Если у графа есть наследники – это виконты. У герцога – маркизы. Своего рода титул учтивости. В свободном хождении его не встречают. То есть сам по себе маркизат не существует. Графство, герцогство, баронство. Но не виконтство и не маркизат. Это просто для наследников. Лиля слушала, смотрела, как правильно кланяться, и думала, что Мария хоть и зануда, но человек нужный. Особенно когда она начала демонстрировать варианты приветствия. И Марк с Мири стали обращаться к ней то так, то этак. Дети определенно соревновались друг с другом. Лиля хвалила то одного, то вторую и продолжала проглядывать бумаги. Да, преподавала Мария отвратительно. И больше всего под ее голос хотелось спать. Или устроить ей маленькую бяку. Но ведь полезна! И далеко не дура. Так что Лиля по мере сил старалась помогать учительнице. Не давала детям разойтись вовсю, корчила смешные рожицы в нужных местах, просила Марию повторить. Урок шел. Капитан «Золотой Лилии», Селим Рамар дин Ахмед, был по-прежнему черноволос, чернобород и обилен чревом. И гостеприимен. – Али, друг мой! Пусть дорога твоего коня всегда будет гладкой, стада обильными, луга – густыми, жены – юными и прекрасными. Али ответил не менее витиевато. Селим пригласил старого друга за стол, Али ответил несколькими бутылями вина, которое на прощанье презентовал ему Хельке, называя странным словосочетанием «самогон яблочный», и разговор завязался. Слово за слово… Али рассказал о происшедшем с ним, показал ногу. – Никогда бы не подумал! Ты и вовсе не хромаешь! – восхищался Селим. – Говоришь, только деревяшку снять? – Мне осталось еще дней десять, и можно будет снимать. Сам видишь, я пока очень осторожен. – Вижу. Куда ты сейчас отправляешься? – В Иртон. Кстати, у тебя не найдется ли чего интересного для графини? – У меня серьезный груз, друг мой. Аварец. – Аварец? Жеребец? – Именно. Огненный. Али на миг задумался, а потом кивнул: – Беру! Селим огладил бороду. – Ты хочешь… – Да. – Королевский подарок! Аварцы действительно стоили столько, что их могли покупать лишь очень немногие. Это была совершенно особая порода коней. Огненно-рыжие, «солнечные» кони с черными хвостами и гривами. Выведенные столетиями отбора, они просто не могли скрещиваться с другими конями. То есть могли, но от смешанных браков аварцы уже не рождались. Кровь терялась в первом же поколении. Ханганы очень неохотно продавали их на сторону. – Моя жизнь дороже стоит. Или ты его кому-то вез? – Не без того. Хотел в Ативерне продать. Говорят, Эдоард сына женит, вот было бы на подарок… – Обещаю – в цене ты не потеряешь. – Али, друг, ты же знаешь, с тебя я лишнего не спрошу. Мужчины переглянулись и усмехнулись. Это была своеобразная прелюдия к торгу. Уже через десять минут каждый будет стенать, что небо свело его со скопидомом и скрягой, угрожать гневом Великой Кобылицы, чуть ли не рвать на противнике бороду… Но рано или поздно о цене они договорятся. Так и произошло всего через два часа. Мужчины выпили еще вина. Скрепили договор рукопожатием, и Селим заметил: – А ведь у меня на борту есть кое-кто, кому любопытно будет посмотреть на твою ногу. – Кто же? – Тахир Джиаман дин Дашшар. – Что?! Удивление Али было понятно. Тахир был выдающимся лекарем. Был принят самим ханганом, писал стихи, изучал свойства трав. – Но почему? – Потому что есть болезни, которые не в силах вылечить даже он. А если болеет сын Великого Хангана… – Ты рисковал. – Да. Мужчины переглянулись. Все было понятно без слов. И то, что целителю пришлось бежать, и что Селим рисковал жизнью. Тогда понятно, почему он вышел в море в это время. Али пожал плечами: – Пусть посмотрит. Великий целитель оказался высоким сухопарым стариком с длинной бородой и доброй улыбкой. Он ощупал ногу Али, осмотрел ее и покачал головой. – Я был бы счастлив узнать, кто это сделал. Воистину, сего мудреца осенила благодать Звездной Кобылицы. – Это сделала женщина. Графиня Лилиан Иртон. Али пришлось повторить рассказ еще раз. Результат оказался предсказуем. Целителю захотелось отправиться в Иртон. Спустя несколько часов корабли разошлись. Корабль Али стал тяжелее на одного коня, одного целителя и двух его ручных мангустов. Время до обеда Лиля уделила Миранде. Время после обеда – пленникам. Засела в кабинете, приказала приводить по одному и принялась расспрашивать. Что, кто, как, где жил, чем занимался… У нее в активе оказалось шестнадцать потенциальных рабов. Из них два плотника, семь крестьян, шесть матросов и один учитель. Истории были в принципе похожи. Матросов погрузили пьяными в дупель, в порту, так, что они очнулись уже в трюме. Плотники были проданы в рабство своим мастером. Да, официально рабства в Ативерне не было. Но если захочешь избавиться от строптивых подмастерьев, которые совершили страшное – подсмотрели секрет пропитки. Лиля поставила ушки торчком и узнала, что мастер придумал состав, после пропитки которым дерево переставало бояться сырости. Дорого, да. Но… Ладно. Зимой и подумаем. Поэкспериментируем. Крестьян вообще продали их старосты. Кого за долги, кого за бесполезность. На какое-то время Лиля задумалась, что с ними делать. А потом твердо решила – на халяву не отпускать! Если бы не она, оказались бы товарищи на Вирме, так? Или еще где похуже. Так пусть отрабатывают. Что Лиля и объявила. В принципе, «рабы» были не против. Даже наоборот – зима на носу. Денег нет, работы нет, теплой одежды и той нет. На большую дорогу идти? Так и дороги тоже нет! Одни направления. Так что Лиля приняла достаточно жесткое решение. Денег она платить не будет. Работать за еду и одежду. Как станет возможным путешествовать – по результатам подбросит пару монет и отпустит на все четыре стороны. Если кто захочет. А пока моряков – вирманам в подручные. Пусть возятся с лодками и рыбой. Крестьян – срочно строить баню. Еще одну. А лучше две. Туда же плотников. Потом еще пригодятся. Халявщиков нам не надо. А вот учитель… Лонс Авельс выспался, сытно поел и впервые за несколько недель обдумал происходящее. И когда его позвали пред очи графини Иртон, не растерялся. Если уж он перед королем не трусил… Графиня Иртон оказалась вполне приятной молодой женщиной. Полноватой, да. Но в зеленых глазах светился неженский ум. Да и полнота… в некоторых местах, например на груди, была очень кстати. Жаль только – ни декольте, ни даже маленького выреза. Лонс сглотнул и посмотрел на графиню. – Ваше сиятельство. – Как вас зовут? – Лонс Авельс. Шевалье Лонс Авельс. Лиля поблагодарила про себя Марию. А то сидела бы дура дурой, не зная, как обращаться. И слегка склонила голову.