Посвящается Нэнси Фрэнд Стюарт (1949–2008) и Дэвиду Стюарту Jodi Picoult HOUSE RULES Copyright © 2010 by Jodi Picoult Originally published by Gallery Books, a Division of Simon & Schuster, Inc. All rights reserved © Е. Л. Бутенко, перевод, 2022 © Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2022 Издательство АЗБУКА® Дело 1 Спите крепко На первый взгляд она была святая: в 1980-е Доротея Пуэнте сдавала комнаты старикам и инвалидам в Сакраменто, Калифорния. Но потом ее жильцы стали исчезать. В саду нашли семь захороненных тел, и судебно-медицинская экспертиза обнаружила в останках следы снотворного. Пуэнте обвинили в убийстве постояльцев с целью завладеть их пенсионными накоплениями, чтобы сделать себе пластическую операцию и приобрести дорогую одежду для поддержания имиджа неформального лидера местного сообщества. Ей предъявили обвинения в девяти убийствах и осудили за три. В 1998-м, отбывая два пожизненных срока, Пуэнте вступила в переписку с публицистом Шейном Багби. Она присылала ему рецепты блюд, которые впоследствии были опубликованы в книге под названием «На кухне с серийной убийцей». Назовите меня сумасшедшей, но я бы к такой еде даже не притронулась. Эмма Куда ни бросишь взгляд, везде видны следы борьбы. По полу в кухне рассыпаны письма, счета и газеты; табуретки перевернуты. Телефон сшиблен с подставки, вывалившийся изнутри аккумулятор болтается на проводках. На пороге гостиной виден нечеткий отпечаток чьей-то ноги, направленный в сторону мертвого тела моего сына Джейкоба. Он распластался, как морская звезда, перед камином. Висок и руки запачканы кровью. На мгновение я замираю, не в силах вдохнуть. Вдруг он садится и говорит: – Мам, ты даже не пытаешься. «Это не по-настоящему», – напоминаю я себе, а он ложится и принимает ту же позу – на спине, ноги чуть согнуты и откинуты влево. – Гм… тут была драка, – говорю я. Губы Джейкоба едва шевелятся. – И?.. – Тебя ударили по голове. – Я опускаюсь на колени, как он сотню раз просил меня сделать, и замечаю, что из-под дивана выглядывает угол кварцевых часов, которые обычно стоят на каминной полке. Осторожно поднимаю их и замечаю на корпусе кровь, макаю в нее мизинец и пробую на вкус: – О, Джейкоб, не говори, что ты снова извел весь мой кукурузный сироп… – Мама! Фокус! Я опускаюсь на диван, держа в руках часы: – Приходили грабители, и ты прогнал их. Джейкоб садится и вздыхает. Его темные волосы измазаны пищевыми красителями и кукурузным сиропом, глаза сияют, хотя он и не встречается со мной взглядом. – Ты и правда веришь, что я стал бы разыгрывать дважды одну и ту же сцену преступления? – Он разжимает кулак, и я вижу клочок шелковистых кукурузных волосков. Отец Джейкоба был блондин, по крайней мере в тот момент, когда ушел от нас пятнадцать лет назад, оставив меня с Джейкобом и Тэо, его новорожденным белобрысым братиком. – Тебя убил Тэо? – Ну, мама, серьезно, такую загадку решил бы и детсадовец, – говорит Джейкоб, вскакивая на ноги. Фальшивая кровь течет по его щеке, но ему все равно. Когда мой сын сосредоточен на анализе сцены преступления, думаю, рядом с ним может взорваться атомная бомба, а он даже не поморщится. Джейкоб подходит к следу ноги у края ковра и показывает на него. Теперь, взглянув на отпечаток снова, я замечаю вафельный рисунок подошвы кроссовок для скейтборда «Ванс», на которые Тэо копил много месяцев, и последнюю часть названия бренда «…нс», выдавленного на резине. – На кухне была борьба, – объясняет Джейкоб, – кто-то, защищаясь, швырнул телефон, меня загнали в гостиную, и там Тэо оглушил меня часами. Это вызывает у меня легкую улыбку. – Где ты услышал такое слово? – В сорок третьей серии «Борцов с преступностью». – Просто чтобы ты знал: это означает ударить кого-то по голове, не обязательно часами. Джейкоб моргает, бесстрастно глядя на меня. Он живет в буквальном мире, это один из основных признаков его болезни. Когда-то, во время переезда в Вермонт, Джейкоб спросил меня, какой он. «Много зелени, – ответила я, – покатых холмов». Тут он разрыдался и сквозь слезы спросил: «Они укатают нас?» – Но какой же мотив? – спрашиваю я, и как по команде Тэо с громким топотом сбегает по лестнице. – Где урод? – кричит он. – Тэо, не называй своего брата… – Давай я перестану называть его уродом, когда он прекратит таскать вещи из моей комнаты, а? Инстинктивно я встаю между ними, хотя Джейкоб на голову выше нас обоих. – Я ничего не брал в твоей комнате. – Правда? А как насчет моих кроссовок? – Они стояли в прихожей. – Тупица, – цедит сквозь зубы Тэо, и в глазах Джейкоба вспыхивает огонь. – Я не тупица, – рычит он и бросается на брата. Я вытягиваю руку и не пускаю его: – Джейкоб, ты не должен брать вещи Тэо, не спросив у него разрешения. Тэо, я не хочу больше слышать от тебя таких слов, а если услышу, то возьму твои кроссовки и выброшу их вместе с мусором. Это ясно? – Я пошел отсюда, – бурчит Тэо и топает в прихожую. Через мгновение я слышу, как хлопает входная дверь. Иду следом за Джейкобом на кухню. Он задом пятится в угол, бормочет: – Что мы здесь имеем, – а потом начинает растягивать слова, – это… неуме-е-ние обща-а-ться. – Садится на корточки и обхватывает руками колени. Когда Джейкоб не может подобрать слов для описания своего состояния, он заимствует чужие. Последняя фраза взята из «Хладнокровного Люка»; Джейкоб вообще помнит диалоги из всех фильмов, которые видел.