— Мы пришли. Георг недоуменно огляделся: вокруг были те же плиты. — Смотри, — Рукагин кивнул себе под ноги. На каменной поверхности просматривался рисунок, он был полустёрт и бледен, Георг ни за что бы его сам не нашёл. Он опустился на колени, поймав на себе удивлённый взгляд Рукагина, и принялся сдувать с рисунка песок. Рисунок был странным, сохранившиеся линии явно не были вырезаны, скорее они выглядели вдавленными в камень. Но как такое можно было сделать? Проквуст снял с пояса флягу и плеснул на рисунок, тот сразу же словно ожил: в полуметровом круге пазузу из темного квадрата рвался вверх. — Рукагин, кто сделал этот рисунок? — Заратуштра, да будет благословенно его имя. — Он что, рисовал? — Нет, в наших легендах этот рисунок называется печатью Заратуштры. — Печатью?, — Проквуст наклонился и плеснул воды в нижнюю часть изображения, проявились ломаные линии. — Рукагин, что это за обломки внизу? — Обломки плиты. — Какой плиты? — Этой. Пожалуйста, встань на соседний камень, Гора. — Ты сбираешься поднять эту плиту? — Да. — Тебе помочь? — Нет, это моя работа. Рукагин раскинул в стороны руки, напрягся, и огромная плита с рисунком пазузу взмыла в воздух. Под ней открылась лестница. — Спускайся. Проквуст, нагнув голову, с опаской нырнул под плиту и быстро сбежал вниз. Оглянувшись, он увидел, как Рукагин медленно идёт за ним, опуская за собой плиту, с каждым его шагом становилось всё темнее. На уровне лица Проквуст заметил углубление с множеством заготовленных факелов. Он взял один и поджёг зажигалкой. Глухо вздрогнула лестница, плита легла на место. Рукагин тяжело дыша сел на ступеньку. — Рукагин, я мог бы помочь. — Нет, я должен сам, — он встал. — Обычно мы не ходим сюда поодиночке. — Я правильно сделал?, — Проквуст приподнял горящий факел. — Правильно, извини, я забыл предупредить. — Рукагин, — спохватился Георг, — а почему ты не остался снаружи?! — Энси приказал сопровождать тебя. Георг кивнул, в принципе, он мог и не спрашивать, ответ был очевиден. Рукагин запасся факелами, набив ими плетеную сумку, повесил её на плечо и посмотрел на Проквуста. — Гора, ты возьмешь факелы? — Нет, я вижу в темноте. От лестницы начинался широкий тоннель с высокими полукруглыми сводами, ясно, что пазузу могли здесь свободно летать. Жрец шёл впереди, высоко подняв факел, и негромко молился, а Георг размышлял о Земле, которую тонкими нитями опутали вселенские проблемы и загадки, свиваясь в узлы и незримые сети и о том чудесном неведении человечества, в котором оно наивно не замечало ни Бога, ни чёрта, ни обитаемой вселенной. Через триста шагов путь им преградила кирпичная стена с небольшой дверью посредине. Проквуст пригляделся: деревянная поверхность была изрезана иероглифами молитв. Рукагин толкнул, узкая дверь скрипнула и распахнулись. Он собирался идти дальше, но Георг цепко ухватил его за плечо и оттащил на несколько шагов назад. — Смотри!, — сказал он, поймав недоумённый взгляд жреца. Проквуст ещё ступив на пологую лестницу, принялся сканировать пространство вокруг себя, выискивая следы заражённого тьмой арианского металла. До этого всё было чисто, и вот теперь на уровне полуметра от пола угол одной из стенок дверного проёма густо чернел тремя царапинами. — Куда смотреть, Гора? Жрец ничего не видел. — Погаси факел. Рукагин накрыл факел металлическим стаканчиком, огонь погас, на мгновение стало темно, но тут же полыхнули голубым светом ладони Проквуста. Они наливались сполохами огня, отодвигая границу темноты. Вот и дверной проём, сочной бездонной тьмой чернели три царапины на углу каменного проёма. — Видишь? — Вижу, Гора!, — прошептал Рукагин. — Невероятно! Проквуст всё своё усилие сосредоточил на этих царапинах, из его рук лился поток светло-голубого света. В нём стали появляться золотые сполохи, их становилось всё больше, постепенно они вытеснили другие цвета. Чернота в царапинах вспучилась, поползла из пор камня, словно стремилась сбежать прочь от безжалостных лучей, но, не успев, истаивала и исчезала. Стало темно. — Всё, — облегчённо выдохнул Георг. Он взглянул на Рукагина, тот растерянно оглядывался, для него темнота вокруг была непроницаемой. Проквуст приподнял погашенный факел и поднёс к нему зажигалку, вспыхнул огонь. — Гора, я вновь готов пасть пред тобой! — Не надо, Рукагин, лучше скажи, что ты видел? — Всё! Следы тьмы и золотой свет из твоих рук, который спалил их. — Сколько было следов? — Три! — Правильно. За дверью начинался узкий сводчатый двухметровый проход, ведущий за стену, через такой пазузу ни за что не пролезет. Через несколько шагов по нему под ногами заскрипели обломки кирпичей. Проквуст и Рукагин с тревогой увидели, что почти половина прохода разрушена. — О, божественный Заратуштра, демоны рвутся наружу!, — воскликнул жрец. — Видишь, Рукагин, мы пришли вовремя. Недалеко от стены начинался большой круглый провал, дышащий медлительными потоками воздуха. Жрец поднял вверх факел, но неровное пятно света высветило пустоту. — Что там, Гора? — Только серый туман, — Проквуст повернулся к жрецу. — Рукагин, ты со мной не пойдёшь. — Почему?! — После того, что мы увидели, ты не имеешь права погибнуть. Ты обязан вернуться и показать всё энси. Кроме того, друг мой, возможно, мне понадобятся все мои силы для сражения, а если ты попадёшь в беду… — Я, понял, Гора, я не посмею стать обузой, — На всякий случай, прощай, Рукагин, ты был надёжным другом. * * * Диаметр идеально круглого провала был около ста метров, по его круглым стенам спиралью вниз уходила двухметровая ровная тропа. Проквуст спустился на два круга и остановился. Внизу было тихо, зеленовато-сумеречно и оттого жутко. Иногда поток воздуха доносил до Георга остатки волны, он сразу же представлял, как огромный пазузу размахивает своими крылами, выискивая жертву безумными глазами. Проквуст прошёл семь кругов, провал напоминал собой зиккурат обращенный не в небо, а в подземный мир. Спуск закончился, перед ним открылась круглая площадка, из которой лучами расходились шесть тоннелей, в начале каждого тоннеля у стены стояла каменная статуя пазузу. Левый от Проквуста тоннель был полностью завален обломками арианского корабля. Их здесь было много и почти все жутко фонили тьмой. Проквуст поёжился, заглянул под обломки и вздрогнул: на него смотрели светящиеся в темноте жёлтые круглые глаза с чёрными зрачками. — Человек!, — прорычало чудище и дёрнулось, но куча металла сверху не пошевелилась. Георг пригляделся и увидел, что тело пазузу пронизывал острый обломок. — Человек, освободи меня! — Зачем? — Я должен убить тебя! — Пазузу, ты сошёл с ума. Пазузу мигнул, щёлкнул зубами, опять дёрнулся, обломки наверху скрипнули. Проквуст не стал рисковать, он выпустил тонкий луч из ладони и направил его между глаз пазузу. Мгновение, и они потухли. Проквуст встал, оглянулся. "Одного пазузу я успокоил, — размышлял Георг, — получается, остался только один? Не слишком ли легко?" Он вытащил из ножен меч, представил его продолжением своей внутренней энергии, клинок голубовато засветился и едва слышно загудел. Оружие в руках придавало уверенности, Проквуст вышел на середину площадки и закрыл глаза, обратившись в единый чувствительный камертон. Он сразу же ощутил из соседнего тоннеля лёгкое прерывистое дуновение, оно заметно усиливалось, пазузу летел к нему. Скоро послышалось хлопанье гигантских крыльев. Георг огляделся и отошёл к арианским обломкам. Из тоннеля стремительно вылетел пазузу. Он сразу заметил человека и сходу бросился в атаку, выставив вперёд мощные узловатые руки с огромными когтями. Проквуст взмахнул мечом тогда, когда пазузу был как раз над обломками, тонкий голубой луч обрезал крыло и пазузу с грохотом рухнул вниз, яростно зарычав в бессильной злобе. Его светящиеся глаза буравили мозг Проквуста, пытаясь ворваться внутрь, смять, уничтожить разум, оставив только страх и панику.