Бэт положила бумаги на стол и вошла в ванную комнату. В тесном пространстве стало еще теснее, как только она шагнула к нему, и Господи, запах ее духов, потянулся к его носу, пока она завязывала ему галстук. — Не думаю, что мой галстук соответствует, — сказал он, стараясь не акцентировать внимание на ее губах. — Рубашке, я имею в виду. Господи, ее губы выглядели такими мягкими. — Это не так, — улыбнулась она. — Он подходит. Вы не доверяете своему чувству моды. На долю секунды он представил себе, как обхватит ее за талию и притянет к себе. А затем он опустит голову и, наконец, узнает какая она на вкус. Может, он подтолкнет ее к краю раковины и… — Ну? — подсказала она, продевая один конец галстука в узел. — Что? — Куда вы так нарядились? — Прощание с Уильямом Болдвейном в Истерли. Я опаздываю. Все начнется в четыре. Ему казалось, что она совершает что-то эротичное, пока возится с галстуком у его горла, хотя это точно было не так, но если уж Бет возилась с его одеждой, ему хотелось, чтобы она снимала ее с него. — Ой. Вау, — он дернулся, а она отступила назад. — Так лучше. Он наклонился в сторону и осмотрел себя в зеркало. Эта хреновина лежала прямо, как линия магистрали, и узел был прямо под воротником, не было никаких перекосов. — Очень впечатляет. Бет вышла, и он увидел в зеркало, как она уходит, прежде чем он пнул свою задницу. Когда он пришел в себя, она была у своего стола, занимаясь бумагами. Она опять одела красное платье по колено, не слишком длинное, прикрывающее шею, но не на много, с короткими рукавами. Чулки? Нет, он не думал, что она надела чулки, у нее были очень красивые ноги в туфлях на плоской подошве. — Ну? — снова произнесла она. Ладно, ему необходимо пресечь это дерьмо сию минуту, прежде чем она обратит внимание на нездоровые вибрации, которые он постоянно испускал в ее присутствии. — Что прости? — спросил он, выходя из туалета. — Как вы думаете, могу я присоединиться к вам? Я имею в виду, я не работала с этим человеком, но сейчас я работаю в его компании. «Это не свидание», — сказал он себе, кивнув. Конечно же не свидание. — Конечно, — он прокашлялся. — Это открытое мероприятие. Я думаю, там будет много людей из КББ. Скорее всего, нам стоит поехать на твоей машине. Мой пикап — не место для леди. Бэт улыбнулась. — Я возьму сумочку. С удовольствием довезу вас. Мак замешкался на секунду, пока она копалась в своем столе. Он заставлял себя разглядывать все этикетки на стенах, усиленно напоминая своей частичной эрекции, что она — его ассистентка. Да, она была красива, но существовал ряд более важных дел, чем беспокоиться о его несуществующей личной жизни в настоящее время. «Чем использовать оставшееся время для перепиха», — подумал он. В последнее время он был слишком занят работой, и вдруг такое: ужасно отчаявшийся парень, причем очень сильно нуждающийся, встретил достойную женщину, которая молчаливо принялась за эту рутинную работу. — Мак? — окликнула она. — Сейчас… — Остановись. — Я имею в виду… ох, я… Ох, ради Христа. Глава 29 Никто не пришел. Примерно через час двадцать после начала времени посещения, когда, казалось бы, должна была уже выстроиться очередь из желающих почтить память усопшего перед главным входом и автобусы, как карусель, должны были бесконечно двигаться вверх-вниз по холму, пришло всего лишь несколько человек, и бросив взгляд на отсутствие толпы, быстро ретировались из Истерли. Они чувствовали себя, словно попали не на ту вечеринку, вроде бы шли на бал, а попали на Хэллоуин. Или случайно присели за детский столик на празднование день рождения, вместо того чтобы присоединиться к взрослым. Думаю, он ошибался, что люди лично захотят увидеть падение столь могущественной семьи. Прошло достаточно времени, Лейн блуждал из комнаты в комнату, засунув руки в карманы и чувствовал себя, словно он напился. Джина и Ричард куда-то исчезли. Амелия не собиралась спускаться вниз. Эдварда можно было считать пропавшем без вести. Лиззи была рядом с ним. — Извините, сэр. Лейн обернулся к человеку в униформе дворецкого. — Да? — Что я могу сделать для вас? Возможно, это был всего лишь английский акцент, но Лейн мог поклясться, что мистер Харрис был даже немного доволен позором. И Лейну очень сильно захотелось протянуть руку и разлохматить политые брилантином волосы, выглядевшие как глазурь на торте. — Скажите официантам, чтобы упаковали бар, а потом они могут пойти домой. — Нет смысла платить им, если они просто там стоят. — А также отпустите парковщиков и автобусы. Если кто-то захочет прийти, то может оставить свой автомобиль перед домом. — Конечно, сэр. Мистер Харрис дематериализовался, Лейн подошел к основанию лестницы и присел на ступеньки. Смотря на переднюю открытую дверь, через которую струился солнечный свет, он вспомнил встречу с председателем совета директоров. Потом сцены с Джеффом и встречу с Джоном Ленге. Хоть кто-то, но должен был прийти сюда, но кто бы мог подумать! Джефф был прав. Он использовал силовую тактику, нажимая на людей. И все это он делал под предлогом помощи семье — все это дерьмо, чтобы спасти семью. Но мысль, что он превращается в своего отца, заставила его желудок сжаться. Самым смешным было то, что когда он пошел к мосту и склонился над краем, он хотел понять этого человека. Лишь теперь он вспомнил поговорку — «Будь осторожен со своими желаниями». На нем было завязано слишком много ниточек — связей, которые напрямую зависели от его поведения. Что, если он уже превратился в сукиного сына… — Эй, — Лиззи присела рядом с ним, подобрав юбку с пола. — Как ты? Или подожди, это глупый вопрос, не так ли. Он наклонился и поцеловал ее. — Я в порядке… — Что я пропустила? При звуке знакомого голоса, который он не слышал уже очень давно, Лейн напрягся и медленно повернулся назад. — … Мама? На верхней лестничной площадке, впервые за несколько лет, стояла его мать, поддерживаемая сиделкой. Вирджиния Элизабет Брэдфорд Болдвейн, или Маленькая ВЭ, как ее называли в семье, была одета в длинное белое платье из шифона, в ушах бриллиантовые серьги, жемчужное ожерелье на шее. Волосы были превосходное уложены, цвет лица прекрасный, хотя наверняка это результат хорошего макияжа, а не здоровья. — Мама, — повторил он, вскочив на ноги и через две ступеньки рванув вверх по лестнице. — Эдвард, дорогой, как ты? Лейн моргнул пару раз. Сиделка предложила ей руку, которую она охотно приняла. — Хочешь спуститься вниз? — Думаю, я должна. Но, видно, я опоздала. Я все пропустила. — Да, гости приходят и уходят. Все в порядке, мама. Давай спускаться. Рука его матери была, как птица, настолько тонкая, и когда она оперлась на его руку, он фактически не почувствовал ее веса. Они медленно спускались, ему хотелось подхватить ее на руки и отнести, ему казалось, это самый безопасный вариант. Она споткнулась? Он боялся, что дойдя до последней ступеньки, она рассыпется, превратившись в прах. — Твой дед был великим человеком, — произнесла она, пока они спускались в фойе, ступив на пол из черно-белого мрамора. — Ой, посмотри, они убирают все напитки. — Уже пора. — Мне так нравятся летние дни, они длятся дольше.