Англичанин поднялся, и они внимательно посмотрели друг на друга. – Мистер Микклесен, – повторил Билл, – который час? Глаза англичанина сузились: – Я вас не понимаю. – Сколько времени на ваших часах? Вы всегда раньше узнавали по ним время. Почему бы не посмотреть сейчас? – Мой дорогой друг, – совершенно спокойно ответил Микклесен, – мои часы – очень старая вещь. Они принадлежали еще моему деду. Что-то случилось с ними. Они стоят. – Стоят. Это очень плохо. – Билл протянул руку. – Разрешите мне взглянуть на них. Возможно, я смогу исправить. Глаза Микклесена быстро забегали. Казалось, он измерял расстояние от «Франчески» до берега. – Живее, – поторопил его Билл. – Выбора у вас нет. Давайте. – Почему бы и нет? – ответил Микклесен. Он вынул из кармана большие старинные часы и, улыбаясь, отстегнул их от цепочки. У Билла дрогнуло сердце – неужели он опять ошибся? Его сильные пальцы крепко сжали часы Микклесена. С волнением поднял он крышку. Внутри лежал небольшой предмет, завернутый в папиросную бумагу. Билл развернул бумагу и улыбнулся, увидев серебряный доллар. – Надеюсь, что это, наконец, именно тот доллар, – сказал он и передал его Бэчелору. – О боже! – воскликнул Бэчелор. – Мой талисман! Первый доллар, который я заработал! Маленькая секретная пометка – все в порядке. Мой мальчик… мой мальчик, я беру обратно все, что говорил раньше! Билл посмотрел на Сэлли, ее глаза сияли. Он протянул Микклесену корпус от часов. – Когда вы вынимаете механизм, – сказал он, – не теряйте пружину. Пружина – маленькая подвижная штучка. Верно? – Я тоже так думаю. Микклесен, все еще улыбаясь, и совершенно спокойный, положил часы в карман. – Мистер Бэчелор, я пойду. Никакого воровства здесь не было. – Кто сказал, что не было? – О’Мира, багровый от злости, подскочил к Микклесену. – Передайте этого жулика мне, Бэчелор. Я посажу его за решетку, там его место. Джим Бэчелор покачал головой. – Ваше пристрастие к справедливости восхитительно, О’Мира, – сказал он. – Но я предпочитаю справедливость иного рода. Гласность никогда не прельщала меня. Мистер Микклесен, я поздравляю вас. В детстве, должно быть, вы были непревзойденным игроком в жмурки. Можете теперь отправляться. – Премного благодарен, – ответил Микклесен. – Прогулка была очень веселой. Он взглянул на О’Мира, и улыбка его исчезла. – Я хочу попросить, если можно, о последней любезности. – Ну, знаете ли, – возмутился Бэчелор. – Что там еще? – Будьте так добры – отправьте меня на берег одного, а затем пусть шлюпка вернется за… остальными. Владелец «Франчески» был в исключительно хорошем настроении. Он засмеялся. – Понятно, – ответил он. – Не могу сказать, что осуждаю вас. Рыбак рыбака видит издалека. Он встал перед разъяренным политиком. – А вы, О’Мира, подождите. Микклесен показал матросу свой багаж и поспешно спустился по трапу. Шлюпка отчалила. О’Мира подошел к перилам и погрозил тяжелым кулаком. – Я доберусь до тебя, низкий плут! – кричал он. Микклесен стоял на корме шлюпки и развязно махал рукой на прощание. Он уходил в надежде найти новое поле деятельности и большую удачу. – Мистер Бэчелор, – замурлыкала мисс Кейс, – вы знаете, что по чисто женской прихоти мы часто меняем свои решения. Если вы не возражаете, я останусь со всеми. – О нет! – возразил Бэчелор. – Мой доллар вернулся ко мне, и я намерен крепко держать его. – Что вы хотите этим сказать? – спросила она, глядя на него широко открытыми невинными глазами. – Я раскусил вас, и О’Мира тоже. Очень жаль, что вы вынудили меня сказать это. Возвращайтесь к своим друзьям Блейкам, мисс Кейс, и передайте им, пусть попробуют победить меня в этом китайском контракте – если они могут. Что касается вас, О’Мира, то заявляю вам, что на будущей неделе мое имя будет внесено в списки кандидатов в сенаторы. И я очень рад, что знаю, чем вы дышите. – О чем вы говорите? – робко спросил О’Мира. – Вы прекрасно знаете, о чем я говорю. У помощника капитана есть кое-какие дела в городе, но он вернется со шлюпкой через час или два. Когда он вернется, я попрошу вас обоих покинуть «Франческу». Бэчелор повернулся, и взгляд его остановился на Билле Хэммонде. Улыбаясь, он обнял Билла за плечи: – Вот это детектив, скажу я вам. Пошли в салон, сынок. У нас есть маленькое дельце. Генри, ты тоже в нем участвуешь. Взял чековую книжку? – Она у меня, – ответил Фрост, и трое мужчин вместе с Сэлли отправились в большой салон. – С тебя две тысячи, Генри, – напомнил ему Бэчелор. – Я знаю. Фрост неохотно сел за стол и приготовился писать. – Подождите минуту, – остановил его Билл. – Я не хочу денег, мистер Фрост. – Чего же вы хотите? – спросил Фрост. – Лучшей работы. – И он ее заслуживает, – вставил Бэчелор. – Ну… – начал Фрост, который, повинуясь первому побуждению, заколебался. – Я не люблю вмешиваться в дела редакции. Но выражение его лица говорило, что две тысячи – это все же две тысячи. – На следующей неделе уходит воскресный редактор, – продолжал Билл. – Одно ваше слово – и место мое. Кажется, оно оплачивается сотней. Фрост поднялся. – Хорошо, – согласился он. – Будем считать вопрос решенным. Он нежно потрепал свою чековую книжку. – Ну, вполне разумно, – засиял Джим Бэчелор. – Работа редактором – это шанс продвинуться. Лучше, чем деньги. – Это и мне кажется лучшим, – улыбнулся Билл. – Видите ли, я собираюсь жениться. Бэчелор встал и пожал ему руку. – Прекрасно! Прекрасно! – воскликнул он. – Мой мальчик, я желаю вам много счастья. – Значит, вы одобряете? – Самое лучшее, что может произойти с молодым человеком. Это величайшее счастье. – Именно это я и ощущаю теперь, сэр, – с чувством произнес Билл. – И это делает мне честь. – Бэчелор сел за стол. – Мой маленький чек послужит вам свадебным подарком. Он сделал паузу. – Надеюсь, вы женитесь на хорошей девушке? – Я уверен в этом, сэр. – Конечно, вы так чувствуете. Но эти современные девицы не такие, как были в мое время. Они ветреные, расточительные и не знают цену деньгам. – Эта девушка, – сказал Билл, – знает ценность одного доллара. Во всяком случае, должна знать.