На кровати лежала пепельная блондинка, совершенно голая, если не считать ожерелья из бус цвета слоновой кости и тонкой золотой цепочки на левой лодыжке. Она была молода и неплохо сложена, но, лежа на смятой простыне, выглядела непривлекательно: опухшие губы, как будто ее кто-то недавно побил, а на руках и груди несколько отвратительных сине-зеленых синяков. Наши взгляды встретились. Девушка не пошевелилась и, похоже, не удивилась моему появлению, а только одарила меня глупой, бессмысленной улыбкой – так улыбаются курильщики марихуаны, когда хотят пообщаться, но не могут говорить. Конечно, в этом состоянии она была не способна слушать разумные доводы. Оставалось либо бросить ее здесь, либо отвезти домой. Ее отец был не ангел, но он, по крайней мере, не приучал дочь к наркотикам. И я решил отвезти ее домой. – Мисс Уингроу, вы поедете к себе домой? Она ничего не ответила. Улыбка не сходила с блестящих красных губ. Я не был уверен в том, что девушка слышала мои слова и вообще понимала происходящее. Мне не хотелось прикасаться к мисс Уингроу, но идти самостоятельно она не смогла бы. «Придется нести ее на руках. Интересно, что скажет охранник в котелке, когда я потащу ее через вестибюль?» – подумал я. У окна стояла еще одна кровать. Я взял с нее одеяло и укутал злосчастное тельце. – Ты пойдешь сама? Если нет, я тебя понесу. Девица тупо уставилась на меня, и улыбка исчезла с ее лица. Ей пришлось сделать сознательное усилие, чтобы снова улыбнуться. Она по-прежнему молчала. Я наклонился и взял девушку на руки. Тут она вдруг ожила: схватила меня за шею и бросилась обратно на кровать, так что я потерял равновесие и упал сверху. Мерзавка вцепилась в меня руками и ногами, и я никак не мог от нее оторваться. Причинять ей боль не хотелось, но было что-то ужасное в том, как она меня держала; противно было ощущать ее горячее мягкое тело. Девица хихикала, как дурочка, и прижималась ко мне, обхватив ногами мою спину и впиваясь ногтями в шею. Я схватил ее за запястья и попытался вырваться, но она оказалась на удивление сильной, и я не сумел освободиться. Мы скатились с кровати на пол. Она боднула меня головой и попыталась укусить за лицо. Мы боролись на полу, опрокидывая мебель. Получив пару болезненных ударов в лицо, я сумел ударить девушку в диафрагму и наконец одолел. Она откатилась, задыхаясь, и я поднялся. Она оторвала мне манишку и порвала лацкан пиджака, из длинной царапины на щеке шла кровь. Девица все еще не успокаивалась: она извивалась на полу, пытаясь восстановить дыхание и добраться до меня. В комнату вошел Барретт. Он ступал тихо и осторожно, на бледном лице застыла улыбка. В правой руке он держал нож с длинным лезвием – вероятно, разделочный. Расширенные зрачки придавали ему вид незрячего, но он прекрасно видел меня и шел прямо ко мне. При виде этих незрячих глаз, неподвижной улыбки и разделочного ножа меня бросило в холодный пот. – Брось нож, Барретт! Я начал пятиться, озираясь в поисках оружия. Он шел на меня медленно, будто лунатик. «Нужно остановить его прежде, чем он загонит меня в угол», – мелькнуло у меня в голове. Я метнулся к кровати, схватил подушку и швырнул ему в лицо, заставив пошатнуться. Затем подскочил к стулу и схватил его как раз в тот момент, когда Барретт бросился на меня. Он налетел прямо на ножки стула, который я выставил перед собой. Мы оба пошатнулись, и, когда я восстановил равновесие и замахнулся стулом, чтобы ударить Барретта по голове, очухавшаяся девица вскочила мне на спину, схватила за горло и принялась душить. Ошеломленный, я врезался в стену вместе с ней. Барретт замахнулся ножом. Я с воплем рванулся в сторону от блеснувшего лезвия, и мы с девицей повалились на пол. Она никак не отпускала мое горло, и кровь стучала у меня в висках. Наконец я разжал ее руки, но тут надо мной склонился Барретт. «Все, конец», – мелькнуло у меня в голове. Я попытался со всей силы пнуть его ногой, но промахнулся. Опять блеснуло лезвие. Я не мог откатиться в сторону: мне мешала девица, снова обхватившая меня руками. Мне было не справиться с ней и не повернуться. Барретт уже нацелился ударить меня ножом в живот, как вдруг послышался топот. Барретт обернулся, нож с глухим стуком вошел в пол в дюйме от меня. Невесть откуда появившийся невысокий широкоплечий мужчина что есть силы огрел Барретта по голове чем-то похожим на мешок с песком. Тот выгнул спину, отскочил от меня и рухнул на четвереньки. Он хотел было подняться, но незнакомец ударил снова. Все это заняло не более пяти секунд. Девица, не оставляя попыток меня задушить, начала еще и кричать. Мне как-то удалось перевернуться лицом вниз, и она оказалась сверху. Тут я почувствовал, что она отцепилась. Шатаясь, я поднялся, она же с пронзительным криком бросилась на моего спасителя и вцепилась ему в лицо. Тот не отступил, оттолкнул ее руки и с размаху ударил все тем же орудием девицу в висок. Она рухнула к его ногам как подкошенная. Незнакомец склонился над ней, приподнял ей веко, а затем улыбнулся мне: – Привет! Весело тут у вас. Я услышал, как ты заорал. Он что, правда собирался пырнуть тебя ножом или это вы так резвились? Я вытер лицо и шею носовым платком, прежде чем сумел ответить. – Он, похоже, не в себе. Не понимает, что делает. Накурился до одури. – Я с некоторым беспокойством посмотрел на беспомощное голое тело на полу. – А сильно ты ее приложил. Надеюсь, ничего не сломал. Это дочь одного моего клиента. Мужчина небрежно махнул рукой: – Нашел о ком беспокоиться! С наркошами надо пожестче. Знал бы ты, как они осточертели мне тут за последние три года! Целыми днями драки и крик, никакого покоя. Я вытер пот с лица и шеи, поглядывая на валявшийся на полу здоровенный разделочный нож. – Так ты здесь живешь? – спросил я. – Да, за мои грехи. Как раз напротив через коридор. Меня зовут Ник Перелли, если интересно. Я тоже представился и стал благодарить: – Спасибо. Если бы не ты, этот лоб проткнул бы меня насквозь. Перелли улыбнулся. Его худое смуглое лицо постоянно сохраняло насмешливое выражение. «Хороший парень, – подумал я. – Немного похож на Джорджа Рафта»[1]. Перелли был хорошо одет, и это ему шло. – Так, значит, ты из «Юниверсал сервисес»? Отличная компания, жаль, что не я ее хозяин. – В нашей деятельности есть свои неприятные моменты, и ты только что видел один из них. Если я смогу чем-то быть полезен, дай мне знать. Выполним заказ за счет фирмы. Обслужим по высшему классу. – Я запомню, – улыбнулся он в ответ. – Сейчас вроде ни к чему, но никогда не знаешь, что будет дальше. – Он пнул девицу носком ботинка в бок. – Так это, значит, одна из услуг? – Да, из числа самых неприятных. Я приехал, чтобы забрать ее отсюда и вернуть отцу. – Думаешь, он обрадуется ее возвращению? Я бы не обрадовался. Да пусть катится ко всем чертям! Я подобрал одеяло и накрыл им мисс Уингроу. – Там отец не лучше дочери. Интересно, а что скажет охранник внизу, когда я понесу ее через вестибюль? – Макси? – Перелли рассмеялся. – Макси будет только счастлив: он спит и видит, как от нее избавиться, но очень боится Барретта. А я, вообще-то, шел на свидание с девушкой. Можем спуститься вместе. Прослежу, чтобы он тебя не побеспокоил. – Отлично! Не хотелось бы, чтобы после всего случившегося меня еще обвинили в похищении. – Если хочешь привести себя в порядок, ванная вон там, – показал он. – А то вид у тебя потрепанный. Я присмотрю за ней. Я пошел в ванную и, насколько это было возможно, постарался привести себя в надлежащий вид: умылся, кое-как приладил порванный лацкан. Но даже после этого я выглядел так, словно поцапался с дикой кошкой. Вернувшись в комнату, я завернул лежавшую без сознания девицу в одеяло и взвалил себе на плечо. – Хорошо, если она придет в себя в машине. – Это вряд ли, – уверенно сказал Перелли. – Если я кого вырублю, то это надолго. Мы затащили девицу в лифт, не встретив никого в коридоре. – А ты всегда носишь на свидание мешок с песком? – спросил я, когда лифт поехал вниз. – Я вообще с ним не расстаюсь. Я, видишь ли, профессиональный карточный игрок, а для улаживания вопросов после игры нет ничего лучше мешка с песком. У меня их несколько. – Орудуешь ты им умело. – Уметь тут нечего. Главное – вдарить посильнее, иначе объект только рассвирепеет. Лифт бесшумно остановился, и мы вышли в вестибюль. Девушка-диспетчер вскочила и, глядя на нас, нащупала на столе кнопку звонка. Охранник в котелке тут же выскочил из-за колонны как чертик из табакерки. Окинул взглядом меня и мою ношу и грозно двинулся к нам. – Ладно, Макси, расслабься, – сказал Перелли. – Мы тут просто мусор убираем. Незачем волноваться. Макси остановился и присмотрелся к девушке. Узнав ее, он тут же успокоился: – А, вот это кто! И куда вы ее тащите? – А тебе-то что? Радуйся, что мы ее забираем, – ответил Перелли. Макси потребовалось время, чтобы это осмыслить. Наконец он сказал: – Ну и правильно, забирайте. Только как к этому отнесся Барретт? – Он там спит сейчас, – ответил я. – Было неловко его будить. Макси посмотрел на мое поцарапанное лицо и тихо присвистнул. – Понятно. Будем считать, что я вас не видел, ребята. – Он обратился к девушке-диспетчеру: – Слышала, Грэйси? Мы никого не видели. Та кивнула и снова уткнулась в комиксы. Макси напутствовал нас, указав на дверь: