Глава 18 ПЕРВЫЙ ПОШЕЛ, ВТОРОМУ ПРИГОТОВИТЬСЯ Появление подполковника госбезопасности Христофорова в здании ГУБОПа не несло ничего сенсационного. Нынешняя криминальная действительность была такова, что иногда ФСБ и Управление по борьбе с оргпреступностью действуют рука об руку. Но сегодня был не такой случай. Вслед за Христофоровым, понурив голову, шел лейтенант Перваков. Наручники с Ленчика сняли, но он все еще чувствовал их следы на запястьях. Чекист шел по длинному коридору уверенной походкой хозяина положения, его ждал начальник этого славного департамента. Генерал сидел за своим рабочим столом. Одетый в дорогой цивильный костюм, он выглядел совершенно спокойным, занятым изучением бумаг, разложенных перед ним на столе. На появление Христофорова в сопровождении поникшего Первакова Генерал отреагировал так же спокойно. Из-за стола он не встал (не хватало генералу вскакивать перед подполковником), положил «Паркер» с золотым пером и протянул вошедшему руку. После рукопожатия с усмешкой спросил: — Ну, чем на этот раз порадуют нас смежники? — Странная ситуация, — проговорил чекист, усаживаясь в кресло напротив генеральского стола. — То ли очередной нахлест получился между нашими службами, то ли... — А конкретнее? — Генерал нахмурился, давая понять, что панибратства не потерпит. Выдержав короткую паузу, сказал: — Не люблю, знаете ли, пустого словоблудия. Лицо Христофорова покрылось красными пятнами. Еще минуту назад он вошел в этот кабинет победителем, и вот его вгоняют в рамки военной субординации. — Можно и конкретнее, — наконец произнес чекист. — Моя группа занимается расследованием убийства майора Зотова, начальника штаба отдельного батальона ГИБДД. Путем оперативной разработки мы вышли на некоего Кифана Антона Семеновича, незаметного бизнесмена средней руки. Разрабатывая его, неожиданно обнаружили «хвост», пристроенный к нашему подопечному. Работал «хвост» не очень профессионально, поэтому возникло подозрение, что «трудится» человек от братвы. Решили взять, а когда взяли, оказалось, что это наш коллега из ГУБОПа. Лейтенант Перваков не только вел визуальную слежку, но и осуществлял прослушивание гражданина Кифана без санкции прокурора. На заданный вопрос «Кто позволил?» лейтенант ответил, что выполняет приказ своего начальника, а именно майора Донцова. Христофоров замолчал. Начальник ГУБОПа направил свой взгляд рептилии на Первакова и по-прежнему спокойно спросил: — Все так и было? — Так точно, — тихо ответил Ленчик, еще ниже опустив голову. Генерал нажал кнопку селектора и коротко приказал: — Майора Донцова ко мне. Срочно. Целых две минуты в кабинете стояла гробовая тишина. Наконец дверь открылась и вошел Донцов. — Разрешите? — Олег бросил быстрый взгляд на незнакомца, потом на своего подчиненного, проходя в глубь кабинета. — Ты приказал установить слежку за... — Генерал замялся и перевел взгляд на Христофорова. — Кифаном Антоном Семеновичем, — закончил фразу подполковник. — Я, — коротко ответил Донцов. — Кто дал тебе такое право? — Наконец Генерал позволил себе взорваться. — Без санкции прокурора, в конце концов, без согласования со мной проводить оперативно-технические мероприятия? — Во-первых, этого требовала сложившаяся ситуация. А во-вторых, слежка и подслушивание велись по просьбе Кифана. У него похищена жена с сыном, похитители требуют выкуп. — Заявление от пострадавшего есть? — Генерал решил сменить гнев на милость, но не успел. — Нет, — снова коротко ответил Донцов. — Так какого черта... — Кифан категорически отказался писать заявление, ссылаясь на то, что у преступников есть «свой человек» в милиции. Это грозит смертью его близким. Кроме того, дело Кифана напрямую связано с двумя убийствами — Андрея Акулова и Вадима Долгова, — закончил Донцов и выразительно взглянул на шефа. Старый оперативник не мог забыть, кто такой Вадим Долгов и что связано с его убийством. Этот красноречивый взгляд не укрылся от гостя из смежного департамента. Христофоров моментально сообразил, что за всем этим стоит нечто большее, нежели обычный киднепинг. Генерал сидел с отрешенным лицом. Глядя сквозь майора, он спокойно произнес: — Значит, так, по факту нарушения будет назначено служебное расследование. Вас, Олег Сергеевич, от следствия по делам об убийствах пока не отстраняют, заканчивайте. Ну а раз дело этого Кифана плотно привязано к вашему следствию, то уж будьте добры оформить его как полагается, по всей форме. — Слушаюсь, — без восторга произнес Донцов, но чувствовалось, что он доволен соломоновым решением своего шефа. У Христофорова на этот счет было другое мнение. Приехав в управление, он был уверен, что вцепился в коллег из милиции мертвой хваткой, но сейчас ему стало ясно: эти двое его переиграли. Азартный по натуре подполковник обожал собачьи бои и неожиданно вспомнил один бой, когда против мощного и опытного питбультерьера выставили грациозную, нарядную шотландскую овчарку колли. Толпа зрителей бесновалась, ревела, предвкушая быструю победу силы над изяществом. Бой действительно оказался скоротечным. Прозвучал гонг, питбуль одним прыжком сократил расстояние до шотландца и впился в грудь противнику. Мощные челюсти сомкнулись, захватив полную пасть длинной бело-золотистой шерсти. В колли мгновенно проснулся инстинкт пастуха, охраняющего стада овец, которому не раз приходилось схлестываться с врагами овечьего братства — волками. Шотландец легко поднырнул под квадратную голову питбуля, и острые, как бритвы, зубы рассекли горло противнику. Толпа зрителей ошарашенно безмолвствовала, а посреди арены, дергаясь в предсмертных судорогах, умирал пес-убийца, зажав в зубах клок бело-золотой шерсти. Сейчас Христофоров ощущал себя в роли поверженного питбуля, его переиграли по всем статьям. Мало того, что ничего не получилось с обвинением ГУБОПа в несанкционированной слежке за Кифаном (Генерал при нем приказал Донцову привести документацию в надлежащий порядок), так еще расследование, которое ведет майор, касается явно не простых убийств, о чем свидетельствовал красноречивый взгляд подчиненного на начальника. ГУБОП, как и ФСБ, не занимается мелочовкой, а потому вероятнее предположить, что идет завершение какого-то крупного дела, о котором чекисту лучше не знать. Что, естественно, не устраивало подполковника в силу профессионального любопытства. Необходимо было срочно менять тактику беседы, но переходить с обличающего тона на дружеский было трудно. Выход нашелся сам. Из внутреннего кармана пиджака подполковника донеслась трель мобильного телефона. — Подполковник Христофоров слушает, — поднеся трубку к уху, произнес чекист. И уже в следующую секунду: — Что? — Глаза его округлились. Через минуту Христофоров отключил телефон и сообщил: — «Наружка» доложила: пять минут назад на выходе из своего дома был похищен Кифан Антон Семенович. Введен план «Перехват». Милиционеры переглянулись, сложившуюся ситуацию можно было трактовать как угодно. Госбезопасность вмешалась в ход оперативно-следственного мероприятия ГУБОПа, что привело к срыву оного и похищению пострадавшего. Но этот же факт можно преподнести и по-другому. Ведя свое расследование, ФСБ обнаружила несанкционированную слежку сотрудниками ГУБОПа. После пресечения противоправных действий милиции был похищен пострадавший. Из чего можно сделать вывод: ГУБОП заметает следы. Обе версии не имеют под собой никакой доказательственной базы, но крови это может попортить обоим ведомствам много. И уж тем более не будет способствовать дружеским отношениям между службами. Первым опомнился Донцов, он перевел взгляд с Генерала на своего подчиненного. Леонид Перваков лишь удивленно повел плечами. Потом взгляд майора остановился на Христофорове. — Сложившиеся обстоятельства требуют объединить наши усилия, — наконец проговорил Олег, обращаясь к подполковнику. — Мы познакомим вас с информацией по делу Кифана и делу, к которому оно привязано. Разумеется, обмен на вашу информацию, по вашей линии. — Естественно, — поспешно согласился Христофоров, моментально среагировав на предложение равноправного сотрудничества. В конце концов, плохой мир лучше доброй ссоры... * * * Прошло четыре часа с того момента, как Кольцов «отоварил» Дениса «песочной колбаской» по черепу. За время его «нетрудоспособности» сыщику пришлось этого гоблина спеленать, руки за спиной окольцевать тугим хитроумным узлом немецких парашютистов при помощи обычного брючного ремня, ноги плотно опутать липкой лентой скотча. Такой же скотч он наложил на рот оглушенного, дабы избежать нежелательных звуков во время движения. Затем уложил монстра в багажник «восьмерки» и не спеша поехал за город. Вдали от трассы Глеб сидел на берегу речки, любовался ярко-желтым диском луны на фиолетовом небосводе, лунной дорожкой, бегущей по зеркальной глади воды. «Жаль, что в детстве родители не отдали меня в художественную школу, сейчас был бы вторым Шишкиным или Левитаном. Но, к сожалению, я стал тем, кем стал, и потому следует выполнять свою работу». Глебу надоело ждать, когда Денис соизволит прийти в сознание. Поэтому пришлось применить радикальные меры. Ухватив за краешек скотч, прилепленный ко рту гоблина, он резко его дернул. Над водой пронесся душераздирающий крик. Дав юному другу время окончательно прийти в себя, сыщик склонился к его лицу. Привыкшие к темноте глаза Дениса без труда узнали Кольцова. Он быстро понял, где находится и что сейчас может произойти. — Вы, Глеб Иванович? — запинаясь, проговорил он. — Я же на вашей стороне. Сыщику понравилась его реакция, особенно, как он дрожал. Его большое тело тряслось, будто через него пропускали слабые разряды электрического тока. Кольцов несколько секунд смотрел в его глаза, так хорошо подсвеченные луной, потом произнес: — Знаешь, Дэн, давным-давно меня учили, что разведчики, как и преступники, горят на мелочах. Кто-то не так прикурил, кто-то проявил не там излишнюю осведомленность или наоборот. В общем, один раз попав под пристальный взгляд спецслужб, они уже не могут спрятаться в тень, и тогда два варианта: либо со временем быть разоблаченным, либо бежать без оглядки. Но, чтобы почувствовать на себе заинтересованный взгляд контрразведки, нужно обладать достаточным опытом и талантом. Ты не имеешь ни того, ни другого. — Вы, вы, — юный собеседник снова стал запинаться, — хотите сказать, что я шпион? — Нет, преступник. А погорел ты вот на этой мелочи. — Глеб продемонстрировал ему золотую зажигалку, изъятую вместе с пачкой сигарет и пистолетом Макарова, у которого фрезой был сточен табельный номер. — Этот «Зиппо» я забыл в ресторане «Золотая гора» в Хребте-Уральском, когда гулял там с капитаном Колодиным и его прокурорскими друзьями Брагиным и Лигостаевым. — Так что, ваша зажигалка была единственной? — не сдавался Денис. — Конечно, нет, — согласился Кольцов. — Но достаточно, как было сказано, один раз попасть в поле зрения. Когда я пытался проанализировать события, то получилось, что преследователи легко нашли меня на твоей квартире. Хотя до этого мне удалось от них оторваться. А, наблюдая за тобой из окна, я обратил внимание на золотую зажигалку, от которой ты прикуривал. — Это всего лишь цепь совпадений, -г- попытался еще раз оправдаться Денис, будто сейчас в морге МВД не потрошили двух его дружков. Или, может, он пытался выставить себя заложником. Пора было заканчивать эту мелодраму. — Могло быть все, что угодно. Но есть одна деталь, которая никак не могла быть случайностью. Мне удалось раздобыть твое «личное дело» в институте. Ты Денис Павлович Латышев, а по матери, Татьяне Леонидовне, ты Хрохмин. Родной племянник полковника Владимира Леонидовича по кличке Гестапо. Этим и объясняется квартира в центре Москвы, дорогая аппаратура, импортные тренажеры. На этот раз череда совпадений превратилась в цепь доказательств. Из чего становится ясно: беглый полковник Хрохмин вместо того, чтобы прятаться на бескрайних просторах России или ближнего зарубежья, подался, как говорится, в самое логово, в Москву. А тут он со своей кипучей энергией долго усидеть без дела не смог. Так же, как и официально не мог вынырнуть, необходимо было подставное лицо. Андрюха Акулов, которого только что выгнали из ФАПСИ, подходил как нельзя лучше, тем более, он уже стал моим компаньоном, то есть официальная «крыша» была. Не знаю, чем его купил Гестапо (скорее всего, фантастическими перспективами), только не верил ему до конца полковник. Вот для чего ты был приставлен к нему бодигардом. Ну а когда я выписался из больницы, вы с Мариночкой опекали меня вдвоем. Говори, так? Денис вдруг перестал дрожать, лицо исказилось злобой, и он, едва не брызжа слюной, сказал: — Знаешь, Кольцов, что я тебе скажу. Когда мы с Колодиным «мочили» твоего дружка, он визжал, как свинья. А твоя подружка, видел бы ты ее перепуганное лицо, когда я «КамАЗом» давил малолитражку. В то время я жалел, что она осталась жива, а теперь рад, скоро ты сможешь целыми днями любоваться ее уродством. Денис злорадно улыбнулся и даже озорно подмигнул: — Ну как, тебе нравится, что я говорю? Лучше давай покончим со всем разом, раз уж твоя взяла и мы находимся в тихом месте без свидетелей.