не торопитесь. Не бегите от своих чувств, – убеждала Грейс пациентку. – В конечном итоге вы почувствуете, что Грег с вами. Что он одобряет и хочет, чтобы вы были счастливы, потому что любящие люди так и поступают, без всяких условий. Уголки губ Беверли слегка разъехались, словно их тянул за нитки кукольник. – Вы страшный человек, доктор Блейдс. Грейс слышала это много раз. – Я? – невинно переспросила она. – Я имела в виду, страшно умная. Как будто вы смотрите прямо сюда. – Вдова похлопала себя по груди. – Спасибо за комплимент, Бев, но ум тут ни при чем. Все мои знания – результат стремления понять людей. – Доктор подалась вперед. – Потому что если отбросить шелуху, то мы все одинаковые. И в то же время уникальные. Никто не жил вашей жизнью, не думал то, что думаете вы, не испытывал ваших чувств. И при всем при том, будь я на вашем месте, я бы чувствовала то же самое. – Вы? – Удивление. Честным ответом было бы: Кто знает? – Конечно, – сказала Грейс вслух. – А что бы вы делали на моем месте? Врач улыбнулась. – Поговорила бы с кем-то страшно умным. Потому что всем нам время от времени нужна помощь. Воспоминания о Малкольме. Софи. Новые ощущения, когда спишь в чистой, приятно пахнущей постели. Завтрак. Ужин. Робкие попытки обнять, хотя бы чуть-чуть… Грейс пришлось учиться переносить прикосновения. Вспоминая все это, она улыбнулась – и хорошо, потому что улыбка в этот момент была уместна, чтобы Бев подумала, что она относится к ней. Пациентка вздохнула и обхватила себя руками. – Я понимаю, о чем вы, доктор Блейдс, но когда я вернусь домой… Это может быть трудно. – Может. Но вы справитесь. Как всегда. Беверли теребила пальцем нижнюю губу. На пальце у нее было кольцо со сколами бриллиантов. Брайан, помощник водопроводчика, пускал пыль в глаза драгоценностями от «Зейлс». – Иногда вы говорите, что жизнь должна быть трудной, чтобы иметь смысл, – пробормотала клиентка. – Я говорю, что когда мы справляемся со своими эмоциями – как вы, – то учимся доверять друг другу. Если бы… Бев долго молчала. – Наверное, нужно просто плыть по течению, – произнесла она наконец. Грейс не ответила. – Ладно, – сказала женщина. – Я должна принять ситуацию такой, какая она есть, даже если это означает думать о Греге. – Не гоните от себя мысли о Греге. Он столько для вас значил!.. Зачем изгонять его из своего сознания? Пациентка снова задумалась. Лицо ее напряглось, словно она решала трудную задачу. – Во время полета из Портленда, доктор Блейдс, я почти все время вспоминала. Одно воспоминание было особенно ярким. Просто врезалось в память. Это было на озере. Мы брали каноэ, и Грег катал меня. Он был таким сильным… Сплошные мускулы. Каждый раз, когда он взмахивал веслом, оно дрожало. Его кожа блестела на солнце. Иногда мы начинали наше путешествие в солнечную погоду, а потом начинался дождь, и он был весь в капельках пота и дождя – прямо сиял. Бев вздохнула.