Он поднял глаза на вершину водопада. Там, наверху, солнечные лучи пробивались сквозь зелень и, преломляясь, образовывали над водой маленькую радугу. В воздухе пахло сыростью подлеска и цветами. В душе у Серваса нарастала тревога. – Вы столкнулись с чем-то необычным, – произнес он. – С чем-то действительно исключительным… и вызывающим беспокойство… Она кивнула. – Кто-то пытается оказать на вас серьезное давление, – прибавил он. – Если бы это было в первый раз… – В смысле? Она помедлила в нерешительности, покосилась на остальных, стоявших поодаль, и тихо заговорила: – Было еще одно убийство… несколько месяцев назад… Недалеко отсюда. Каким-то чудесным образом пресса не пронюхала о деталях этой истории: человек был убит в горах, и кроме его жены, нашедших его спасателей и нескольких жандармов никто не знает, в каком состоянии было тело. Сервас напрягся. У него за спиной в лесу распевали птицы. Вернее, одна птица, сидевшая очень близко, повторяла одну и ту же ноту, без конца повторяла и повторяла. – То есть? – Этой зимой недалеко от хижины, у подножия горы, нашли человека примерно того же возраста, что и наш убитый. Его тоже сильно ударили, но не по затылку, а по лбу. Замерзший труп нашли на Черном озере. Его кто-то… раздел, положил на лед и в двадцатиградусный мороз поливал водой до тех пор, пока тело не покрылось ледяной коркой… Он умер от переохлаждения почти сразу после того, как ему вскрыли живот и засунули туда… гм… пластикового пупса. Пластиковый пупс… Сервас содрогнулся. Чувство беспокойства и тревоги усилилось. То, что произошло здесь, намного превосходило все, с чем им приходилось сталкиваться ежедневно. И он тут же спросил себя: «А что, если эти люди имели контакты с Марианной и ее побег был как-то связан с обоими убийствами?» – А расследование убийства в горах хоть что-то дало? Лицо Ирен помрачнело. – Ничего. Абсолютно ничего. Ни улик, ни следов, ни подозреваемых. Тем не менее я всех поставила на уши. Значит, теперь она командует Региональной службой полиции. Он взглянул на блондина, которого техники были уже готовы освободить от камней и веревок, и ему подумалось, что живот у него был так же раздут, как у парня, убитого в горах. Два убийства с такими театральными мизансценами – и никаких улик. Он вздрогнул, и тревога усилилась еще больше. – Мало шансов, что оба убийства совершили разные люди, – задумчиво сказал Сервас. Ирен бросила на него острый, отчаянный взгляд. – Да ни одного. Она указала на четыре камушка, лежащих на земле. – Возле озера нашли два таких же: один с крестом, другой с треугольником. 13 – Мы можем поговорить? – спросил Сервас. Она быстро огляделась. – Ты имеешь в виду… только я и ты, и больше никто? – Да. Она стряхнула с руки осу. – Я слушаю. Он посмотрел на остальных. На них никто не обращал внимания, да и шум водопада заглушал голоса. – Прошлой ночью я кое-что видел… Она не сводила с него глаз. – Что именно? – Недалеко отсюда есть монастырь… – Аббатство Отфруад, – подтвердила она. – Около полуночи я был в лесу за монастырем и видел этого типа (он махнул рукой в сторону блондина, которого вытаскивали из воды) в компании монаха. Монах дал ему деньги в обмен на наркотик. Ирен посмотрела на него с недоверием. – А что ты забыл в лесу в полночь? – Сложно объяснить… Я разыскивал одного человека… – Кого? – Ты помнишь Марианну Бохановски? Она нахмурила брови. – Конечно. – Знаю, что тебе это покажется невероятным, но она недавно снова объявилась… Позвонила мне и попросила о помощи… За две ночи до того… Все заставляет думать, что звонила она из леса. Но я потерял ее след… Ирен Циглер с минуту молча его разглядывала. – Ты кому-нибудь рассказывал о Марианне? – Только Венсану. Она, казалось, обдумывала все, что только что услышала. – Невероятно, – прокомментировала она, наконец. – Сколько же лет прошло? – С тех пор как она пропала? Восемь… – Господи! И ты собираешься снова открыть дело? – Я не могу. Это должен сделать кто-то другой. – Почему? – Я отстранен от работы. Ирен вытаращила глаза. – Что? По ее телу прошла дрожь. Мартен махнул рукой, словно хотел сказать: да это все не так уж важно. – Долгая история. Мне предстоит дисциплинарный совет. Он увидел, как вспыхнуло ее лицо, и понял, что она очень рассержена. Она бросила на него мрачный взгляд. – Мартен, черт тебя побери! Что ты здесь делаешь, если ты отстранен? – Надо допросить того монаха, – настаивал он. – Ты не имеешь права здесь находиться! Я вовсе не хочу, чтобы кто-то одним своим присутствием развалил мне дело! – Предположим, что меня здесь нет… – Кастень тебя видел, Ангард тебя видел, и остальные тоже… Может, ты и на фото попал. Вот дьявол! Если узнают, меня точно отстранят от расследования! Несколько секунд они молча глядели друг на друга. – Скажем, что я просто мимо проходил… Но монаха кто-то должен допросить, Ирен. – Что значит «кто-то»? А кто его будет допрашивать?