Максим протянул руку к торчащим из-под рулевой колонки ключам зажигания и провернул их, заводя двигатель: – Значит так, молодежь, расклад следующий. Мы сейчас выдвигаемся к городу. В центр заезжать не будем. В детдом тоже. Сначала узнаем новости – что, да как, и почему? Затем уже будем решать – что делать? В машине окна не открывать. Выходить будем только в повязках. Они в пакете есть. Неизвестно – может это от тумана так народ падает дружненько. Не орать, не шуметь. Чуть что – сразу говорить мне. И не бояться. Я рядом. Пока Вашим воспитателям Вас не отдам – никуда не денусь. Ясно? – Ивернев ободряюще улыбнулся детдомовцам. – Ясно, – в этот раз уже более – менее дружно ответила вся четверка. – Ну и отлично, поехали, – повернулся Максим к рулю. – Дядя Максим! – тут же раздался голос Андрея. – Да, – нахмурился Ивернев, потихоньку выворачивая руль и трогая с места. – Таня в туалет хочет. Тьфу ты, елки! Максим даже резко нажал на тормоз, дёрнув «газель». Ну что за напасть. Он конечно не воспитатель, но явно дурак, раз не учёл простые потребности ещё маленьких детишек. Надо было дать всем время оправиться. Он обернулся через сидение и посмотрел на пигалицу. Его встретили огромные сосредоточенные глаза. – Лопнет! – покачал со знанием дела головой старший. Вот же напасть. Максим даже крякнул от неудовольствия. А Танюшка ещё и тыкнула пальцем в него. Чего это она? Ивернев вопросительно посмотрел на Андрюху. – Говорит, с тобой только пойдёт, дядь Максим, – прокомментировал подросток и добавил, шмыгнув носом, – Боится… Не было печали. Заправка, судя по всему, пустая теперь. В фуре никого. А если и есть кто, то без сознания. Ну и Максим контролирует визуально всё. И, тем не менее, придётся с маленькой мадемуазель идти в маркет и караулить её там. Ивернев посмотрел на старичка. Лежит – не шелохнётся. Связан крепко. Максим потёр виски. Что-то раздёргался он. Нестандартная ситуация, надо собраться, а ему словно по голове с утра дали, как из города выехал. Не иначе и на него туман как-то действовал. Только без трагических последствий. Ясности в голове нет. Мысли роятся. По-хорошему, везти бы ему детей сейчас себе в микроавтобусе и всё. Оставить этого заправщика до приезда помощи и весь сказ. Моя хата с краю, как говорится. Но не мог так Ивернев. Не получалось. Такой человек. Когда ещё эта помощь придёт – вилами по воде писано. Максим вздохнул и успокоился. Взялся за гуж – не говори, что не дюж, как говорится. – Так, Вы пойдёте в туалет? – задал он вопрос уже мальчикам. – Неа, не, не, – раздались ответы, и Бублик добавил, – Мы в лагере перед отъездом уже… – Хорошо, значит так. Андрей, Бублик, Вадик. Чуть что – орите как бешеные. Окна в таком случае разрешаю открывать, но только чтобы позвать меня. Ясно? – угрожающе нахмурился Ивернев. – Поняли. – За стариком приглядите. Но сами его не трогайте. Мы быстро, – скоро раздал команды Максим и затем посмотрел пристально на Танюшку, – Быстро же? Та ожесточенно замахала головой, выражая согласие. – Ну и отлично, – подытожил Ивернев и добавил, – Быстренько выходим. Запереть двери – вот эта кнопка. Ясно? – он показал на потёртую кнопку блокировки дверей и посмотрел на мальчишек. Ребята хором подтвердили осведомленность, и Максим скомандовал девчушке: – Королевы – на выход! Он быстро вылез из «газеля», хлопнув дверью. С другой стороны Андрюшка выпустил пигалицу, тут же жахнув за ней дверцей так, что микроавтобус покачнулся. Танюша обежала авто и тут же ухватилась за протянутую её руку. Маленькая детская ладошка с невероятно слабыми пальчиками оказалась в крепкой мозолистой руке Максима. Ну и как такое сокровище можно было оставить в детдоме? Сто тысяч оправданий придумайте – ни с одним не получится согласиться. Где-то в глубине уже затвердевшего по отношению к детям сердца Максима предательски дрогнула тонкая струна. Лопнула и ожгла грудь. Мужчина с маленькой девочкой зашагали в сторону маркета. Ивернев привычно толкнул дверь и указал Танюшке коридорчик с туалетами: – Нам туда. Они дошли до двери и Максим надавил на ручку, открывая тяжёлую створку на тугой пружине и осматривая пустое помещение: – Заходи. Девчушка юркнула внутрь, и он затворил дверь. Прошёлся по маркету. Недолго раздумывая, подошёл к витрине и оглянулся. Будем считать, это за помощь заправщику. Ну а если придётся держать ответ – он тогда и заплатит. Ивернев поднял стекло и принялся аккуратно сгружать уже остывшие, но всё ещё пахучие хот-доги и пирожки в бумажные пакеты, лежавшие рядом с кассовым аппаратом. Во-первых, памятуя о том, каким он сам был в детстве – ребятня скоро захочет есть. Четыре голодных растущих организма свалились на его голову как-то неожиданно. По времени он вообще-то уже должен был сдать их воспитателям и ехать в объятия Карины. Во-вторых, он и сам с утра даже маковой росинки во рту не держал. Не мешает и подкрепиться. Кстати о Карине за всеми этими заботами он как-то после неудачного звонка с шоссе и не вспомнил. Нехорошо. Как она там? И вообще – затронул ли туман город? Она вроде бы и не собиралась никуда выходить, но вдруг вон как старичок – заправщик – упадёт посреди квартиры и головой обо что-нибудь. От этой мысли у Ивернева окончательно испортилось настроение. Пусть Карина и была его «подругой», а никак не спутницей жизни или большой любовью, но, тем не менее, ответственность за неё он ощущал. И безвестность конкретно напрягала. Но дети… Эх, не разорваться… Пока Максим нагло опустошал прилавки маркета и грузил в плотный пакет негазированную воду из холодильника, Танюшка уже вышла из туалета, на ходу держа руки в стороны, словно привидение. С кончиков пальцев капала вода. – Что, сушилка не работает? – догадался Ивернев. Девочка отрицательно покачала головой. Оно и неудивительно. Холодильник тоже уже не работал. Электричества на заправке не было. Странно, что он об этом не подумал, когда безуспешно пытался звонить по стационарному телефону. Хотя оно и понятно – непривычно в такие ситуации попадать, да ещё и посреди густо населённой, и развитой части страны. – Ладно, пойдем к ребятам, – сказал девочке Максим и протянул ей свободную руку. Та ухватилась за его пальцы и встала рядом. Второй рукой Ивернев сгрёб пакет со снедью и водой, после чего оба двинулись на выход из пустого и неприветливого маркета. Максим толкнул входную дверь ногой и придержал её спиною, пока выходила пигалица. Когда они уже приблизились к заправке, Ивернев остановился как вкопанный. Затылок в третий раз за день обдало ледяным холодом. Это жгучее ощущение прострелило обе руки, заставив его вздрогнуть. Дверь кабины грузовика, куда он стучался буквально несколько минут назад, вдруг резко распахнулась и из неё показалась нога в засаленной штанине. Она как-то безвольно повисла над ступенькой. Водитель словно забыл, как вылезать из собственного авто. Ивернев непроизвольно сильнее сжал ладошку Танюшки. Дальнобойщик тем временем ухватился рукой за боковую часть дверцы. Рука поехала вниз, оставлял красные разводы. Двигалась она очень неуверенно. Несколько раз водитель судорожно пытался ухватиться за гладкую металлическую поверхность. Но о том, чтобы взяться за ручку, и не помыслил. После этого случилось неизбежное. Не найдя точки опоры, хозяин грузовика просто вывалился из кабины. Причем глухо стукнулся головой о землю. Тело его загнулось и свалилось набок. Однако упавший не отключился, а продолжил дальше перекатываться по земле, медленно вставая на четвереньки. Танюшка всхлипнула и затаила дыхание. Максим отпустил её руку и скомандовал: – Стой здесь. Поняла? Девчушка закивала согласно головой и отошла от него в сторону заправочного терминала. Ивернев положил пакет с продуктами и громко позвал: – Мужик, ты как? Не ранен? Откуда у него кровь? Голову только что разбил вроде бы, а кровь вон – заляпала всю старую клетчатую рубашку, которая была надета на мужчине. Неправильная картина какая-то выходит. Тут и детективом не надо быть, чтобы понять это. Толстоват по комплекции. Хотя полнота его выглядит довольно странно. Вроде бы и нормальный человек, а живот раздут, словно бы он проглотил футбольный мяч. В этот момент дальнобойщик вдруг глухо заворчал и затрясся, будто его настигла падучая. Мужчина медленно начал поворачивать голову в сторону Максима, словно только услышал его. Одновременно с этим заорали дети в салоне «газеля». Ивернев бросил короткий взгляд на лобовое стекло микроавтобуса. Андрей чуть ли не перевалился через сидения рядом с водителем и настойчиво тыкал в стекло в сторону мужика. Что они там увидели на его лице? Максим отошёл чуть правее, желая быстрее увидеть – что не так с водителем фуры. И обомлел… Глава 3. Борьба за жизнь начинается Лицо дальнобойщика было полностью измазано в крови. Да так обильно, что почти всё было красным как помидор. Но главным было даже не это. Изо рта мужчины, словно у какого-нибудь хищника торчал тонкий кусок плоти. А глаза. Такие же Ивернев уже видел у старичка-заправщика. Да только раньше он мог наблюдать их мельком, когда приподнимал на секунду веко несчастного. А теперь вот на него смотрели две иссиня-черных блестящих бездны. И при первой же встрече с ними, внутри Максима забилась в истерике птичка-мозгоклюйка. Ну не смотрят так, когда просят помощи. Взгляд тяжёлый, изучающий. Инстинктивно Максим напрягся и обернулся на Танюшку. Она спряталась за стойкой с заправочными пистолетами, слегка высунулась, и только одним глазом испуганно смотрела на незнакомца. Ивернев увидел, как по ступеньке тягача из распахнутой дверцы засочилась алая струйка. Он поднял глаза и отпрянул от неожиданности. Внутри кабины словно бы погулял какой-то огромный свирепый и кровожадный зверь. Шторки с внутренней стороны были заляпаны красными разводами. Сидения, приборная панель, руль: всё было покрыто обрывками одежды и какими-то ошмётками, о происхождении которых Максим даже не хотел догадываться. А на дальнем сидении располагалось то, что когда-то было кассиршей заправки. Понять это уже можно было только по яркому переднику работниц этой бензиновой сети. Водила же тем временем медленно и неуверенно двинулся в сторону Ивернева. — Не подходи, мужик! — вытянув вперед руку в предостерегающем жесте, проговорил Максим и добавил. — Чтобы ты там не сделал, я тебе не враг. Не подходи, говорю! Дальнобойщик даже и не думал останавливаться. Из его горла постоянно слышались какие-то бульканья и клокотания, похожие на урчание недовольного пса. Этот нечеловеческий звук вырывался через оскаленный рот. Лицо водителя замерло в ожесточённой маске, внушающей ужас. Максим замер на месте, не сводя глаз с лица мужика. Признаться, это было не так уж и сложно — черные зыркала манили и завораживали, сковывая движения и лишая воли. Пацаны в «газеле» прильнули к лобовому стеклу, застыв в немом ужасе и наблюдая за происходящим. Дальнобойщик нелепо и как-то ломано качнулся, слегка споткнулся и, немного раскачиваясь, пошел на Максима. — Стой! — вытянул руку вперёд Ивернев, пытаясь остановить мужика. – Слышишь? Стоять! Дальнобойщик пёр вперед, словно совершенно не понимал человеческую речь. К слову был он в полтора раза шире в плечах, чем Максим. Учитывая, что Ивернев был не то, чтобы маленьким – метр восемьдесят пять имелось в наличии, то громила был довольно видным экземпляром. Максим на автомате зачем-то отметил про себя, что кольца на пальце у него не было ни одного. Никак познакомился с кассиршей на остановке и пригласил поболтать по душам к себе в кабину. А может и ещё чего. Да только судя по тому зрелищу, что из себя представляло нутро тягача, женщину постигла незавидная участь. Все эти мысли пронеслись фоном сами собой и Ивернев понял, что надо действовать. Дальше отступать нельзя – позади за наливным терминалом Танюшка. Даже если он схватит её и отбежит дальше – мужик тогда будет близко к мальцам в микроавтобусе. А он итак уже пару раз оглянулся на них, но решил сосредоточиться на взрослом противнике. Прикинув быстро всё это в уме, Максим понял — надо сокращать дистанцию и выключать водилу. Двигается он медленно и словно под чем-то. И вдобавок пока что неуклюж. Кто знает, что будет, если он очухается и начнет бегать как ошпаренный за ними по заправке. Пора кончать этот театр абсурда, происходящий вокруг. Ивернев резко подался вперед, сделав широкий подскакивающий шаг, одновременно с этим вскидывая руки вверх в стойку, будто для атаки. Он ожидал, что соперник хоть как-то инстинктивно среагирует и дёрнется, заслоняясь, но ничего не произошло. Тем временем вместо второго шага он резко выбросил ногу вперёд, нанося удар носком под колено дальнобойщика. Благо двигался тот медленно и однообразно, и поэтому подловить его не представляло большой трудности. Мужик грузно осел, припав на подкосившуюся ногу. Он ненадолго стал почти на четвереньки, не выпуская из виду Ивернева. Разве что ворчание стало намного злее и утробнее. Громила тут же принялся вставать на ноги, словно ему только что и не зарядили со всей дури под коленную чашечку. Вот же двужильный! — подумал про себя Максим и тут же ринулся вперёд, желая сократить дистанцию и нанести удар до того, как преступник встанет на ноги. В том, что последний является именно таковым, у Ивернева сомнений уже не было, особенно после увиденного в кабине. Он от души врезал боковым правым ударом в так удобно подставленную челюсть мужичка и, продолжая движение, раскрутил плечевой пояс в обратную сторону, вкладываясь в удар левой снизу вверх, добавляя в челюсть. К сожалению, абсолютно противореча демонстрируемой терпимости к побоям, дальнобойщик словно стоял на ватных ногах и поэтому от первого удара уже начал заваливаться как кукла. Из-за этого второй удар двоечки пошёл вскользь. Тем не менее, мужика развернуло вправо и его ноги немного скрестились. Левая потеряла опору, и Максим тут же следом вмазал ногой от души за несчастное левое колено, метя в сопряжение сгиба. Дальнобойщик неуклюже взмахнул вперед подбитой ногой и рухнул набок, ударившись головой. Да так сильно, что Иверневу показалось, что он слышит хруст костей. Внутри всё похолодело. Это он что-то не рассчитал силы. Ожидал, что убийца хоть немного окажет сопротивление и будет стоять на ногах крепче. А тут на тебе — как будто инстинкты у человека напрочь отключили и он прет вперёд, невзирая на боль, и не пытаясь держать равновесие. Вместо того, чтобы на автомате протянуть руки назад и спружинить себя в падении, как это обычно бывает, громила просто взял да и шлепнулся плашмя. И не мягко, а как спиленное дерево. А ведь видно, что и близко нокаута не было. Да, дела! Так и на пятёрку минимум колонии строгого можно себе тут навоевать. Максим начал искать по сторонам шланг или его подобие – надо бы связать этого буйного. Но тот вдруг выгнулся дугой и схватил Ивернева за ногу. Твердые пальцы обхватили плотно лодыжку и мужик начал тянуться к Максимовому кроссовку оскаленным ртом. Ивернев брезгливо поднял вторую ногу и нанёс удар в сочленение локтя одной из рук нападавшего, чтобы тот отпустил его ногу. Не тут то было! Ещё удар! Чуть не упал при этом. Дальнобойщик не реагировал. Да он что – из железа что ли сделан? Либо вообще боли не чувствует? Ивернев исступленно заколотил каблуком по лбу убийцы, отталкивая его от ноги. Причем делал это уже изо всех сил. Лицо мужика покрылось кровью из двух рассечений, но он не переставал ползти к обхваченной ноге. В какой-то момент Максим уже не выдержал и заорал: — Да отвали же ты, наконец! На! Он резко поднял ногу, с силой согнув её в колене, собираясь впечатать каблук в голову мужика. У лежачих такие фиксированные удары нередко ломают рёбра. Поднял, зафиксировал, чётко и отрывисто дал от души по кости. Но тут лоб у мужика, как у быка — ему всё равно на повреждения. В эту секунду убийца вдруг резко рыкнул и подтянул к себе опорную ногу Ивернева. В итоге тот резко полетел назад, стараясь затормозить себя руками. Нога завершила удар, но из-за падения его траектория сместилась. Каблук впечатался в глаз нападавшего. И, к ужасу Максима, соперник лишь подтянулся на руках и навалился на его ступни. Правую ногу пронзила резкая боль. Это мужик, похоже, окончательно слетел с катушек и со всей дури укусил Ивернева через штанину. Было такое ощущение, что он хотел оторвать кусок плоти вместе с клочком одежды. Из-за сжатых на икре зубов непрестанно доносилось угрожающее утробное клокотание. Максим попытался вытянуть вторую ногу из-под туши дальнобойщика. Для этого ему пришлось изогнуться на бок, подтягивая к животу колено. Из-за этого пришлось приблизиться к морде нападавшего. Тот не переставая наблюдал чёрными глазами за Иверневым, и как только лицо парня стало ближе, вдруг дёрнулся, отпуская ногу и пытаясь бросить себя ближе к голове Максима. Или к горлу.