– Нет, я, конечно, догадывался, Катюха, что у тебя есть грудь. Но такая… Я покраснела и машинально провела рукой по облегающему чёрному платью, спадавшему мягкими складками до самого пола. В глубине души я подозревала, что наличие у меня соответствующих выпуклостей вызывало у Стрельцова сомнения. Но обсуждать столь интимные детали прилюдно совершенно не хотелось. Впрочем, сейчас меня интересовало другое. Но разговора не получалось. Федька лишился своего дара красноречия. – Ты, Катька, этого, того, что, уф. Да, вот что делает с женщиной косметика. – Ага. Всю страшноту убирает. ― Съязвила я. – Я того, то есть не того хотел сказать. Я ведь видел в платье тебя только на выпускном вечере, а потом ― брюки, свитера, фуфайки. – Кто ж тебе виноват, что в отпуск ты вырываешься только зимой? А летом вместо фуфаек и свитеров я надеваю футболки и борцовки. В неловкий разговор вмешалась Ирина – Прошло время свитеров, правда, Катюша? Теперь только каблуки, шикарные платья и меха! Я кивнула. А что ещё оставалось делать? Степан оказался джентльменом. Отодвинув поочерёдно два стула, помог дамам присесть. Сам же плюхнулся на диван рядом с братом. – Ну, чего это вы сидите, как в гостях? ― Засмеялась Иришка, ― быстро наполняем тарелки и бокалы. Когда съестное было съедено, а спиртное выпито, посуда помыта и убрана в шкаф, Фёдор вернулся к интересующей нас теме. – Скажимне, Ирочка, что такого ты смогла узнать о нашем драгоценном мэре, если это не врачебная тайна, конечно. Иришка уплетала мороженое, запивая его кофе, и жмурилась от удовольствия. – Есть холодное и пить горячее одновременно ― очень плохо. Вредно для зубов. От этого портится эмаль. Но я балую себя иногда вредными продуктами и их сочетаниями. А, насчёт мэра… Я отодвинула подальше опасное мороженое и насторожилась. – На счёт мэра… Словом, последнее время меня гложат сомнения. А человек ли он вообще? Вот это поворот! Я заёрзала на стуле. – Что это значит? Три пары глаз уставились на Ирину, а она только руками развела. – Я проводила осмотр полости рта господина Слепцова в плановом порядке. По паспортным данным ему полных сорок шесть лет. Но зубы у него не соответствуют возрасту. ― Мы молчали, ожидая продолжения. ― Вижу, вы не понимаете, о чём я говорю. Сейчас объясню на пальцах. Я проглотила комок в горле. – Да уж, сделай одолжение. – Дело в том, ― продолжила Ирочка, ― что с возрастом эмаль, между прочим, самая крепкая ткань в организме, теряет минеральные вещества, становится более прозрачной и хрупкой. Появляются очаги стираемости зубов, оголение корней, проблемы с дёснами. К сорока шести годам мужчины теряют больше половины зубов. Оставшаяся часть либо покрыта коронками, либо имеет запломбированные дефекты. ― Я вновь вспомнила про два собственных дупла и покраснела. Ирочка же продолжала ликбез. ― Это лучший исход. В худшем случае дефекты в виде кариозных полостей просто вопят: «Запломбируй нас!» А вот зубки нашего мэра соответствует по строению и функциональности зубам двадцатилетнего молодого человека. Разве не странно? Она замолчала и посмотрела на нас. Тупые нестоматологи всё ещё ничего не понимали. – И что? – пожал плечами Фёдор. ― Возможно, он просто хорошо ухаживает за бивнями, витаминки кушает разные Ирина кивнула. – Да, я попыталась узнать, какой волшебной зубной пастой он пользуется. И, знаете, что мэр ответил? Никогда не догадаетесь. ― Небольшая пауза заставила всех напрячься. ― Он ответил, что в полнолуние пьёт кровь невинных младенцев. Представляете? Моей медсестре чуть плохо не стало. А он только рассмеялся. Кстати, смех у него нехороший, зловещий какой-то. Из всех тридцати двух зубов у градоначальника нет ни одного запломбированного. Но самое интересное я увидела на его ортопантомограмме. – Орто что? – переспросил Фёдор. Ирина тут же поняла, что увлеклась, вспомнила, что перед ней сидят люди, весьма далёкие от медицины и терпеливо разжевала. – Это такой панорамный снимок, бо-ольшой рентген, который позволяет судить не только о состоянии зубов, но и об окружающих их тканях, а так же о костях и суставах. Так вот. Господин мэр, кроме всех своих достоинств, имеет дополнительные зачатки зубов. А это значит, что у него возможно и третье, и четвёртое, и даже пятое прорезывание. Ну, что вы так на меня смотрите? Не бывает у человека третьего прорезывания зубов. Не бывает! А лицо! ― она привела последний аргумент. ― У него нет и намёка на морщины. Мы немного помолчали. Лично я могла найти этому объяснение. Хорошая наследственность, какая-то положительная мутация. Да мало ли! – Скажи, Ириш, а видела ли ты у него следы от шрама на левой щеке? – От шрама? Нет. Ни шрама, ни следов никаких не было. Это точно. В компании вновь воцарилось молчание. – Ещё один момент. ― Иришка щёлкнула себя по лбу. ― Наши врачи все, как один, шушукались, что биологический возраст Слепцова никак не соответствует паспорту. Вот! По всем показателям, будь то лабораторные исследования, визуальные осмотры или функциональные пробы, он моложе своих лет, и намного. Такое ощущение, что мэр позаимствовал у кого-то паспорт. Или… – Или всё-таки нашел рецепт вечной молодости. – Закончила я. – Ладно, оставим пока мэра в покое. Что вам удалось выяснить по поводу Николая? Разведка донесла, что вы не сидели, как было велено в норке, а успели развить бурную деятельность. ― Стёпка превратился из доброго великана в проницательного мента. И Фёдор начал рассказ. – Вот такие пироги с котятами, брат. Теперь треба нанести визит и в полицию, и в психиатрическую клинику. – Не суетись, ― выпалил Степан. ― Я уже всё проворил. Ни в полиции, ни в психиатрической больнице парня нет. Я почувствовала холодок в груди. – Но тогда где он? Возможно, у нового градоуправителя есть что-то вроде собственной тюрьмы, где он содержит тех, кто представляет для него реальную угрозу? – Насчёт тюрьмы не знаю, но вот то, что у нашего Слепцова имеется одно укромное местечко в тайге ― это точно. Мои ребята рассказывали, будто он периодически туда наведывается, причем, когда только с одним охранником, а когда в гордом одиночестве. Подумайте, зачем? Впечатлительная Иришка побледнела. – Там он пьёт кровь невинных младенцев? – И отращивает себе новые бивни. ― Усмехнулся Фёдор. Старший взъерошил волосы. – Вот только есть одно маленькое, но существенное «но». Мэр не выезжал за город недели три. Ураган свалил деревья, так что, ни он, ни его прихвостни, просто физически не могли пробраться в логово и спрятать там Коляна. – Ладно, ― я встала из-за стола, ― спасибо, за гостеприимство, за хлеб, за соль, но нам пора домой. Да, Феденька? Фёдор посмотрел на наручный будильник и кивнул. – Какие планы на завтра? Стёпа почесал затылок. – Пообщаюсь с местными бомжами. Ведь между ними и загадочным американским писателем определённо есть какая-то связь. Попробую вычислить маршрут его следования. Сдаётся мне, что, если мы найдём мистера Доусона, то найдем и Николая. – А я, пожалуй, навещу профессора Лебедева. ― Предложил Фёдор. – А я… ― Мой слабый голос утонул в богатырском шипении. – А ты будешь сидеть дома! ― хором ответили братья. Глава 12 Профессор Лебедев ждал Фёдора в своём кабинете на загородной даче. Если бы не я, слёзно умолявшая принять замечательного молодого человека, встреча могла бы и не состояться. Стрельцов вошёл в просторную комнату и осмотрелся. Вот, как нынче живут профессора! Почётное место у окна занимал огромный стол, стену подпирал старый, видавший виды, диван. Остальное пространство принадлежало книгам. Они были везде: на стеллажах, на полках и этажерках, на допотопных стульях и даже на полу. Лебедев был не один. У окна стоял высокий темноволосый мужчина лет тридцати. Профессор сидел в старинном кресле и был явно чем-то обеспокоен. Фёдор представлял Лебедева по-другому, более солидным, что ли. Но сейчас ему навстречу поднялся и протянул руку худенький невысокий старичок с взъерошенными седыми волосами, доходившими до самых плеч, и удивительно умными проницательными глазами. – Приветствую Вас, юноша, ― улыбнулся Лебедев, ― вижу, Вы представляли меня по-другому. Фёдор смутился и покраснел. – Ничего страшного. Я привык к тому, какое впечатление произвожу на людей. Но, поверьте, внешность бывает обманчивой. Он снова опустился в потёртое кожаное кресло и указал на молодого человека у окна. – Знакомьтесь. Это Дима, Дмитрий Соколов, большой друг нашей семьи. – Я слышал о Вас от Степана.