Я восседала на своём престоле, с короной на голове, и солдат встал на колени передо мной, опустив голову. Я кивнула ему, сложив руки на коленях, чтобы скрыть дрожь. — Спасибо тебе, — промолвила я, вливая своё счастье, своё облегчение в эти слова. — Ты можешь встать, — он поднялся, всё ещё склонив голову, посторонился, освобождая следующему человеку место у трона. Каждый, кто сдался во время боя, был помилован. Даже захваченные были помилованы — и завербованы в мою армию, если, конечно, соглашались присягнуть мне. И я сидела на престоле целый день, слушая клятву за клятвой — и понимая, что выжила. И никто больше не умрёт. Правда, оставался ещё Стэн. Сейчас он был в подземельях, и я должна была решить, что с ним делать. Могла, конечно, казнить — чтобы он никогда не угрожал мне. Показать, что случится, если восстать против королевы. Но я говорила — никакого кровопролития. Больше никаких смертей, даже для тех, кто пытался убить меня. Но я не могла его отпустить. Не могла сослать. Он мог попытаться собрать силы и атаковать меня. Значит, следовало оставить его на всю жизнь в подземельях? Так или иначе, справедливым это не было. По крайней мере, в городе угроз больше не было. Моё шоу убедило их — что ещё могло вызвать дым, свет? Но всех убедить я не могла. Всегда будут те, кто сомневается — и если они решат действовать… Я покачала головой. Я была в большей безопасности, чем когда-либо. Теперь у меня были последователи, народная любовь, народное уважение. И если кто-то собирался устроить заговор и убить меня, то он не должен был сыскать такую уж большую поддержку. И Мадлен. Красивая, очаровательная Мадлен, что так мне помогла. Если б я сказала, что она сделала, они бы требовали её казни. Мадлен этого заслужила — но я не могла на это смотреть. Не могла видеть этого. Никакого кровопролития. И когда последний солдат произнёс клятву в верности, старый тронный зал опустел, оставляя меня наедине с советниками. Я встала — как же болели от долгого сидения на троне ноги! — и потянулась. — Всё прошло хорошо. — Да, Ваше Величество, — Холт шагнул в мою сторону. — Но ещё много надо сделать. Я дошла до середины зала, глядя на серые камни — почти что тюрьма. Нет, этого было мало. Слишком жестокое место. — Хочу, чтобы придворные вернулись во дворец. — Ваше Величество? — Это место для жизни не подходит, и сидеть дрожать я не собираюсь. — Но, Ваше Величество, будут определённые последствия… — Значит, мы ответим за них, — я обернулась на свой трон — золотой трон. — Королевству нужны деньги. Во дворце столько золота и статуй — разберите всю эту нелепость. Создайте нам новый дом. Пусть дворцовый банкетный зал превратится в мемориал для тех, кто погиб. Но здесь больше оставаться нельзя. Холт кивнул. — Хорошая мысль, Ваше Величество. — Так сделайте это. И Стэн может остаться здесь — там, где от него не будет проблем. Холт поджал губы. — Ваше Величество, если я смею дать совет… — Никаких смертей, Холт. Даже для него. Он долго смотрел на меня — а после коротко поклонился. — Очень мудро, Ваше Величество — и в тот же момент, очень глупо. Я бы предпочёл видеть его более… ограниченным в действиях. Я шагнула к двери. — Ваше Величество, — вновь заговорил Холт, — я должен попросить прощения за своё отношение по отношению к Уильяму Фицрою. Должен признать, что ошибался по отношению к нему. Это, наверное, было единственное признание вины, которого я могла ожидать. Слишком большие уступки для человека, что прежде был столь убеждён в своём мнении. — Я не могу доверять вам, — промолвила я, — пока вы не станете доверять мне, — мы не всегда смотрели на вещи одинаково, и его мотивы до сих пор казались для меня загадкой. Но он искренне, страстно поддерживал меня, как королеву. И он понял то, что я не могла понять — рассказал о Забытых, о которых я бы и не думала. — Но я благодарна за то, что всё это время вы были со мной, — я замерла на одно мгновение. Мы должны быть честными. — Могу я спросить? — Вы можете спросить когда угодно, Ваше Величество. Ведь вы королева. — Почему вы не встали на сторону Стэна? — он бросил на меня взгляд, и я улыбнулась. — С ним было безопаснее. Он знаком вам — он тоже реформатор. Но почему было выбирать меня, когда я была на проигравшей стороне? — Потому что я посчитал это правильным, Ваше Величество. Может, это Забытые поставили вас на это место, может быть, нет, но вы умны. Вы думали. И это ваш трон. Мне казалось, для королевства так будет лучше всего. — Спасибо. Надеюсь, доживу до вашего одобрения. — Вы давно его уже заслужили… — но он умолк, заметив движение у входа в тронный зал. Сквозь дверной проём вошёл мой отец — такой, как всегда. Не худее, не толще, только немного изнурённый. Он улыбнулся, и наши взгляды встретились — и он просто склонил голову набок. — Простите на опоздание, Ваше Величество. У вас есть время на ещё одну присягу? Я бросилась к нему, обвивая его шею руками — едва не сбила с ног, но он только рассмеялся. — Ну, Фрея, попытайся быть хоть капельку царственнее! — я только крепче обняла его в ответ, и он погладил меня по волосам. — Я тоже очень рад тебя видеть. Я отступила на шаг назад, чтобы ещё раз внимательно осмотреть его. — Ты в порядке? Кажется, да. Я очень беспокоилась… — Я умею очаровывать людей, — ответил он. — В конце концов, с твоей мамой и её двором это сработало, — он покачал головой. — Стэн думал, что это так просто. На первый взгляд, да. Он и вправду верил, что ты виновата — но у него не было ни единого доказательства, что я был в этом замешан. — До поры, до времени, — если кого-то захватили бы, моих советников, например, они не остались бы невредимыми. Они полагали, что всё так просто — но справедливость немного отличалась от реальности. — Я рада, что с тобой всё хорошо. — С тобой тоже, Фрея, — он скользнул пальцами по моему подбородку. — Твоя мама гордилась бы тобой. Она всегда гордилась — но если б увидела, кем ты стала… — он сглотнул. — И я горжусь тобой, Фрея. Знаю, мы никогда друг друга не понимали, но всё же… — он откашлялся и, смутившись, отступил от меня на шаг. — Ну что ж, положим, лучше начать с восстановления твоего совета. Надо ещё очень многое сделать. — Да. Конечно, — я улыбнулась ему в ответ. — Я оставлю вас с Холтом. Когда я наконец-то расправилась со всеми своими обязанностями, отправилась в лабораторию. Вновь всё паковать, все записи, все инструменты… Да, я доказала, как ценна королева-учёная, и не собираюсь этим пренебрегать. Мои эксперименты не раз уже спасли мне жизнь. Внутри меня ждал Фицрой — разумеется, кто же ещё. Сердце ёкнуло, когда я увидела его — но я понятия не имела, что должна чувствовать к нему в это мгновение. Мы так сосредоточились на выживании — и выжили, а он всё ещё здесь, всё ещё мой друг… Всё ещё тот, кто лгал мне. И что со всем этим делать? Он поднял глаза, когда я закрыла дверь. — Фрея… Надеялся увидеть тебя здесь. — Я должна собраться, — я проскользнула в комнату, к документам у стен, игнорируя пятна на полу. — Мы возвращаемся во дворец. — Всё налаживается? — Не до конца, но что-то вроде этого, — я провела рукой по грубому дереву стола. — Я буду скучать за этим местом, — ведь я сделала здесь столько открытий, в этом мрачном уголке, в застенках, отыскала истинный путь науки, истинный путь к себе… было бы странно позволить всему этому раствориться в пустоте. — Ты можешь возвращаться сюда, — промолвил Фицрой. — В лабораторию. Я покачала головой. Это самодельная лаборатория для импровизированной королевы. А сейчас всё было настоящем. Я почувствовала его взгляд на себе и быстро отвернулась, делая вид, что перебирала свои заметки. Вот только не должна была на них смотреть — и отвлечься тоже не могла. Я чувствовала, что должна была заговорить — но не знала, что сказать. Я не могла быть честной, когда сама толком не знала правды. — Мне жаль, — наконец-то промолвила я, слишком тихо, чтобы он услышал. — Потому что заключила меня под стражу? — он говорил не громче. — Да, — единственная правда, которую я точно знала. Фицрой коротко кивнул. — И ты меня прости. Я не… ты должна понять. Думал, что защищаю тебя — и ошибся. Я должен был доверять тебе. — Да, должен был, — кивнула я. — Я тебе доверяла, — слишком уж поздно менять что-либо сейчас. Он открыл рот, словно собирался что-то сказать — но запнулся, покачал головой. — Ты знаешь, будут последствия, — промолвил он, — от того, что тебя выбрали Забытые. У людей будут большие ожидания. — Ну это точно не хуже казни, — я заставила себя улыбнуться. — А ты не веришь, что меня и вправду избрали? Ведь ты видел молнии. Он не понял шутку — и смотрел на меня слишком серьёзно. — Ты в них не веришь. — Я-то нет, но ведь остальные верят, — я обернулась на него. Уильям Фицрой, не принц, но королевский сын. Куда добрее, куда умнее, чем я могла себе представить. Мой друг. Мой… кто-то. Но он мне лгал. Я понимала, почему — но он мне не доверял. И я заключила его под стражу. Это было плохой основой для каких угодно отношений. Не непреодолимая беда — но определённо будет трудно. Я понятия не имела, к чему это приведёт, но знала, что мне будет нелегко.