- Поставь. Нормально. Не нужна. - Вот и хорошо. Судя по тону, медбрат обрадовался и поспешил ретироваться, обойдя любопытствующих старушек. Я не знала, куда деть себя под сочувственными взглядами, но мучиться пришлось недолго. Из дома, поддерживая с двух сторон, вывели убитую горем мать, и внимание собравшихся переключилось. Только не мое. - Вов, что происходит? Почему ты здесь? - вновь повторила я, вцепившись в его руку. - Не скрывай ничего! - Да я не скрываю, Яр. Ты что? Просто попросили помочь. - Кто? В чем помочь? - подспудно догадываясь. Эксперт в области ритуальных убийств! - Ее... опять эти? - язык не повернулся сказать сатанисты. Ответить Владимир не успел: окликнули по имени-отчеству. Он оглянулся, поднял руку, кивнул и потянул меня за собой. - Пойдем, попрошу довезти тебя до дома. - Нет-нет... Не нужно. Я дойду, - засопротивлялась, пытаясь вырваться. - Яра... - Вовка глянул хмуро и крепче сжал запястье. - Ты только что свалилась в обморок! Никаких дойду! - Это... Это... Это от голода. Я не завтракала сегодня, - в попытке отвертеться. Категорически не хотелось садиться в полицейский автомобиль. Почему-то казалось, что если окажусь внутри, то стану сопричастной к произошедшему с девушкой. - Не убедила, - Владимир вновь зашагал к машине. - Вов, серьезно... Не хочу мешаться, - озираясь в поисках поддержки и упираясь, точно щенок на поводке. Вот только голову из ошейника не вытащишь - в моем случае руку - Вовка держал крепко. Да и обратиться за заступничеством не к кому. Варвара Ильинична, как назло, куда-то пропала. - Вов... ну перестань... - Мужики, подбросим на Аткарскую? Плохо стало, - оставив без внимания мое нытье. Мужики - парень лет двадцати с небольшим и двое мужчин в районе сорока оказались весьма сговорчивы. Ответил тот, что выглядел постарше, одетый по форме. - Без проблем. Здесь недалеко. Вовка благодарно кивнул и подтолкнул меня к машине. - Садись. Клокочущие в груди возражения так и остались невысказанными, разбились о его непреклонный взгляд, и я понуро забралась внутрь. Справа от меня устроился седовласый мужчина, что вместе с полицейскими вышел из дома, слева Владимир. Один из сотрудников остался на месте - тот, что по-гражданке. Тронулись. Первым заговорил седовласый: - Дим, когда вы отдадите нам... ее? - через ком в горле. Как мне показалось, не смог выговорить "тело". - Валерий Павлович, вы же знаете порядок. - Знаю, но... Это моя дочь. - Я все понимаю. Постараюсь ускорить процесс, но... Вызвали эксперта из Саратова. Не только от меня зависит, - извиняясь. - У вас же есть эксперт, - склонив голову в мою сторону. - Я, скорее, консультант, - поправил Владимир. - Консультант в области... - Сектологии и деструктивных религиозных объединений. - Хотите сказать, что Полину эти? Это не просто убийство? - ни к кому конкретно не обращаясь. - Я ничего не хочу сказать, но и исключать ничего не могу. Тем более что нечто подобное мы уже видели. - Есть зацепки? - сжимая и разжимая кулаки. - Ждем криминалистов. - Да что же это, Господи?! Вы хоть что-нибудь делаете?! - седовласый подался вперед, но так и не коснулся переднего сидения. Повалился обратно. - Валерий Павлович... - Мою дочь убили. Мою единственную дочь, - сквозь зубы. - Дима, если ты их не найдешь, найду я. И тогда не обессудь! - ожесточенно. - Они ответят за каждый волосок, каждый порез... - Валерий Павлович, давайте без самодеятельности! - полицейский обернулся, чтобы видеть собеседника. - Не нужно все усложнять. - Усложнять?! Ты себя слышишь?! - играя желваками. - Мою дочь пытали! Ее жгли, резали! Ей... - задохнувшись, он не договорил, а я, охнув, зажала ладонью рот и еще сильнее вжалась в бок обнимающего меня Вовки. Глаза застилали слезы. - Поставь себя на мое место. У тебя тоже есть дочь, - опустошенно. - Валерий Павлович... - Нам куда? - вклинился в разговор водитель, притормозив на перекрестке. - Направо, - Владимир. - Да конца. Крайний дом, - и словно точку поставил. Разговор иссяк. Вовка довел меня до калитки. Впустил во двор. - Не ходи никуда сегодня, ладно? А еще лучше запишись на прием к врачу. И Ольгу позови, пусть с тобой побудет. Она же выходная? - Выходная. Вов... Я не могла заставить себя выпустить его руку, хотя понимала, что задерживаю, что ждут, что нехорошо так, но не могла. - Когда вернешься? - Не знаю. Наверное, недолго. Яр... - А? - Обещай отдохнуть. Пожалуйста. - Я... я попробую. - Ладно, мне пора. Он не пытался высвободиться, ждал, когда освобожу, и мне пришлось разжать пальцы, вопреки всеобъемлющему желанию не отпускать. - Позвони, если будешь задерживаться. - Хорошо. Не уверена, кто из нас первый подался навстречу, но думаю, что я. Потому-то Вовка он... Он правильный, он обещал. А я... Я боялась расставания, не хотела отпускать, стремилась оттянуть момент, удержать. Его губы были мягкими, теплыми и как будто сладкими. А еще нежными - бесконечно. У меня давно не было такого поцелуя. Не знаю, как объяснить. Это как в романах, когда подкашиваются ноги, кружится голова и в животе вдруг начинают порхать бабочки. Глупо? Пусть. Я вцепилась в его плечи онемевшими пальцами, прижалась к груди, напрочь забыв об открытой калитке, о полицейских, несчастном отце, обо всем! И получила взамен натиск, напор, крепость объятий и хриплый шепот над ухом, когда отстранился: - Этого стоило ждать. Неважно сколько. Всю жизнь. - Вовка-курдюк... - уткнувшись носом в его грудь. - Мое солнце... *** Лучшим средством отвлечься, не думать, для меня всегда была уборка. Прослонявшись без дела некоторое время, я взялась за тряпку. Вымыла в "дальней", прошлась метлой по потолку, смахнула пыль в "общей" - работа спорилась, но мысли все равно вертелись вокруг одного и того же. Я постоянно думала о погибшей девушке, о словах ее отца - пытали, резали, жгли, о проклятом даре, доставшемся или не доставшемся от бабушки. И, в конце концов, сдалась. Забыв об уборке, уселась за дневник - переживать заново. Заточение, страх, боль, акт последнего подношения, как называли Это трое избранных - я вчитывалась в слова, пытаясь препарировать мною же написанное, чтобы узреть оставшееся сокрытым. И утирала слезы, безостановочно льющиеся из глаз. И задавалась вопросом, что с этим делать? И гнала от себя ответ, ибо показать кому-то, значило признать реальность всего этого ужаса. Вернувшаяся от друзей Ольга, нашла меня на кухне и, еще стоя в дверях, взяла с места в карьер. - Ты чего - ревела? Что случилось? Голос по телефону был какой-то... - по пути забросив сумочку на комод. Я еще раз отерла глаза, хотя слезы давно иссякли, и посмотрела на сестру. - Как сходили? Где Святослав?