Услышав слово «похитили», Донцов внутренне напрягся, будто кто-то мог узнать о его «подработке». — Вряд ли, — задумчиво произнес майор. — Но женщина наверняка что-то знает. Надо ее найти во что бы то ни стало. На этом и сосредоточимся. Косяков и Севостьянов еще раз пройдут по связям Ларисы Петровны Долговой, в девичестве Туриной. Ясно? — Ясно, — дуэтом ответили молодые оперативники. — Что по почерку преступления? — Ваше предположение, что это армейский прием, подтвердилось полностью, — сказал Леонид Перваков, лучший аналитик группы и специалист в области пользования компьютером. — Среди уголовных преступлений, совершенных с применением холодного оружия, ничего подобного нет. — Хорошо. Что по уволенным диверсантам? — Здесь темный лес. Только по Министерству обороны за последние три года несколько тысяч. А еще ФСБ и внутренние войска МВД. — Перваков развел руками, давая понять, что работы непочатый край. — К тому же нет никакой гарантии, что Долгова ликвидировал уволенный диверсант. Возможно, этот спец еще находится на службе. — Возможно, — согласился Донцов. Этот парень все больше нравился ему, у него была светлая голова. — Ладно, мы отработали неделю, собрали ненужного материала несколько папок. Теперь будем работать не на бухгалтерию, а на результат. — Как я сказал, Косяков и Севостьянов занимаются поиском дамочки. Остальные завтра отправляются в девяносто восьмое отделение, там местные сыскари из угро проведут рейд по злачным местам и неблагоприятным квартирам района. Захватите опись вещей, пропавших у покойного, может, что-то и всплывет, а то мы тут огород городим, ищем ниндзя. Если вопросов нет, все свободны. Молодежь покинула кабинет. Откинувшись на спинку стула, Донцов закурил. После телефонного разговора с Кольцовым на душе у Олега было пакостно. Судя по реакции Глеба, он действительно не имел отношения ни к убийству Андрея Акулова, ни к махинациям в агентстве, но это еще надо доказать. А он, как назло, сейчас завален выше крыши, да еще ко всему этот деляга Кифан с семьей, которую то ли выкрали, то ли благоверная пытается выжать с мужа мелочь на проживание в стране с мягким климатом. Эх, как бы сейчас пригодился частный детектив Глеб Кольцов, но он в бегах. В дверь постучали, майор, погруженный в мысли, не услышал. Второй раз постучали более настойчиво. Олег встрепенулся, сигарета догорела до фильтра, он бросил ее в пепельницу и громко сказал: — Входите. В кабинет вошел худой, низкорослый мужчина в неброском костюме и потертой вельветовой кепке, он был похож на работягу с умирающего завода или грузчика из булочной. На самом деле за простенькой внешностью скрывался электронный гений технической службы. — Ну как? — спросил Донцов, глядя на вошедшего. Их связывали долгие годы дружбы. Спец неоднократно выручал Олега, при случае Донцов не оставался в долгу. — Все в порядке, — хлопая себя по карманам в поисках сигарет, ответил спец. — Кури мои, — майор подвинул на край стола пачку «Честерфилда». — Благодарствую, — спец ловко выудил сигарету из пачки, тут же прикурил от дешевой одноразовой зажигалки и только после этого заговорил: — Ну и хата у этого толстопуза, настоящая пещера Али-Бабы, добра там, как в ЦУМе. — Тебе бы у домушников быть наводчиком, стал бы, наверное, суперзвездой, — пошутил Донцов. — Только на закате жизни узнаешь о своем истинном призвании, но уже ничего не изменишь, — парировал технарь, потом продолжил: — В общем, квартиру обследовал, «жуков» нет, и география дома не позволяет воспользоваться дистанционной аппаратурой. Поставил на прослушку домашние телефоны, в квартире этого бизнесмена их три штуки, заодно прилепил микрофон к мобильнику старика. Как я понял, он с ним не расстается даже в постели. Твой Кифан посажен на крепкий поводок. — Ну, друг, ты меня выручил. — Донцов расплылся в широкой улыбке. — С меня причитается. — Красиво поешь, Олежек, — техник снял с головы кепку. — Но есть проблема. Микрофоны действуют устойчиво на дистанции до километра, надо, чтобы кто-то пас дом этого бедолаги, а у меня, ты сам понимаешь, кроме служебных обязанностей, есть и супружеские. Да и пацанов я обещал сводить в выходные на рыбалку. Так что на меня не рассчитывай. Майор со вздохом вспомнил частного детектива Кольцова — вот у кого не было никаких обязанностей, кроме контракта с заказчиком. Посмотрев с тоской на технаря, Олег упавшим голосом спросил: — Ну, «тарантас» хоть оставишь мне? — Бери, пока он мне не нужен, — пожал плечами спец. — Но только до первой необходимости. Потом, не взыщи, заберу. Технарь ушел, а майор снова остался наедине со своими мыслями. «Тарантасами» в управлении называли неприметные машины (типа «Жигулей», «Газелей» или «Москвичей»), они были оснащены аппаратурой для электронной слежки и подслушивания, а также мощными форсированными двигателями для скоростной погони. Пользование таким «тарантасом» значительно облегчало работу, но одному человеку это было не под силу, необходима была поддержка. Донцов снова потянулся за сигаретой. Сейчас следовало решить, кого выбрать из пятерки молодых сыщиков. Взвесив все «за» и «против», сравнил мысленно интеллектуальные и физические данные. На первое место Олег ставил голову, а уж затем кулаки. Интеллект победил. Выйдя из кабинета, Донцов двинулся по коридору в направлении курилки. Там оказалась вся «великолепная пятерка». — Леонид, — обратился майор к Первакову. — Кончишь курить, зайди ко мне. — Так я уже, — лейтенант швырнул окурок в урну, стоящую в углу помещения. — Тогда пошли, есть разговор... * * * Вениамин Аркадьевич Бочкин, пятидесятилетний импозантный мужчина с тонкими чертами лица, которые со временем слегка расплылись из-за жировых складок, и с фигурой, которая, несмотря на каждодневную зарядку и субботние занятия большим теннисом, расплывалась как на дрожжах. Из-за этого походка Вениамина Аркадьевича стала вальяжной, как у настоящего сановника. Впрочем, Бочкин таковым и являлся: проработав в МИДе около тридцати лет, он прошел путь от рядового клерка до руководителя отдела международных отношений. Вениамин Аркадьевич только начал заниматься текущими делами, которых за время последней командировки набралось приличное количество, как в кабинет снова вошла секретарша. — Вениамин Аркадьевич, к вам милиционер. — По какому поводу? — Бочкин посмотрел на девушку из-под очков. — Он сказал, что это меня не касается. — Я надеюсь, это не постовой милиционер? — вздохнул Вениамин Аркадьевич. — Ладно, пусть заходит. В кабинет вошел высокий широкоплечий блондин в сером однотонном костюме. — Майор Донцов, старший оперуполномоченный Главного управления по борьбе с организованной преступностью, — по полной форме представился вошедший, демонстрируя удостоверение с двуглавым орлом. — Чем обязан? — спросил руководитель отдела, чувствуя, как похолодел низ живота. Нет, никаких грехов за ним не водилось, но, как всякий законопослушный гражданин, он испытывал боязнь перед правоохранительными органами. — Я бы хотел поговорить с вами о Вадиме Долгове, — произнес Донцов, пряча в карман пиджака удостоверение. — Ах, вы по поводу этого прискорбного случая. Ну, присаживайтесь, гражданин майор, — Бочкин указал на кресло перед своим столом, потом нажал кнопку селектора. — Лиза, пожалуйста, кофе и минеральную воду, — после этого виновато взглянул на Донцова: — Знаете ли, сердце. — Прискорбно, — кивнул Олег. — И все-таки как насчет Долгова? — Вы знаете, Вадим был очень способным молодым человеком. Он закончил с отличием университет, свободно говорил на французском и английском. Был исполнительным, трудолюбивым, всегда относился к поручениям с особой ответственностью. У него могла бы быть блестящая карьера, но, к сожалению, теперь о Вадиме Долгове мы говорим в прошедшем времени. — Великолепная характеристика, прямо не человек, а ангел, — задумчиво проговорил майор. — Но, все-таки, может, были у покойного какие-то недостатки? — Я не сплетник, — попытался возмутиться Вениамин Аркадьевич, но под тяжелым взглядом майора сник. — Мне не много известно... — Если можно, подробнее, — попросил Донцов. — Да, да, — кивнул чиновник. — Вадим был женат на дочери моего старинного друга (он, кстати, сейчас посол в одной из африканских стран). Лара, несмотря на то что вышла замуж, продолжала вести прежний образ жизни. Вадим из-за этого сильно страдал, он ведь прекрасно понимал, кому обязан своим назначением в МИД. И всячески пытался доказать, что не зря занимает свое место. — Отсюда работоспособность, усидчивость и исполнительность, — дополнил Олег. Бочкин удивленно поднял глаза: — Вы схватываете на лету. — Должность обязывает. Если не секрет, чем занималась ваша делегация в Швейцарии? — Специальная правительственная делегация вела переговоры с южноафриканской алмазной компанией «Де Бирс» о передаче прав на продажу наших бриллиантов. — Почему именно «Де Бирс»? — заинтересовался информацией Донцов. — Потому что «Де Бирс» сейчас является монополистом на рынке драгоценных камней. И если бы мы попытались торговать бриллиантами в обход «Де Бирс», пришлось бы спускать драгоценности по демпинговым ценам. А это значит подорвать престиж государства, не говоря уже о том, что эта торговля будет себе в убыток. — Ясно, что дальше? — Мы больше полугода готовили проект соглашения. Но когда уже все было готово, неожиданно представители «Де Бирс» заморозили переговоры. Только после того, как мы вернулись в Москву, узнали, что кто-то выбросил на европейский рынок большую партию различных драгоценных камней. Об этом пронюхала пресса, разразился большой скандал, «Де Бирс» обвинили в торговле конфликтными камнями. — Что значит «конфликтные камни»? — Олегу все больше нравилось погружаться в новый, неизвестный мир. — «Конфликтными камнями» называют драгоценности, выставленные на продажу революционными или террористическими организациями для закупки вооружения и медикаментов. Во время «холодной войны» «Де Бирс» торговал камнями УНИТО и других организаций стран Африки, сражавшихся с правительствами. После окончания противостояния капиталистов с коммунистами при победе первых торговать «конфликтными камнями» стало опасно, можно было нарваться на санкции «дяди Сэма», а кому это надо? Служба безопасности «Де Бирс» занялась расследованием этого инцидента. И знаете, что интересно? Камни, тайно пущенные в продажу, оказались не африканского происхождения. — А чьи же? — не удержался от вопроса майор. — Наши, — улыбнулся почти по-отечески Бочкин. Алмазы были якутскими, а изумруды из Таджикистана и Урала. Правда, огранка у камней была западная, но при нынешнем положении дел, имея достаточно денег, можно закупить станки в Европе, перевезти на Урал — слава богу, у нас есть специалисты, не уступающие западным. — Так кто же выбросил на рынок эти камни? Вениамин Аркадьевич пожал плечами: — Кто знает, может, это совершила какая-то из наших компаний. Сейчас у всех на слуху Козленок с его «Голден Ада», возможно, это нечто подобное. — Как же так? — Как всегда, левая рука не знает, что творит правая. Конечно, теоретически возможно, что это какой-то частник, хотя вряд ли, слишком большой размах.