– Мастер Колм и мастер Эйрин, – громко и отчетливо произнесла Светлана. – Приготовьте свои клинки. Названные упали на колени, обнажив оружие и высоко подняв его в той же позе, которую принимали перед началом испытания. Не было слышно ни звука – только шум ветра в ветвях костяных деревьев и потрескивание факелов. – Предлагаете ли вы свое оружие и самих себя Дому Костей, с этого момента и навсегда? – Да, леди Светлана, – ответили они в унисон. – Встаньте, валькирия и жнец. Смерть так же неизбежна, как рассвет, и с новым днем восстанут новые мертвецы. Тогда мы придем. Чтобы найти. Сразиться. И освободить. Тогда живые смогут процветать, а мертвые покоиться с миром. То были слова Дома Костей – его священная цель и объединяющий клич. Колм и Эйрин прошли испытание. Прежде чем отойти в сторону, они с расправленными от спавшего напряжения плечами обменялись ухмылками. Затем настала очередь Калисен и Джиневры. Лейфа и Имоджен. И, наконец, – Инары и Этена. – И мастер Соня, – добавила Светлана. Рен вскинула голову и тоже шагнула вперед, но бабушка остановила ее холодным взглядом. – Приготовьте свои клинки, – сказала Светлана, и все трое опустились на колени. – Встаньте, валькирия и жнец… и жнец. В ушах Рен звенело, пока Светлана произносила оставшиеся слова. Девушка могла только оцепенело наблюдать, как предавшие ее жнец и валькирия принимают свою победу. – Особенно я хотела бы отметить мастера Инару, – продолжила Светлана. У Рен скрутило живот, когда кузина сверкнула своими идеальными белыми зубами. – Она не только закончила испытание Костяного леса одной из первых, но и проявила храбрость, выходящую за рамки долга, вернув домой двух наших драгоценных жнецов. Светлана дала знак одному из своих слуг, который стоял рядом с возвышением. Он поспешил вперед, чтобы возложить что-то на голову Инары. Покрытый золотом венок чемпиона из сплетенных пальцев. Рен никогда раньше не видела такого украшения, хотя и слышала рассказы о нем. Она взглянула на своего отца. Несомненно, он ожидал от нее чего-то подобного. Чего-то эффектного. Все трое отошли в сторону, оставив Рен одну стоять перед возвышением. Снова воцарилась тишина, которая, казалось, росла и менялась, словно призрак, собирающий силы. Рен больше не могла этого выносить. – Леди Светлана, я… – попыталась она снова, но поднятой руки оказалось достаточно, чтобы слова застряли у нее в горле. – Твой клинок, – отрезала Светлана. В груди Рен вспыхнула надежда. Почти такие слова она хотела услышать… Девушка неуверенно вытащила кинжал. Она осмелилась взглянуть на отца, но выражение его лица оставалось непроницаемым. Знал ли он, что произойдет? Если ей грозило что-то плохое, отец бы попытался ее предупредить. – На колени, – продолжила Светлана. Рен, едва осмеливаясь дышать, попыталась опуститься на землю, но пошатнулась от резкого взрыва холодного смеха. – О нет, не ты, – сказала Светлана, и промелькнувшее на ее лице веселье тут же испарилось. – Клинок. Рен конвульсивно сжала рукоять Гибели призраков и взглянула на Инару. Кажется, даже она не догадывалась, что будет дальше. Несмотря на их пари, Рен не собиралась расставаться с кинжалом, потому что не собиралась проигрывать. Гибель призраков был для нее самой дорогой вещью, единственным подарком отца. Но Рен отбросила сентиментальную привязанность и попыталась понять, что означали слова Светланы. У каждой валькирии имелся кинжал с костяным лезвием, либо унаследованный от члена семьи, либо подаренный Домом Костей перед началом обучения. Без него Рен не была бы валькирией… или ученицей. – Но мне он нужен, – отстраненно произнесла Рен, все еще сжимая оружие. Леди Светлана осталась невозмутимой. – Нет, не нужен. Эти слова вернули Рен к реальности. – Нет, нужен, – сказала она, делая шаг вперед. – Миледи, пожалуйста, позвольте мне все объяснить… – Рен, – раздался резкий и предостерегающий голос отца, но она проигнорировала его. – Бабушка, – сказала она дерзко… отчаянно. Никогда раньше она не обращалась к главе своего Дома так неофициально, тем более на публике, но Светлана была матерью ее отца, между ними имелись кровные узы, и Рен хотела напомнить об этом. Светлана всегда присутствовала в жизни Рен, но на расстоянии. Она была не членом семьи, а человеком, занимающим высокий пост, но в данный момент у Рен просто не осталось выбора. – Пожалуйста. Глаза Светланы вспыхнули. – Кинжалы с костяным лезвием предназначены для валькирий Дома Костей, а ты недостойна подобного титула. – Слова обожгли как удар хлыста, лишив Рен последних крупиц самообладания. – Ты не только не смогла завершить испытание со своим жнецом, но и вынудила ее пересекать Костяной лес в одиночку. Если бы не Инара, мне и подумать страшно, что могло бы произойти. – Если бы не Инара, нам бы и не пришлось разделяться, – яростно отозвалась Рен. – Это она… – Замолчи, – прошипела Светлана. – Если тебе, Рен Грейвен, и есть кого винить, то только себя. В своих поступках ты опрометчива и безрассудна, так что я уверена, что затруднительное положение, в котором ты оказалась, целиком и полностью твоя вина. Проще говоря, ты бросила своего жнеца. Опозорила орден валькирий, свою родословную и Дом Костей. Подобное нельзя спустить с рук. Я не могу позволить такому позору жить под моей крышей. Рен стало ясно – речь шла не о простом провале… – Тебе больше не рады как в Мэрроу-Холле, так и на Костяных землях. Ты немедленно отправишься на юг и в качестве наказания будешь служить в Крепости на границе Пролома. – В Крепости на границе Пролома? – слабо повторила Рен. Крепость была главным укреплением вдоль Пограничной стены. Когда-то опасная граница после окончания Восстания превратилась в глухомань, куда третьесортные мастера отправлялись зарабатывать на скудное пропитание или куда в качестве «наказания» благородные семьи отправляли служить своих нерадивых или вторых по линии наследования детей. Это было не просто наказанием, а самым настоящим изгнанием. – Охраняй Крепость и Пограничную стену так же, как охраняешь свои собственные эгоистичные интересы. Тогда, кто знает, возможно, тебе удастся не опозорить себя окончательно. – Леди Светлана указала подбородком на землю. – Клинок. Рен дрожащей рукой держала перед собой Гибель призраков. Ее пальцы отказывались двигаться. В безмолвной мольбе она снова посмотрела на отца. Он не ответил. Рен взглянула на Инару, на чьем лице застыло напряженное выражение, значения которого Рен не смогла определить. Этого ли она хотела добиться с самого начала? Желала ли ее кузина, чтобы все зашло так далеко? Лезвие с глухим стуком упало на снег. Рен казалось, что она осталась одна, несмотря на то что по обе стороны от нее стояли новоиспеченные валькирии и жнецы. Рен отказывалась собирать вещи, хотя корабль отплывал уже следующим утром. Судно носило имя «Потерпевший кораблекрушение», и Рен не могла не размышлять, было ли это насмешкой вселенной в целом или ее бабушки в частности. Она всегда знала, что Светлана не любила ее ни как внучку, ни как ученицу. Всю жизнь она была холодна, почти жестока, никогда по-настоящему не смотрела на Рен, за исключением тех случаев, когда нужно было ее одернуть или раскритиковать. И все же какая-то часть Рен верила, что отец попытается ее защитить. Но он этого не сделал. Он и сам занимал в сердце своей матери довольно шаткое положение. Казалось, кроме мертвых, никто не был достаточно хорош для Светланы. Рен расхаживала взад-вперед, когда в дверь тихо постучались. Девушка резко обернулась. Она уже знала, кто это. – Я могу все объяснить, – сказала девушка, примирительно подняв руки, когда отец вошел в комнату. Рен еще никогда не видела его таким мрачным, искры в его глазах погасли. – Я же говорил тебе быть осторожной! Несмотря на страх, Рен от возмущения открыла рот. – Ты также сказал пройти испытание эффектно! – Вот именно, пройти эффектно, а не эффектно провалиться. Рен захлопнула рот. Отец оглядел маленькую комнату и не стал комментировать беспорядок, который она устроила, – разбросанную повсюду одежду и открытые, но все еще несобранные сумки. – Ты впервые позволила Фелл взять верх, и это во время самого важного испытания в твоей жизни? Рен сглотнула: – Она обманула меня. Там была яма, которая на самом деле оказалась пещерой. Они просто оставили меня там. Я… – Она замолчала. По правде говоря, то, что она едва выжила, теперь казалось не таким уж важным. – На испытании в Костяном лесу всегда случались ловушки и уловки. – Отец выпрямился, критически оглядывая ее. – Учитывая всю ту ерунду, которую ты обычно вытворяешь, я думал, что ты легко справишься с подобными глупостями. – Глупостями? – пролепетала Рен. – Я упала в братскую могилу глубиной пятнадцать футов. Она была заполнена по меньшей мере десятью призраками третьего уровня! Я единственная ученица, которая могла бы выбраться оттуда живой… и мне это едва удалось. На отца ее слова не произвели особого впечатления. – Ты больше не ученица. Рен охватило чувство разочарования и бессилия.