Неси это гордое Бремя — Неблагодарный труд, — Ах, слишком громкие речи Усталость твою выдают! Тем, что ты уже сделал И сделать еще готов, Молчащий народ измерит Тебя и твоих Богов. Неси это гордое Бремя — От юности вдалеке Забудешь о легкой славе, Дешевом лавровом венке — Теперь твою возмужалость И непокорность судьбе Оценит горький и трезвый Суд равных тебе! Р. Киплинг. «Бремя белого человека» Пролог Телега, которую Лилиан успела уже несколько сотен тысяч раз весьма изобретательно проклясть, опять подскочила на кочке, и какой-то ссссучок так впился в бок, что женщина пожалела о своем похудении. Через толстый-толстый слой сала это бы хоть не так чувствовалось. А больно! Когда все кончится, она эту телегу лично разломает. Никому не доверит, поработает топором, потом сама соберет обломки и сожжет. И исполнит вокруг костра торжественный танец индейцев племени Сиу. Или Миу. Да хоть бы и Мяу! Но плясать она будет искренне и от радости. Рядом застонала Милия, чуть слышно, и Лиля ободряюще сжала ее руку, намекая, что надо чуть-чуть потерпеть. Только продержаться… А ведь так хорошо все начиналось! Что плохого – съездить семейно в Уэльстер? За невестой его высочества? Почти свадебное путешествие получилось, не считая разбойников, несчастных случаев, слишком наглых лэйров и прочих мелких пакостей. Зато Лиля нашла общий язык с мужем. Оказалось, что Джерисон вовсе даже не такой осел, как казалось. Или не осел, а более полезное в хозяйстве животное. И что жену он любит и даже любовниц заводить отказывается. Уж неясно, надолго ли такая благодать, но приятно! Вот доехали они, а в Уэльстере, в Кардине, на балу, все и началось. Нет, ну кто мог ждать такой подлости? Господа заговорщики, все понятно, хотели вы государственный переворот учинить… сложно было подождать пару недель? Мы бы уехать успели, и забыли б все, как приятный сон. А теперь вот бегай по Уэльстеру, спасая собственную шкурку! Пришли на бал, понимаешь. А ведь так все и было. Пришли Лиля с супругом на бал, Джерисона подпрягли развлекать ее высочество Марию, а Лилю Гардвейг к супруге направил, памятуя о ее лекарских навыках. Ему помогли? Пусть и жене консультацию дадут. Эх, вот и мир другой, а люди все те же, и действия те же. Появился рядом хороший доктор? Хватай и консультируйся по всем болячкам! Своим, жены, детей, собак… а то ведь сбежит – пожалеешь. Гардвейг в этом плане ничем не отличался от соседа дяди Гриши, который тоже чуть что бежал к Алиной маме за помощью. Ну да ладно, Лиле не жалко было. Проконсультировала. Милия третьего ребенка ждала, а частые роды ни в каком веке полезны не бывают. И так все ясно. Отдыхать, отдыхать и отдыхать. И следующий ребенок – не раньше, чем через три года, лучше через пять, а то просто не доносит. Или сама помрет. Кто ж знал, что в этот момент заговорщики и начнут атаку? Повезло. Гардвейг как раз шел к жене, вот, на него первый удар и пришелся. Вместо того, чтобы ворваться в детскую и прирезать королеву с малышами, заговорщики наткнулись на короля, который и попер в атаку. Понял все сразу, всех собой закрыл, сам погиб, а им дал время скрыться. Королевская детская, это не просто так комната, это комната, из которой есть потайные ходы. Мало ли, детей спасать придется! Повезло – Милия секретки знала. Так и ушли все, сама королева, двое детей, их нянька, и на сладкое – Лилиан Иртон. Которая дико благодарила небо, что родимое чадушко дома. В посольстве. А не с ней, неясно где и черт его знает с какими перспективами. Ага, с какими… Милия с перепугу начала рожать. Повезло еще раз – до пикового момента успели дамы выбраться из потайного хода и найти себе приют в одном из домов. Доброе слово и золото – они чудеса творят! И младенца не пришлось на мусорной куче принимать… какой бы трагизм был, хоть Шекспира рожай! Король, рожденный на помойке… Ладно, принц, но помойка-то остается? А, может кто еще и напишет. Драму в трех актах. Как известно, мир тесен, и если на одном его конце ты куда-то вляпаешься, то на другом обязательно об этом наврут с три короба. Милия успешно родила мальчика, и пока Лиля раздумывала, что делать дальше, ее нашли вирмане. Как – нашли? Весточку она о себе подала. Вирмане и примчались к своей графине. Не с пустыми руками, а уже с четким планом действий, кстати говоря. Надо удирать из города? Обязательно надо, пусть уэльстерцы сами разбираются, их дело сторона. И графиню надо с собой вывозить, и виконтессу, и собак, и самим бы выбраться неплохо… есть еще королева с детьми? Ну и ладно, мы и королеву прихватим! Как только весь этот табор из города вывезти? Остальное было уже делом вирманской богатой нездоровой фантазии. Обыщут кого? Купца, торговца… даже карету аристократа обыщут. А вот бочку золотаря или телегу мусорщика – уже вряд ли. Кому оно охота, в дерьме копаться? До абсурда вирмане дело не довели, и в бочке золотаря ехать не пришлось, а вот телегу мусорщика они изобразили в лучшем виде. Даже несколько телег. И смогли вывезти из города и Лилю, и Милию, и Миранду, и принцев, и еще кучу эввиров впридачу. Не бросать же людей на растерзание? И двигалась вся эта процессия в Летний дворец. Там стоит Панцирный полк, его командир, граф Шантен, если кого и поддержит, так это королеву, а тысяча воинов при бунте не лишние. Осталось только добраться и найти с графом общий язык. Лиля отлично понимала, что Милия на многое не способна. Что уж там… Она чудесная женщина, и Лиля ей искренне завидовала. Милия полностью отвечала своему имени. Мягкая, добрая, теплая, домашняя… понятно, почему Гардвейг так на нее запал. Вот уют она устроит идеально. А воевать? Приговоры подписывать? На плаху отправлять подонков десятками и сотнями? Дрогнет, ох как же дрогнет рука. И останутся все заговорщики и на свободе и в живых. Край – штук пять приговорят, остальные разбегутся.