— Скучала? — кривая усмешка на губах и тихий хриплый голос, который вызывает мурашки. — А ты? — не желая признаваться, ответила вопросом на вопрос. Он усмехнулся, крепче прижав мне к себе, так, чтобы я ощутила, насколько он твердый и каменный там, внизу. Резко выдохнула. Так просто. У него все так просто. Мы танцевали. Или пытались танцевать. Я не чувствовала своего тела, не могла ясно мыслить. Ощущала себя пьяной и с каждым вдохом в меня входил мой личный сорт наркотика — его запах. — Ненавижу тебя, — вдруг тихо и спокойно сказала я, не переставая смотреть в его глаза. Я не отводила взгляд ни на секунду, как и он. Наслаждалась его близостью. Соскучилась. Истосковалась. Уже и не мечтала, что опять почувствую его так непозволительно близко. — Это слишком сильное чувство для тебя… и для меня, — хрипло сказал он. Что он имел в виду? Что хотел сказать? — Я не скучала, — упрямо заявила. Мне хотелось его уколоть, надавить, сказать что-то, что заденет. Так глупо, по-детски, неумело. Но мне было так больно — когда он опять появился спустя два с половиной года и когда опять исчез месяц назад. — Неправда, — он склонился чуть ближе, его дыхание коснулась моих губ, я вздрогнула. — Правда, — еще более упрямо начала спорить я. — Давай сыграем в одну игру, — спокойно сказал он, немного отстранясь. — В какую? — хрипло спросила я, облизнув пересохшие губы. Его взгляд проследил за этим движением, и он непроизвольно вжал меня в себя еще сильнее. — В правду. Я усмехнулась. — Я не знаю такую игру. — В том-то и дело. А я не люблю эту игру. — Как в нее играть? — нахмурившись спросила. Кажется, одна музыка сменилась другой, но мы абсолютно не обращали на это внимание. Весь мой мир сейчас сконцентрировался на нем — на его голосе, на его объятиях. Ничего не существовало за пределами, ничего не имело значения и смысла. — Мы зададим друг другу по одному вопросу. И ответим. Честно. Всего лишь один вопрос. Я удивленно моргнула. — Странная игра, — пробормотала себе под нос. — Тебе нечего спросить у меня? — он вновь криво усмехнулся. Я задумалась. Но вопрос пришел слишком быстро. Вопрос, который тревожил меня так невыносимо долго. — Есть, — тихо ответила ему. — Играем? Я кивнула. — Ты любишь своего мужа? — его взгляд прожигал, вцепился в меня мертвой хваткой, пытаясь уловить любую эмоцию, прочитать, понять. Зачем он хотел это знать? Для чего? Я молчала, слишком долго. — Да, — наконец, тихо прошептала. Я почувствовала как его тело напряглось, а руки впились в мою кожу чересчур сильно. — Твой вопрос, — хрипло проговорил он. Я смотрела внимательно в его темные глаза, которые сейчас были так близко. — Почему тогда все закончилось… между нами? Теперь я следила за ним цепко, пытаясь понять, получить ответ на мучивший меня вопрос. — Я… захотел тебя отпустить. Я должен был жениться. В моей жизни не было место для тебя. От его слов больно. Слишком больно. Как будто кто-то резко воткнул нож и прокрутил. Я прикрыла глаза, пряча эмоции, не желая показывать слабость. В голове наш последний разговор из прошлого: “— Почему? Почему ты не захотел ничего объяснить и дал мне уйти? — Сэм, так будет лучше, — прозвучал тогда его спокойный ответ”. У меня крошилось сердце, оно разбивалось на осколки, на мелкие частички. Я ломалась перед ним, подыхала, задыхалась. Сумев так сильно с ним сродниться, так сильно полюбить за такой короткий срок. Он проник под кожу, заставил поверить, что я что-то значу, что я особенная. Чтобы потом все сломать, объяснив это лишь простой, ничего не значащей фразой “так будет лучше”. — Это глупая игра, — я подняла руки, упираясь в его грудь, пытаясь отстраниться. Он отпустил. — Глупая, — согласился он и, резко развернувшись, пошел прочь. Глава 18. Всю тебя. Без остатка — О чем вы разговаривали? Мы ехали в такси обратно в отель. Сидели на заднем сиденье, каждый у окна, не соприкасаясь. Я задумчиво наблюдала за пролетающим мимо городом и не сразу поняла, о чем спрашивает Денис. — О галерее. Перевела взгляд на мужа. Он напряженно смотрел на меня. — Что такое? — спросила у него. — Не знаю, — раздраженно ответил он. — Когда вы рядом, мне кажется, что между вами все еще что-то есть. Удивительно, что Дениса начало это волновать только сейчас, а не тогда, когда я рассказала про наше общее прошлое с Тимуром. А возможно… он действительно видел, ощущал, что между мной и Тимуром что-то изменилось. — Есть. Я его не выношу, и он, наверное, разделяет мои чувства, — спокойно ответила мужу, не отводя взгляд. — И поэтому потащил тебя танцевать и так близко прижимал? — еще сильнее раздражаясь, спросил муж. Я пожала плечами. — Я не знаю его мотивов. И это было правдой. Честно говоря, я не была уверена, что сам Тимур знал свои мотивы. Иногда мне казалось, что он действует спонтанно, совершенно не осознавая, что творит. Мы приехали в отель, и Денис два часа истязал мое тело. Губами целуя каждый кусочек тела. Я смотрела на макушку мужа между своих ног и ненавидела себя и Тимура все больше и больше. Его — за то, что так легко разрушил мою жизнь снова, себя — за то, что позволила это сделать. Все было не так. Не так, как раньше. Я не могла расслабиться. Не могла наслаждаться прикосновениями мужа. Все во мне противилось. Не этих рук, не этих губ я хотела. Я смотрела в потолок, уговаривая свое тело быть послушным, уступчивым, податливым. Безуспешно. Ушла в душ. И стоя под мощными, сильными струями, начала поглаживать себя пальцами. Вспоминая, как Тимур резко прижал меня сегодня, так что я чуть не задохнулась от нашей близости. Как его твердый, каменный, напряженный член упирался в меня. Я помнила его запах, жар его тела. Я помогала себе то душем, то пальцами. В голове звучал его хриплый, низкий голос: “Давай, Сэмми, давай, черт возьми”. И я почувствовала, как оргазм волной настигает меня. Глаза закрыты, губа закушена, а перед мысленным взором его темный, горящий взгляд. То, как он смотрел на меня, когда хотел, когда входил в меня, когда я кончала для него — с похотью, с безумием, с жаждой. На следующий день я поехала с Денисом в галерею. Чтобы не сидеть без дела, нашла и себе работу. В основном, вводила в курс дела арт-директора московской галереи, Риту. Делилась своим опытом, а потом мы вместе разрабатывали совместно стратегию, так как планировалось позиционировать московскую и питерскую галереи как сеть, а не как отдельные бизнесы. На обед выбрались в соседний ресторан. Рита была тоже светловолосой как я, только немного тучной и излишне серьезной на первый взгляд. На ней был серый костюм, состоящий из пиджака и юбки ниже колена, белая блузка, наглухо застегнутая, а волосы собраны в хвост. Я даже удивилась, что Денис одобрил ее кандидатуру, все-таки на эту роль нужен был кто-то более живой и горящий делом. Но после нескольких часов общения она оттаяла и начала чаще улыбаться и даже смеяться. Все ее идеи были очень сильные и профессиональные. Я не умела также быстро, как она, выдавать такие первоклассные мысли, поэтому в итоге расслабилась, наслаждаясь нашим общением. Поняла, что мне даже есть чему у нее поучиться. Это было приятное ощущение. Денис не сильно был вовлечен в мои задачи, поэтому я была обычно сама по себе, и, как оказалось, мне не хватало такого равного и независимого общения с кем-то, кто погружен в похожие на мои задачи. По дороге обратно я зашла и купила себе кофе. Мы уже входили в галерею, когда я споткнулась на ступеньке и горячий, обжигающий кофе разлился прямо на мою белую, шелковую блузку. Образ дополняли обтягивающая черная юбка карандаш немного выше колена и черные шпильки, на которые напиток не попал.